Кому же верить? Правда и ложь о захоронении Царской Семьи - Андрей Кириллович Голицын

ещё пять лет, все эти пять лет споры будут продолжаться. Это повод для амбициозных политиков использовать историю с Императорскими останками в политической борьбе. К примеру, Комиссию возглавляет Борис Немцов, а значит, его политические оппоненты пытаются сделать ситуацию невыгодной для Немцова» (Аксючиц тогда был, видимо, абсолютно уверен, что ещё на многие годы ему определена синекурная должность советника вице-премьера. – А.Г.). «Осторожность позиции Московской Патриархии» Аксючиц объясняет очень просто: страхом перед расколом. Как он сказал, существует угроза «перехода некоторых приходов под юрисдикцию Русской Зарубежной Церкви, категорическое мнение которой популярно в некоторых церковных кругах» и «радикально настроенной православной общественности».

Не прошёл мимо решения Священного Синода и драматург Радзинский. С критическими замечаниями он выступил 1 марта в ночном эфире на канале НТВ, направив остриё своей критики мимо Церкви в адрес Зарубежной комиссии. Прежде всего, он обвинил её председателя, Петра Николаевича Колтыпина-Валловского, в том, что он, «завалив письмами» Московский Патриархат, сумел изменить позицию Церкви в отношении екатеринбургского захоронения. По Радзинскому получалось так, что до Колтыпина Русская Православная Церковь чуть ли не публично признавала останки подлинно принадлежащими Царской Семье. Самого Колтыпина Радзинский аттестовал весьма нелицеприятно. К тому же он «инженер и ничего не понимает» в идентификации. (Можно подумать, что сам драматург Радзинский большой специалист в этой области.) С высоты драматургического величия досталось и другим членам Зарубежной комиссии. Князь Щербатов «уж настолько стар, что, собственно, кроме

того, что он князь и носит фамилию известного русского историка» (по большевистскому разумению достойнее, конечно, носить фамилию екатеринбургского цареубийцы. – А.Г.), о нём и говорить нечего, «что с него спрашивать». Магеровский – бывший сотрудник ЦРУ. Но «зарубежные» персоны были поводом, ибо, конечно, раздражение всё касалось критического отношения Церкви в адрес Правительственной комиссии, принявшей решение об окончании своей работы.

На выступление Радзинского откликнулся журналист А. Минкин[31]. Он писал: «Вечером на телеэкранах появился Радзинский (член госкомиссии). Он чуть не плакал, уверяя, если не признают кости царскими и не похоронят в назначенный правительством срок, нам (всей России) будет очень плохо. Так и сказал. Выходит, что если признаем и похороним – нам станет очень хорошо. Он сочиняет. Пишет, что говорили друг другу Нерон и Сенека, что думали (!) их величества Ники и Алике и товарищ Сталин. Всё, что он пишет, – очень мило. Художественность. Но что делает он в Комиссии? Он что, генетик, криминалист? Радзинскому (для книги) очень хочется, чтобы скелет был именно Николая. Но это не научный, а, увы, очень личный интерес».

