История византийских войн - Джон Хэлдон

Перед византийским вторжением болгары предприняли некоторые меры, чтобы предотвратить проникновение неприятеля во внутренние районы страны. Наибольшее значение придавалось возведению поперек самых важных проходов через хребет Средней горы мощных частоколов, прикрытых глубокими рвами. Эти укрепления не могли бы задержать армию на долгое время, но оставляли ее с открытыми флангами и тылом, пока препятствие не будет устранено. Имперские войска пока еще не сталкивались с такими завалами, или источники хранят о них молчание. Но 25 июля разведчики сообщили, что выход из долины, по которой армия шла в юго-западном направлении, блокирован одним таким палисадом. Император и его окружение поняли, что попали в западню, и сам Никифор растерялся и впал в уныние. Он всерьез предполагал, что, победив болгарские силы под Плиской, он сокрушил все неприятельское сопротивление и у Крума не осталось никаких резервов.

Нам хорошо известно из источников, что ромеи уделяли недостаточное внимание разведке. Но ошибка Никифора была еще серьезней, поскольку Крум не только сохранил свои главные силы, но и получил самый действенный ответ на свою просьбу о помощи, отправленную в мае — начале июня аварам и славянским племенам. Он теперь имел в своем распоряжении как славянские отряды, так и части аваров (последние являлись остатками тюркских племен, до середины VII столетия кочевавшими в Великой степи, а затем перебравшиеся в юго-западные области Венгрии).

На исходе 25 июля византийцы в последний раз могли предпринять попытку прорваться в северо-восточном направлении, так как нет никаких документов о том, что и другой конец долины был блокирован после прохода имперских войск. Но день истекал, и был отдан приказ расположиться на ночевку. Каждая полевая армия разбила собственный лагерь на некотором расстоянии от соседей. С севера они прикрывались болотом и рекой, которая, извиваясь по долине, могла служить отличным источником воды для людей и лошадей. Лагерная стоянка императора вместила всех его сановников, вместе с имперской стражей. Банды продолжали разграбление окрестностей, хотя, кажется, дезертирство из их рядов приняло массовый характер.

В субботу 26 июля, перед рассветом, болгарский хан повел мощную атаку на императорскую ставку, которую его разведчики определили безошибочно. Часовые спали или были бесшумно сняты, и ромеи оказались захвачены врасплох. Болгары быстро проникли в лагерь и начали без разбора вырезать всех, кто попадался под руку. Только несколько минут длилось организованное сопротивление императорской охраны, которая попыталась принять боевой порядок и даже нанесла некоторые потери нападавшим.

В хаосе ночного побоища оборонявшиеся вскоре были смяты и либо перебиты, либо разбежались, включая командующего личной охраны императора, коменданта лагеря и многих других высокопоставленных военачальников и сановников. Судьба самого императора неясна, но он был, конечно, убит в самом начале боя, и возможно, при известии о его смерти гвардейцы бросились спасаться кто как мог.

К этому моменту во всех лагерях сыграли тревогу, но в темноте никто не мог понять, что происходит. Солдаты вышли из укреплений, построились в боевой порядок и двинулись к ставке, но были смяты бегущими гвардейцами и слугами, ошарашившими их известием о смерти Никифора. Вид разгромленного императорского лагеря так подействовал на свежие части, что побежали и они, и вся долина к югу от реки и болота была запружена обезумевшими людьми, отчаянно пытавшимися избежать участи своих погибших товарищей. Болгарские всадники врубились в середину этой толпы, раздавая удары направо и налево, толпа быстро таяла. Свидетельства современников сходятся на том, что очень много людей и лошадей завязло и утонуло в болоте. Они тщетно пробовали найти в этой мертвой зыби путь на спасительный север. После сражения победители проложили гати на болоте из тел погибших. Те солдаты, которые бросились на юг, натолкнулись на ров и высокий деревянный частокол, заблаговременно возведенный болгарами.

Многие бросали коней, поднимались на частокол, но падали в ров с другой стороны и разбивались насмерть. Тогда ромеи подожгли частокол, обвалили его поперек канавы и начали переходить на другую сторону, но обугленные брусья не выдержали тяжести всадников, подломились и упали в ров, где все, кто был на них, сгорели заживо.

