История византийских войн - Джон Хэлдон

Прошло две недели противостояния. От страшной жары в самом разгаре лета невыносимо страдали люди и животные. Дисциплина, пошатнувшаяся еще во Фракии, опустилась ниже любого допустимого уровня. В скученном ромейском лагере началась эпидемия. Во многих частях, особенно из Малой Азии, началось брожение. Солдаты ходили злые и угрюмые. Они отказывались понимать, зачем их пригнали сюда, за сотни километров от дома. Кстати, именно эти части в значительной степени были укомплектованы необученными новобранцами. В конце концов стратиг Македонии Аплак потерял терпение и послал известить императора, что он со своими войсками сам атакует неприятеля и надеется на поддержку центра и другого фланга.

Каким флангом, правым или левым, командовал Аплак, остается неизвестным. В его распоряжении были соединения из Фракии и Македонии, всего 8000 человек. Император командовал центром, составленным из гвардии в 4000 человек и фемными войсками Тракезиона и Опсидикона, вместе — 10 000. Лев, командующий войсками Анатоликона, имел под началом каппадокийцев, в общей сложности — еще 8000. Хан Крум привел с собой приблизительно 12 000 бойцов.

Аплак лично повел македонские части в стремительную атаку вниз по склону холма. Ему удалось сильно потеснить болгар, но они не побежали, и хан сумел их вновь сплотить и перестроить, но тут в их ряды на всем скаку врезалась фракийская конница. Болгары были отброшены к лагерю, куда хан отправил все свои резервы с приказом остановить неприятеля. К несчастью для Аплака, император не отдал приказ об общем наступлении. Войска в центре и на другом фланге стояли и наблюдали за ходом боя. Это позволило Круму повернуть части своего центра для удара Аплаку во фланг. В этот момент все крыло, состоявшее под началом Льва, начало беспорядочно покидать поле сражения. Солдатам ромейского центра открылась странная картина. С одной стороны, леденящая кровь страшная резня внизу в долине, с другой — беспричинное паническое бегство чуть не трети всей армии. Надо сказать, что раздумывали они не долго. Бросив на произвол судьбы и императора, и его свиту, гвардейцы кинулись наутек, как бы соревнуясь, кто быстрее добежит до Константинополя.

Озадаченный Крум сначала подумал, что это хитрая уловка, с целью заманить его в ловушку, но скоро понял, что так не бывает, и сняв кавалерию с добивания Аплака, бросил ее на преследование. Это позволило остаткам фракийских и македонских войск вырваться из окружения, но их командующий со своим штабом погиб в бою. Ужас, объявший души беглецов, покинувших позиции, не поддается никакому описанию. У нас есть свидетельства, что заслышав за спиной топот копыт или ног своих товарищей по несчастью, они принимали его за погоню. Одни из последних сил еще поддавали ходу, другие даже порывались сдаться в плен. Много людей погибло, а лошадей пало от истощения. Те, кому повезло, нашли убежище в крепостях и фортах, но в целом потери при преследовании могли бы быть намного больше. Болгары быстро прекратили погоню. Они устали от битвы при палящем зное, а все их мысли были заняты предстоящим дележом добычи в захваченном ромейском лагере.

Такое позорное поражение трудно объяснить. Хотя впоследствии многие историки обвиняли стратига Льва в тщательно спланированной измене, но свидетельства современников не подтверждают эту версию. С другой стороны, включение в состав его частей большого количества принудительно набранных рекрутов, без должной подготовки проделавших тяжелый марш во Фракию, при упадке дисциплины и неблагоприятных условиях, свело к нулю их боевые качества. Кадровые части Анатоликона невредимыми прибыли в Константинополь и подняли восстание против Михаила, провозгласив своим императором Льва. Михаил, в отчаянии от разгрома и политического краха, отказался от борьбы и подписал отречение. Константинополь, патриарх и гвардия приняли нового императора. Цена поражения при Вершинике включала потерю лучших войск из западных провинций, гибель их способного и бесстрашного командующего, тяжелый удар по престижу империи и ее вооруженных сил.