«Свободная» и раскрепощённая пресса, может быть и не без некоего влияния, проявила большую агрессивность. Особенно этим отличился «Московский комсомолец» пером С. Бычкова, своего бессменного борца с «табачным митрополитом» и «синодскими мудрецами». В одной из своих атакующих статей он писал: «Не утихли истошные вопли московских и зарубежных крикунов, которые сочли себя обиженными и обойдёнными (тем, что Правительственная комиссия приняла решение о захоронении останков, которое президент Ельцин утвердил. – А.Г.). Можно было бы не обращать внимание на них, если бы не одно обстоятельство – их яростно поддерживает и подогревает митрополит Крутицкий и Коломенский Ювеналий, председатель Синодальной комиссии по канонизации (один из главных объектов ненависти Бычкова. – А.Г.). Тот самый, который теперь утверждает, что под Екатеринбургом были найдены “символические останки” неизвестной императорской семьи». И дальше уже в «лучших традициях» времён Емельяна Ярославского Бычков продолжает: «Митрополит Ювеналий убеждён, что убийство царской семьи носило ритуальный характер. Жидо-масоны уничтожили всех Романовых (с такой аттестацией в недоброй памяти 30-е годы понятно, что ожидало бы владыку. – А.Г). Причём действовали они не из прагматических соображений (вдруг кто-то останется в живых и его провозгласят царём), а совершали некий таинственный и никому не ведомый, кроме митрополита Ювеналия и крикунов, ритуал. Сначала выпустили кровь, затем, отчленив головы, отвезли их в Кремль»[32] (удивляться только можно, что эти изуверы-«крикуны» проглядели, что в номере уголовного дела, возбуждённого Генеральной прокуратурой, присутствуют апокалипсические три шестёрки, и не учинили по этому поводу всемирный шабаш. – А.Г.).

Газета «Коммерсант» в небольшой статье под заголовком «Церковь не верит в подлинность царских останков» написала, что «материалы, опровергающие подлинность останков, вполне могут стать политической картой в руках Русской Православной Церкви»[33]. «Русский телеграф» обвинил епископат в нежелании «исполнить свой долг перед останками последнего императора»[34]. Если пресса действовала публично, нагнетая в обществе непонимание и в какой-то степени раздражение в адрес главным образом Священного Синода, то власть, как всегда, как принято ещё с советских времён, работала приватно, методом психологического воздействия, что не исключало разные формы шантажа и угроз. «Вечерняя Москва» в те дни писала: «Светская власть, которая заинтересована в осуществлении своего сценария захоронения, оказывала постоянное давление на Русскую Православную Церковь. Состоялись неоднократные встречи президента Б. Ельцина и Патриарха Алексия II, было письмо премьера С. Кириенко, уговоры Б. Немцова. Такой прессинг привёл к прямо противоположным результатам»[35].

Много лет спустя, когда страсти как бы улеглись, в 2007 году митрополит Калининградский и Смоленский Кирилл, будучи в Карловых Варах в числе российской делегации, вспоминал о событиях тех лет в интервью журналу, который издаёт русская диаспора в Чехии. Среди прочих тем владыку спросили о взаимоотношениях Церкви с властью в период исследования екатеринбургских останков. Владыка Кирилл ответил предельно откровенно: «На нашу Церковь было оказано колоссальное давление со стороны высокопоставленных чиновников ельцинского правительства. Я имел разговор с одним таким деятелем, он лично угрожал мне, если мы не согласимся с выводами экспертизы. Один из представителей власти, придя на заседание Синода, сказал, что мы обязаны согласиться с выводами экспертизы. Мотивировал это тем, что с этим согласна прокуратура, а если мы, мол, не согласимся с выводами прокуратуры, то эти наши деяния могут быть рассмотрены как нарушение закона. Под таким давлением мы даже не хотели обсуждать этот вопрос, поэтому сегодня нет никаких сомнений, что останки, захороненные в Петропавловской крепости, не являются царскими останками» (Приложение 37).

И это административное насилие, как бы ни возмущались те, кого это уязвляет, к сожалению, абсолютно соответствует действительности. Выше уже упоминалось о попытке воздействовать на владыку Ювеналия, а в своё время, когда Правительственная комиссия ещё функционировала, мне Вячеслав Иванович Брагин, заместитель министра культуры, говорил, что, если он не подпишет документ Комиссии, которым будет удостоверена подлинная принадлежность екатеринбургских останков Царской Семье, если он выразит своё несогласие с решением Комиссии (то есть власти), его уволят с должности. Правда, за всех тот самый документ, понимая, что единогласия не будет, подписал сам председатель Комиссии, так что Брагин, мнения своего не изменив, кары избежал. Позднее ему