История византийских войн - Джон Хэлдон

Существовали заранее разработанные и утвержденные планы по эвакуации населения пограничных областей, чтобы уберечь его от зверств вторгнувшегося неприятеля и лишить врага продовольствия и пленников.

Самым важным фактором этой стратегии стала партизанская тактика «булавочных уколов». Основанная на лучшем знании местности, она предполагала создание своеобразной завесы вокруг неприятельской армии, изнуряя врага постоянными налетами и засадами, истреблением его фуражиров и разведчиков. Летучие отряды могли объединиться и дать открытый бой неприятелю, особенно при возможности двойного охвата, но обязательным условием при этом было численное превосходство над врагом. Если неприятель поворачивал восвояси, то следовало перехватить его пути отхода, чтобы внезапным нападением из засады отобрать у него часть добычи, а если повезет, то внести расстройство в его ряды или даже полностью разгромить. Чтобы собственные войска не стали жертвами подобной тактики, требовалась хорошо поставленная разведывательная служба и. постоянный контроль из Главной квартиры за действием летучих отрядов.

Одним из ключевых в военных руководствах того времени был вопрос о полной свободе действий командующих на местах. Мало того, что от них требовалось организовывать набеги на территорию неприятеля (если империя в то время не была формально связана перемирием с арабскими эмирами или непосредственно с халифатом); они должны были быть постоянно готовы дать отпор силам вторжения при первой же возможности, не дожидаясь прибытия подкреплений или распоряжений старшего командира.

Автор военного трактата говорит о трех типах вражеских набегов, различающихся по масштабам и по времени. Во-первых, рейды небольших кавалерийских частей, которые могли в любое время вторгнуться на ромейскую территорию и о нападении которых стратиг фемы должен был сразу же получить известия от своих разведчиков и со сторожевых постов. Против них нужно было организовать завесу, заманить их в засаду, окружить и уничтожить, или, в крайнем случае, отбросить их обратно за границу, по возможности, безо всякой добычи. Во-вторых, речь шла о массированных вторжениях, обычно в августе или в сентябре, неприятельских армий, состоящих из добровольцев джихада и регулярных войск арабских эмиров пограничных областей — Малатеи, Алеппо, Тарсоса и Антиохии. Такие походы имели экономическую и религиозную составляющую. Прежде всего речь шла о захвате добычи и разорении территории империи и о предоставлении всем желающим мусульманам возможности поучаствовать в джихаде. В этом случае стратигу фемы предписывалось использовать все возможности, чтобы узнать численность неприятеля, время вторжения и направление удара. Сила вторжения должна быть окружена плотной завесой. Население подлежало эвакуации, а запасы продовольствия, которые невозможно вывезти, — уничтожению. Врага требовалось постоянно тревожить и обстреливать: на марше, при организации лагеря, при фуражировках и т. д., отрезать его от источников воды, атаковать из засад на обратном пути, отбирая награбленную добычу.

Конечно, ромеям далеко не всегда удавалось успешно отразить врага. Мы знаем много примеров, когда все усилия византийских полководцев оказывались тщетными и им никак не удавалось выполнить требования подобных инструкций.

Стратиг фемы должен был быть начеку против внезапных набегов, начинавшихся прежде, чем местное население было эвакуировано и организованы завеса и засады. В стремлении задержать врага допускались различные меры, вроде маневрирования, демонстраций и отвлекающих атак, чтобы сковать противника и не допустить разграбления местности, которая при этом поспешно эвакуировалась. По мере подхода фемных войск на пути неприятеля устраивались постоянные дневные и ночные засады. Один из самых удачливых врагов империи, эмир Алеппо, трижды попадал в такие ловушки и однажды только чудом избежал верной гибели.

Партизанская война могла быть и наступательной. От стратигов фем требовалось создание отрядов для глубоких рейдов на вражескую территорию, способных подавить моральный дух неприятельских солдат и посеять панику среди местного населения. Одной из важнейших задач этих партий был захват языков, чтобы византийские военачальники всегда были осведомлены о намерениях неприятеля и передвижениях его сил. Подобные меры предпринимались и на Балканах, где вербовка проводилась среди местных жителей, поневоле знакомых с обычаями и традициями обеих сторон, что делало их незаменимыми для выполнения подобных задач. Хорошее знание всех дорог и путей в округе, включая и тропинки и тропки, а также удобных подходов к водным источникам и подходящих мест для лагерных стоянок было достаточной причиной, чтобы их охотно вербовали в регулярные части легкой кавалерии.