СРАЖЕНИЕ ПРИ АНЗЕНЕ (ВОЗЛЕ ДОЗИМОНА), 838 Г

В 837 г. император Феофил с сильной армией отправился в поход на восток. Его главной целью было овладение стратегически важной крепостью Мелитеной (совр. Малатия). С ходу взяв города Созопетру и Арсамосату, он ограничился получением выкупа с Мелитены, что явилось скорее пропагандистским, чем военным успехом. Но халиф Муктасим решил отомстить за оскорбление и в 838 г. предпринял ответные меры с еще большим размахом и более серьезными для византийцев последствиями. Его главными целями были Анкара и Аморион. Последний не представлял стратегической ценности, но был местом рождения императора. Получив заранее известие о вторжении, Феофил выступил в июне с гвардией и, вероятно, частями европейских фем Фракии и Македонии. К армии присоединились силы курдских повстанцев, которые за некоторое время до того, во главе со своим предводителем Теофобом, перешли под покровительство ромеев и были переформированы по принципам кадровых войск. В Дорилоне император разделил свои силы, отправив большое подкрепление гарнизону Амориона, а с остальными войсками — приблизительно 25 000 солдат — двинулся к Каппадокии, где блокировал проход через Киликийские Ворота на Анкару.

Мусульманское воинство, выжидавшее до середины июня, разделилось на три колонны. Первая подошла к Малатии и двинулась далее, в зону действия полевой армии Армении, а вторая и третья — продолжили марш по главной дороге на Анкару, где на их пути засел в засаде Феофил.

Первой целью арабов была Анкара, где все три колонны должны были соединиться перед походом на Аморион. Византийцы, кажется, не имели сведений о подходе Муктасима, тогда как мусульманский полководец, допросив пленных византийских разведчиков, узнал все, что нужно, о лагере императора. Эта информация была передана Афшину, командующему первой колонны, насчитывавшей 20 000 человек, включая 10 000 отборных турецких конных лучников. Это соединение продвинулось до важной византийской крепости Дозимон (между Токатом и Амасией) в феме Армениакон. Ландшафт там состоит главным образом из пологого лесистого нагорья, идущего от морского побережья на юг, пересеченного лощинами, с большим количеством болот.

В середине июля Феофилу доложили, наконец, о приближении Муктасима, и, оставив заградительный отряд на дороге в Анкару, он с главными силами двинулся на восток, навстречу врагу. Арабы заняли оборонительные позиции и наводнили округу конными разъездами, которые вскоре обнаружили ромеев. 21 июля византийцы вступили в визуальный контакт с мусульманским воинством, но фактора внезапности достичь не удалось. Ромеи отклонились несколько к югу и расположились у холма Анзен, с которого прекрасно просматривалась неприятельская позиция.

На военном совете в ставке Феофила мнения резко разделились. Император отклонил советы тех военачальников и сановников, которые предлагали использовать численный перевес и стояли за немедленную ночную атаку. Феофил отложил наступление до рассвета 22 июля. С первыми лучами солнца ромеи нанесли успешный фланговый удар, уничтожив до 3000 арабов. В этот момент император решил укрепить другой фланг и лично повел туда 2000 гвардейцев и курдов, а Мутазим в тот же момент бросил в контратаку свои лучшие части — турецких конных лучников. Был самый полдень, но лавина стрел заслонила солнце. Под прикрытием шквального огня халиф сумел перегруппировать свои силы. Вот тут и сказалось отсутствие на командном пункте императора. Не увидев его личного штандарта, солдаты в центре решили, что он погиб, и дрогнули. Под непрерывным огнем турецких лучников они начали отходить, сначала медленно и в порядке, а потом — побежали. Развивая успех, арабы усилили натиск и погнали ромеев с поля битвы. Хотя некоторые части полностью рассеялись, а добравшиеся до Константинополя паникеры распространили слухи о гибели императора, остатки армии сумели оторваться от неприятеля, отойти на север и перегруппироваться.

На поле боя осталась полностью окруженная гвардия вместе с императором и его штабом, и преданные курды. Они встали насмерть на вершине холма Анзен, где их ряды быстро таяли под губительным огнем. Когда все уже казалось потерянным, хлынул внезапный проливной ливень. Мокрая тетива мгновенно превратила грозный турецкий лук в бесполезную изогнутую палку. Короткая передышка позволила византийцам подготовить прорыв.

Согласно некоторым источникам, Феофилу доложили, что курды переговариваются с неприятелем на его языке. Придворные опасались, что они задумали выдать императора взамен прощения за свой переход на сторону ромеев. А пока суть да дело, Афшин приказал доставить из лагеря катапульты и добить всех, кто окопался на холме.