Русский транзит 2 - Вячеслав Барковский

— Девушка, а вы к кому лезете — ко мне или к нему? Я холостой с отдельной квартирой, а он — с тремя детьми! — кричал молодой шутник прямо в ухо Оксане Николаевне, пока она поднималась в кабину тепловоза.

— Я к вам обоим!

— А-а… — уныло сказал чумазый шутник и отошел к приборной панели.

— Почему вы здесь? — строго спросил Ксюшу пожилой машинист. — Что вам тут надо?

— Миленькие, — начала Ксюша, просительно сложив на груди руки, — там, на путях, вагоны стоят, что от 132-го отцепились. Может случиться беда.

— Какая беда, с кем?

— С московским скорым. Крушение…

— Ну-ка, сейчас же вылезайте отсюда и не мешайте работать! — еще строже сказал машинист и решительно двинулся на Оксану Николаевну, вытесняя ее на лесенку.

— Но, миленькие мои, сейчас скорый врежется в вагоны. Сейчас произойдет крушение.

— А и пусть произойдет! — подал голос молодой парень, вероятно, помощник машиниста. — Нам-то что, это не наша забота, пусть диспетчер думает и командует.

Оксана Николаевна, растерянно улыбаясь, попятилась к выходу.

— Ой, подождите секундочку! — сказала она и, перестав улыбаться, вытащила из своей сумочки огромную «пушку».

— А ну-ка, дай сюда сейчас же! — грозно сказал машинист и потянулся к «пушке» своей черной мозолистой рукой.

Но Оксана Николаевна отмахнулась от его руки и вдруг, сжав губы, выстрелила, направив пулю в нескольких сантиметрах от уха машиниста. Струёй огня и газов обалдевший машинист был отброшен на пол. Закрывая голову руками, он испуганно смотрел на террористку, ожидая следующего выстрела. Помощник машиниста вытянулся в струнку у пульта, глядя на девушку вытаращенными глазами. Своим выстрелом Ксюша проделала в противоположном окне аккуратную дыру диаметром с рублевую монету.

— А ну, мальчики, быстро рулите на основной путь! — взволнованно улыбаясь, возбужденно сказала Оксана Николаевна. — Быстренько!

— Тихо, тихо, милая! Как же мы туда поедем? Мы ведь не на велосипеде и даже не в «жигулях», — осторожно начал молодой, пытаясь, не рассердив эту сумасшедшую, как можно доходчивее донести до нее свою мысль. — Мы ведь без диспетчера никуда поехать не можем. Кто ж нам стрелочку переключит и путь освободит?

— Ну так живей связывайся с диспетчером, ну!

Молодой вышел на связь с диспетчерской и начал сбивчиво объяснять ситуацию. Диспетчер обложил его матюгами и приказал сейчас же спустить с лестницы эту сумасшедшую, которая уже задолбала их всех.

— Но мы не можем, — кричал молодой, — у нее «пушка».

— Какал еще пушка?

— Револьвер!

— Вы что там, пережрались все, что ли? — в голос возмущался диспетчер.

Оксана Николаевна оттеснив молодого и направив на него оружие (машинист при этом только хлопал глазами, сидя на полу) сама вступила в разговор:

— Сейчас же открывайте путь тепловозу на магистраль, иначе я их тут прикончу!

— Прекратите этот бардак! — закричал диспетчер.

— Бардак? — закричала в свою очередь Ксюша и нажала на курок.

Вновь грянул выстрел, и она, едва сдерживая волнение, закричала:

— Я пристрелю обоих, если ты не оторвешь свою задницу и не подсуетишься!

— Валентин Сергеевич, скорее давайте добро или она убьет нас. Скорее!!! завопил помощник машиниста, прижимаясь к стенке и неотрывно смотря на пылающую гневом террористку.

— Ладно, даю добро! — после некоторой паузы произнес диспетчер.

— Пахомыч, трогай, пожалуйста! — сказал помощник машинисту, поднимая его с пола.

— Давайте, мальчики, жмите на газ, — сказала Оксана Николаевна, пульта и глядя на часы. Тепловоз уже набирал скорость, освобождая место. — Да быстрей же вы!

Когда Счастливчик наконец разобрался с системой соединения вагонов и, обливаясь потом, со скрипом разъединил пятый и четвертый от хвоста поезда вагоны, он на мгновение задумался, где ему остаться: на убегающем поезде или на останавливающейся платформе?