Ниже мы приводим рассказ о типичном рейде небольшой арабской армии в восточную Малую Азию. Описание его нам известно от участника событий — приближенного руководителя экспедиции, известного полководца Саифа ад-Дулаха, эмира Алеппо. Высокая точность автора, особенно в топографических деталях, помогает нам лучше понять византийские военные руководства X столетия в части стратегических мер по предотвращению подобных набегов.

НАБЕГ САИФА АД-ДУЛАХА В 956 Г

Ранней весной 956 г. Саиф ад-Дулах отправился в рейд по пограничным ромейским провинциям, имея в виду захват богатой добычи и отвлечение ромейских войск от экспедиции в собственные владения эмира к востоку от Алеппо. Его целью была провинция Анзитен, недавно завоеванная восточными армиями империи и включенная в фему Месопотамии. Это была богатая область, имевшая большое стратегическое значение и в войнах между Византией и Персией, и позже, в борьбе с арабами. Важность ее местоположения заключалась в открытом доступе к Армении с юга и юго-запада и к переправам через Евфрат. Тот, кто владел Анзитеном, имел как бы трамплин для броска в любом направлении, и ромеи теперь активно его использовали для вторжений в исламские эмираты, охватывая их с юго-востока. Саиф получил информацию, что военный правитель Анзитена, устроивший свою ставку в городе-крепости Харпут (совр. Элазиз), задумал рейд в верховья Тигра, в самые незащищенные области эмира, поскольку главные силы ад-Дулаха располагались далеко на юго-западе, в его столице — Алеппо (см. карту 10).

В понедельник 28 апреля Саиф со всеми своими силами (при этом пехота, как обычно, была посажена на коней, чтобы не отставать от ураганного темпа конницы) выступил в поход. В городе Харране он договорился о поддержке местного шейха бедуинов, Бану Нумэра. Вместо направления на восток, навстречу византийским войскам, действовавшим в районе Амиды, ад-Дулах пошел на север и, обойдя по дороге несколько собственных крепостей, вступил в пределы империи к северу от крепости Хиш Арканин (совр. Эргани). В субботу 10 мая, спустя двенадцать дней после выхода из Алеппо, он достиг Анзитена. Крепость контролировала южную часть прохода Эргани, а главные силы Саифа перекрыли остальную часть прохода, который вьется через горы и выходит прямо на равнину Анзитен около озера, теперь известного как Хазар Гулю. Получив известия о мусульманском рейде, командующий Восточной Римской армией оставил Амиду и форсированным маршем поспешил обратно. Набег арабов явно застал его врасплох.

Саиф разбил лагерь на берегу озера. Ближайший византийский укрепленный пункт находился в Арсамосате (совр. Хараба), далеко на северо-востоке, в самом конце долины реки Арзани, протекающей в западном направлении, до впадения в Евфрат. Некоторое время эмир мог не опасаться внезапной атаки ромеев. Арабская конница безнаказанно разоряла окрестности, захватив большую добычу и много пленников. В воскресенье, 11 мая, сам Саиф с небольшим отрядом разведчиков провел рекогносцировку берегов Арзани и, уверенный в полной безопасности, устроился на привал в маленькой деревне у подножия холма, на котором стояла столица провинции, крепость Харпут. Отсутствие фемной армии по существу отдало ему в руки весь регион. Обратив цветущую провинцию в руины, ад-Дулах пошел на северо-запад, где его авангард форсировал реку на захваченных с собою сборных плотах и лодках.

Овладев стремительной атакой предмостным укреплением, этот отряд открыл дорогу главным силам, которые перешли реку три дня спустя (в четверг 15 мая). От находившейся неподалеку резиденции самого правителя Саиф не оставил камня на камне. Все незащищенные поселения в округе постигла та же участь. Захватчики многократно умножили свою добычу пленниками, домашним скотом и награбленным имуществом.

Закончив операции на северном берегу реки, Саиф вернулся в лагерь и двинулся оттуда на юг, уничтожая на своем пути все, что не мог увезти. На его пути лежала важная крепость Дадима, которую он обложил со всех сторон. Гарнизон был совершенно не готов к штурму и уже собирался сдаться, но известие о занятии проходов возвратившимися ромейскими войсками заставило эмира снять осаду.