Мандаринка на Новый год - Дарья Александровна Волкова

– Я тоже не верю. – Ник кладет отвертку на подоконник и обнимает Любу за плечи. – Кажется, ремонту конца не будет. Устала?

– Немножко. – Она прижалась к его груди. – Ну, хоть помещение на квартиру стало похоже. Пол чистый, мусор весь вывезли. И даже на кухне подключен холодильник, а в нем есть сок. Боже, на что похожи мои руки? Самойлов, тебе не совестно? Заставляешь меня работать. Посмотри на мой маникюр. Стыд и позор.

– Знаешь, после того, что ты делаешь со своими руками у горелки… И тебя никто не заставляет. И тяжести поднимать не смей!

– Раскомандовался. Ну что, давай собираться по домам?

– Угу.

– Коля… Коля, перестань! Ну что ты делаешь? Я два часа мыла пол и таскала мусор. Я потная и грязная. Да прекрати же ты! С ума сошел. Тут даже кровати нет! Коля!

– Пол чистый, и я буду снизу, – скороговоркой проговорил он, целуя ее в шею.

– Давай хоть в душ сходим… Коля… Паразит!

– Потом в душ… – Он стащил с нее заляпанную пятнами краски футболку. Его – похожая, только в два раза больше размером и темно-синяя, летит на пол следом. – Иди сюда, садись на меня…

– Ты ненормальный. Ты извращенец! Ты… сделай так еще раз…

На них обоих джинсы – старенькие, потертые, с прорехами. А выше талии – голое тело и сплошной простор для рук и губ. Она выгибается на нём, задевая его грудью. Он чувствует, что еще чуть-чуть – и терпеть боль и дискомфорт от плотного шва ширинки, о которую трется эта бесстыжая кошка, станет невозможно. И жар ее тела он чувствует даже сквозь все слои джинсовой ткани.

– Приподнимись, давай снимем… – хрипит он.

А она вдруг спохватывается.

– Ник, а у тебя есть?.. С собой?

– Нет. – Он, казалось, тоже опомнился. – Не взял. Не… подумал.

– Тогда лучше не стоит. Всё равно через несколько дней переедем, и тогда уже… Чуть-чуть подождать.

– Я не могу ждать, – простонал он. Расстегнул пуговицу на ее джинсах. – Пожалуйста…

– Коля… Я не хочу больше пить таблетки. Я после них не очень хорошо себя чувствую…

– И думать забудь. Никаких гормональных таблеток.

– Коля, ну как же?..

– Я позабочусь. – Он стаскивает с нее джинсы вместе с трусиками.

– Коля…

– Не переживай, я обо всем позабочусь. – Он снял свои джинсы.

– Коля!

– Женщина, доверься мне, – Ник опрокидывает ее на себя. – Я выйду. Перед. Из… Я не кончу в тебя. Всё будет в порядке. Давай… Иди ко мне… Да, вот та-а-ак…

Надо сказать, что, несмотря на все приятности, этот вид контрацепции Любе не понравился категорически. Это же было отдельное наслаждение: чувствовать, как он пульсирует внутри, вздрагивает всем телом, стонет в ухо. А вместо этого она созерцает его содрогающуюся спину, слышит хриплое дыхание.

– Я пол мыла-мыла… А ты его снова испачкал.

– Ты зараза, – обессиленно вздохнул он.

– А ты не мог потерпеть пару дней!

– Не мог. – Ник повернулся к ней, обнял. Поцеловал в висок. – Прости меня. Я больше не буду.

– Ну-ну…

* * *

– Ты сегодня рано, доченька. А где Коля?

– Коля сегодня изображает из себя мастера. Он собирает собственноручно кровать.

– А сборку оплатить? – поинтересовался Станислав Александрович.

– Это не по-пацански, – махнула рукой Люба. – Хотя, по-моему, ему просто нужен повод – купить пива, позвать Дэна и Виктора. Ну, может, сообща пару ножек и прикрутят.

Отец понимающе улыбнулся. Люба, снимая обувь, пояснила:

– Нет, ну а что? Если ему так хочется поизображать мастера на все руки – не буду Кольке мешать. В кои-то веки можно полежать в ванне, сделать маску для волос…

– Какая у нас дочь мудрая. И разумная. И в кого бы это?

– Ну, мудрая в тебя, а разумная, видимо, в меня, – парирует Вера Владимировна, выходя в прихожую.

– И не поспоришь.

* * *

Дверцы лифта раздвинулись, они вошли. Ник нажал на кнопку пятнадцатого этажа. Николай и Люба молча смотрят друг на друга, пока лифт не останавливается. У Ника в ногах спортивная сумка, у Любы – небольшой чемодан на колёсиках. Самое необходимое на первое время.

Лязгают двери лифта, звякают ключи. А потом Ник неожиданно подхватывает Любу на руки.

– Ты чего?

– Мать велела так сделать. Примета такая – что на новоселье муж должен жену через порог перенести.

– Ты мне пока не муж.

– Да кому нужны эти формальности? – Он перешагнул через порог.

В коридоре Ник аккуратно поставил ее на ноги, а потом неожиданно завязал Любе глаза мягким кашемировым шарфом, от которого пахнет детским мылом и любимым мужчиной.

– Ник?..

– Что?

– Знаешь… я как-то не чувствую склонности к ролевым играм с завязыванием глаз и прочим связыванием. Боюсь, я для этого недостаточно… искушенная.

– Да ладно. А вдруг тебе понравится?

– Ник…

– Постой пару минут, ладно? Я приготовил тебе сюрприз.

– Что-то мне уже страшно…

– Заметь, я пока даже не связал тебе руки.

Любе показалось, что она в темноте стояла куда больше двух минут. А потом он взял ее за руку.

– Пойдем.

Тёплая кашемировая пелена сползла с глаз. И Любу поражают огоньки от огромного количества свечей, расставленных по всей комнате на полу.

Ник все-таки собрал кровать. И сейчас она застелена чёрным, матово поблёскивающим атласом. На покрывале россыпь лепестков роз. Розовых. Люба молчит. Молчит так долго, что Ник не выдерживает первым.

– Ну как? Тебе нравится?

Она медленно выдыхает, оборачивается к нему. Говорить почему-то трудно, какой-то комок в горле. Он помнит. Он всё помнит…

– Хороший мой… Это совсем не обязательно.

– Как это – не обязательно? То есть я зря искал этот комплект чёрного постельного белья в Интернете? Зря зажёг пятьдесят свечей? Зря исколол все пальцы, обдирая кучу роз? Зря выжрал полпачки антигистаминных?

Она могла бы сказать многое. Но сказала главное:

– Нет. Не зря.

– Нравится?

– Очень.

Он довольно улыбнулся. Огоньки свечей поблёскивали в его глазах.

– Тогда давай посмотрим, как ты будешь выглядеть среди розовых лепестков на чёрном шелке в свете свечей.

– Давай посмотрим.

– Раздевайся.

Люба удивленно посмотрела на Ника. Он демонстративно изобразил ожидание. Ну что ж, мальчик, сам напросился.

Дома она не переоделась, и сейчас на ней приличный костюм для офиса – короткий, в талию, жакет, прямая юбка-тюльпан. Пальцы ее начинают одну за другой расстегивать потайные кнопки на жакете. Первая, вторая, третья, четвертая. Она повела плечами, и чёрный жакет из шитья упал к ее ногам. Черный же, прозрачный кружевной бюстгальтер мало что скрывает. Да и нечего ей скрывать от Ника. Глаза в глаза. Он на мгновение прервал зрительный контакт, проследив за соскользнувшей по бедрам юбкой.