Прыгать на полном ходу с поезда было спас но справа и слева от него среди песка, щебенки и крупного гравия струились стальные рельсы соседних железнодорожных путей, на которых стояли какие-то цистерны, полуразвалившиеся пассажирские вагоны и теплушки; где-то на самом дальнем пути стояла дрезина с лебедкой. Хоть Петенька и был ловок, как обезьяна, но при этом он вовсе не был каскадером, могущим с просветленным от удовольствия лицом свалиться с двенадцатого этажа прямо на асфальт и не получить при этом каких-то уж страшных телесных повреждений… Поэтому он осторожно прыгнул на отцепленную платформу и спрятался за огромный ящик, намереваясь, как только станет возможно, покинуть свое временное убежище и затаиться где-нибудь за насыпью или прикинуться скромным станционным смотрителем, благо на нем была спецовка, пахнущая тяжелым физическим трудом.

Петенька немного отдышался и выглянул из-за ящика. В конце платформы он увидел идущего по направлению к нему здоровенного парня из команды Николая Николаевича. Это был, наверное, самый огромный из охранников. Петеньке вдруг стало очень тоскливо: он пожалел, что помповик зарыт в лесу, а свою «пушку» он еще в лесочке у станции отдал Ксюше… И все же, наивно полагая, что у него есть шанс остаться незамеченным. Счастливчик метнулся к противоположному углу ящика: он надеялся тихонько обойти его с другой стороны и избежать неприятной встречи со здоровяком. Но и по другую сторону платформы к нему приближался охранник, как две капли воды похожий на первого. Таким образом, охранников было двое, и они уже взяли Петеньку с его призрачными мечтами и упованиями в железные клещи реальности.

«А может, сдаться?» — мелькнула в голове у Счастливчика ядовитая мыслишка, но он тут же отогнал ее, как муху, и твердо решил про себя, что намного достойнее будет оказать сопротивление превосходящим силам противника, чем выбросить белый флаг. И потом, на его стороне были правда и везение. Действительно, а вдруг и на этот раз повезет? По крайней мере одного-то уж он завалит неожиданным ударом в челюсть, а второго, второго… Ну да там видно будет.

Первым к краю платформы подошел Болек. Внимание «замороженного» было всецело направленно за горизонт, куда стремительно убегал их тепловоз с длинным хвостом цистерн и платформ. Рот счастливого обладателя одежды пятьдесят шестого размера был по-детски приоткрыт. До Болека все никак не могло дойти, каким это образом поезд убежал вперед без них…

В момент наибольшего мозгового напряжения Болек вдруг ощутил, что в его челюсть врезалось что-то инородное и очень тяжелое. Даже не почувствовав боли, он с треском упал на деревянный борт изрядно изношенной платформы и чуть не проломил его.

Целясь в челюсть этакому мордовороту, Счастливчик надеялся, что ударом выбросит его за борт или хотя бы на время отключит, но охран ник сознания не потерял и только, нехорошо сощурив свои телячьи глаза, потянулся под мышку за револьвером.

Сознавая, что с секунды на секунду покажется второй охранник, Петенька бросился на сидящего у его ног мордоворота, но вдруг понял, что опоздал. Кто-то железной рукой крепко схватил его сзади за шиворот и дернул так сильно, что Петенька с ловкостью угря выскочил из своего пропахшего мазутом маскарада и, успев заехать сидячему бандиту ботинком в челюсть, развернулся на сто восемьдесят градусов, вставая в боксерскую стойку.

Прямо напротив себя Счастливчик увидел второго мордоворота, верхняя часть угрюмого лица которого была патологически собрана в тяжелые складки, говорящие о врожденном столбняке ума. Сбоку в висок Петеньке уже летел его огромный кулак. Счастливчик нырнул под руку мордоворота и пробил своей правой ему в печень, а левой в голову, с пулеметной скоростью повторив свою «двойку». Но Лелик даже для приличия не откачнулся. Как ни в чем не бывало он вернулся в исходное положение, ища глазами своего шустрого противника. «Ну и бык! — подумал Счастливчик И как тебя завалить-то?»

— Ну теперь я тебя грохну, фантик! — мрачно сказал Лелик,.

Подставляя под следующий удар Счастливчика свой медный лоб, он схватил его левой рукой за грудки и швырнул на ящик.

Счастливчик ударился головой и плечом о ящик и упал на дощатый настил лицом вниз, инстинктивно закрывая голову руками. Пытаясь сохранить равновесие на все еще едущей платформе, Лелик как-то брезгливо лишь ковырнул противника носком ноги, но тот, подлетев, перевернулся в воздухе, как сноп соломы, и лег на спину.

Последнее, что помнил Счастливчик бездонная черная пропасть, куда он в полной тем ноте все летел и летел вниз головой, не в силах достичь дна.

— Но-но, Лолик, полегче, ты ведь так кончишь клиента! остановил разбушевавшегося громилу «близнец», оттолкнув его от бездыханного Счастливчика. Лучше отнесем его старому. Пусть он сам его кончит.

Лелик тяжело и со свистом дышал, порываясь еще раз засветить носком ноги под ребро лазутчику. Он был недоволен тем, что его оторвали от любимой работы.