Кому-то удалось спастись, включая Феодора Салибараса, важного имперского сановника и доверенного человека императора, оставившего нам мемуары об этом злосчастном походе. Поражение при Плиске в 811 г. осталось в истории Византии одним из самых черных дней наряду со сражением при Адрианополе в 378 г., когда император Валент погиб в битве с готами. Хан Крум стал в течение последующих трех лет самым опасным врагом империи. Он дважды подходил к самым стенам Константинополя и даже осаждал город в 813 г. Только после смерти хана в следующем году ромеи смогли вздохнуть спокойно.

Поражение под Плиской наглядно иллюстрирует зависимость военных успехов от компетентного и предусмотрительного командования. Действительно, качество военачальников было одним из самых важных слагаемых успеха в византийских войнах. Во главе с одаренным и опытным полководцем имперские армии были способны творить чудеса на поле боя, тогда как под неумелым руководством даже отборные войска терпели страшные неудачи. В отличие от римских легионов I–II столетий византийские силы не имели надежного, испытанного, обладавшего высоким самосознанием и профессиональными навыками унтер-офицерского корпуса, способного организовывать и дисциплинировать свои части и зачастую исправлять тактические ошибки командиров. Поэтому личность и авторитет главнокомандующего определяли и боевой дух, и состояние дисциплины его войск. События 811 г. показали, что командующие корпусами предприняли благоразумные меры для организации лагерных стоянок, но это не имело никакого значения при низком боевом духе войск и бездарном общем руководстве, загнавшем армию в тактически безвыходную ситуацию. История византийских войн демонстрирует справедливость этого тезиса снова и снова.

На качестве командования самым непосредственным образом сказывались разногласия между командирами отдельных корпусов, составлявших армию. Лучший пример этому — катастрофа в сражении при Джабия-Ярмук. Изжить этот недостаток византийская армия не смогла ни в VI столетии, ни впоследствии. Измена и предательство по различным мотивам были еще одним бедствием, всегда наличествовавшим в византийских штаб-квартирах. Самое известное подтверждение этому — Манзикерт в 1071 г., когда император Роман IV был предан своими военачальниками, но мы знаем и другие случаи.

Важным аспектом проведения кампании была потребность поддерживать постоянную активность полевых войск. Византийские военные руководства настойчиво предостерегали командиров от опасности длительного бездействия, вызывающего беспорядок, падение дисциплины, неповиновение начальникам и нанесение вреда местному населению, которое должно обеспечивать армию. Таким образом, праздность для солдат не менее опасна, чем неприятель. Ромейское поражение при Вершинике в 813 г. объясняется прежде всего этой причиной, а не предательством и амбициями полководца, а впоследствии императора Льва V.

СРАЖЕНИЕ ПРИ ВЕРШИНИКЕ, 813 Г

После поражения и смерти Никифора его сын Ставракий, который сам был тяжело ранен в битве, стал императором, но был свергнут, заточен в монастырь и вскоре умер. Трон перешел к его шурину Михаилу Раггабу, известному в истории как Михаил I. Его неудачные попытки остановить болгарские набеги к 812 г. привели к потере многих крепостей и укрепленных пунктов позади границы, и болгары продолжали неуклонно расширять свою территорию. В 813 г. Михаил, обязанный своим присутствием на троне поддержке гвардии в Константинополе, верхушке знати и чиновничества и высших церковных иерархов, чувствовал себя обязанным организовать победоносную экспедицию против развоевавшихся соседей и тем спасти свою весьма пошатнувшуюся репутацию. Незначительный успех в начале весны ободрил императора и его окружение. Еще раз полевые армии из Малой Азии, Европы и вся гвардия были собраны в поход. Однако большая часть войск подошла слишком рано и, в ожидании прибытия императора с гвардией, весь май бездействовала во Фракии, объедая население всей округи. Падала дисциплина, а авторитет императора, и так невысокий в полевых частях, опустился до самой низкой отметки. Прибыв к главным силам в начале июня, Михаил выступил к Адрианополю, где армия стала лагерем около Вершиника. 7 июня подошел хан Крум и расположился приблизительно в 25 милях от имперских сил. Он придерживался выжидательной тактики ввиду большого численного перевеса неприятеля, хотя, конечно, командующий македонскими войсками Иоанн Аплак сильно преувеличивал, говоря о десятикратном ромейском превосходстве. Пока обе армии воздерживались от активных действий, в византийском штабе бушевали страсти. Некоторые генералы настаивали на немедленной атаке, другие взывали к осторожности. Сторонники решительных действий указывали императору на выгоды ромейских позиций. Имперские войска стояли на возвышенности, а болгары на открытой местности в низине. До того византийцы всегда добивались успеха в подобной ситуации.