Синдикатер - РуНикс

Вот что он сделал прямо тогда. Засунув пальцы ей в задницу, одним плавным движением он вонзил свой член вверх, одновременно потянув ее вниз.

Морана вскрикнула, ее голова откинулась назад, когда ее охватили сильные ощущения, ее стенки сжались на его длине, а глаза закрылись, когда ее пальцы впились в его плечи для поддержки. Прежде чем она успела перевести дух от ощущения того, что она так полна, Тристан снова поднял ее одной рукой, запихивая ей в спину свой другой рукой, почти полностью вытаскивая из нее свой член, прежде чем внезапно насадить ее на себя, его бедра подпрыгнули, ее громкие крики утонули в его языке.

Подхватив движение, он повторил его снова, и снова, и снова, поднимая ее и тянув вниз, вытаскивая и толкая вверх, угол позволял ему двигаться гораздо глубже внутри нее, ублажая нервы, о существовании которых она даже не подозревала.

Ее стенки сжимались вокруг него, снова и снова, с каждым движением его бедер, содрогаясь вокруг его эрекции, когда она снова и снова скользила домой, ее глаза были закрыты, небольшие всплески удовольствия атаковали ее, объединяясь в более тугую складку, заставляя ее хныкать все громче и громче. Морана отстранилась от его рта, открыто задыхаясь, слыша, как его собственные неровные вдохи совпадают с ее, его руки не останавливались, его бедра не останавливались в своем поршневом движении.

«Ох, черт», — выдохнула Морана между вздохами. «О, боже».

Тристан пристально смотрел на нее, как он это делал, наклонив голову вперед и кусая сосок зубами. Морана содрогнулась от перегрузки ощущений, нападавших на нее со всех сторон, сжимая его так крепко, что он издал очень пещерный звук. Ее стенки сжались вокруг него от его гортанного рычания, и внезапно ощущения внутри нее усилились тем знакомым, но захватывающим образом, трение между их телами заставило ее жеманиться от удовольствия.

Она прикусила губу, задыхаясь, пока Тристан продолжал бить по маленькому месту, которое он обнаружил внутри нее, месту, настолько чувствительному к его прикосновениям, что оно могло вызвать чудовищные оргазмы, что они и сделали, к их большому удовольствию.

«О, боже, я сейчас кончу», — прошептала она у его головы, обхватив его рукой для поддержки, в то время как ее бедра начали самостоятельно откидываться назад, другая ее более бесчувственная рука скользнула между их телами, чтобы потереть клитор, зная, что он никогда ее не уронит, ее палец яростно двигался по этому комку нервов.

«Тогда, черт возьми, кончай», — прорычал Тристан ей в челюсть, его зубы впились в кожу, и Морана почувствовала, как сжались пальцы ее ног, жар проник в ее кровь, начиная с того места, где ее палец тер клитор, и где он двигался, двигался и бил ее так сильно с каждым чертовым толчком, и ее стенки начали дрожать вокруг его ствола, но он продолжал вводить его внутрь и наружу, внутрь и наружу, вверх и вниз, вверх и вниз и никогда не останавливался и...

С искалеченным криком Морана почувствовала, как волна за волной экстаза нахлынули на нее, оргазм был мощнее, чем любой другой из тех, что она испытала этой ночью. Она почувствовала, как пальцы Тристана вытащили ее, его рука обхватила ее спину, притянув ее прямо к своей груди, пока он пульсировал внутри нее, дергаясь, кончая с грубым звуком из своей груди, его лицо зарылось в ее шею, его член спазмировался внутри ее дрожащих стенок, наполняя ее своей сущностью, ее собственные руки были раздавлены на его груди.

Они тяжело дышали в течение долгих секунд, оставаясь вместе, не двигаясь, просто приходя в себя от кайфа, который они каждый раз получали.

«Мне тоже нравится, когда ты любишь меня трахать», — сказала она ему, прижавшись к его груди, довольная, прижав ухо к его колотящемуся сердцу, слыша, как оно медленно успокаивается, возвращаясь к своему нормальному ритму, и ее сердце тоже замирало.

Она чувствовала, как его веселят ее посткоитальные блаженные слова, и расслабилась в нем, довольная, как котенок, что напомнило ей об этом.

Она нарисовала пальцем петли вокруг его мускулистой груди. «Когда мы заведем кошку?»

Его рука лениво погладила линию ее позвоночника. «Кошка для тебя. Собака для Ксандера. Это будет сумасшедший дом».

Раздражение в этом голосе, пропитанном виски и грехом, заставило ее хихикать. Она сложила руки у него на груди, не обращая внимания на боль в левой руке после энергичной деятельности, которую она ей подвергла, и положила подбородок на руки, глядя на него сверху вниз.

Глаза его были закрыты, на лице застыло умиротворенное выражение.

«Тебе понравится», — заверила она его. Она надеялась. «Твоя сестра вернется с нами, да?»

«Понятия не имею», — грубо сказал он ей. «Я надеюсь, но я ни к чему ее не подталкиваю. Еще слишком рано, и ей... ей нужно время. Нам обоим нужно».

«Все в порядке», — Морана поцеловала его в сердце. «У нас есть все время в мире».

Его губы приподнялись в легкой улыбке, ее самое любимое на свете — его ямочки — проявились, когда он держал ее глаза закрытыми, гладил ее позвоночник и позволял ей прижаться к своему сердцу.

Глава 24

Амара, город Тенебра

Амара читала, что найти время и желание для секса было немного сложно в первый год родительства. К счастью, это не было проблемой для нее и ее мужа. С того момента, как врач дал ей зеленый свет, она была на ней, в ней, около нее больше, чем вне ее.

«Подними колено», — приказал ей Данте, его голос был таким чертовски грубым, что заставил ее содрогнуться, его темные глаза были такими горячими, что было чудом, что она не воспламенилась тогда и там, на полу кабинета. На том самом полу кабинета, на котором он сейчас стоял на коленях.

Золотое шелковое платье, которое она надела на вечеринку, лежало рядом с запертой дверью, возможно, порванное, как и его одежда, которая наконец-то свалилась после того, как они поддразнивали и испытывали друг друга на протяжении всей вечеринки. Его губы были у ее ушей всю ночь, представляясь гостям милыми пустяками в ушах его жены, в то время как он шептал все грязные вещи, которые он собирается сделать с ней и заставляя ее сохранять серьезное выражение лица. Было тяжело пытаться быть идеальной хозяйкой с мокрыми трусиками.

Амара подняла колено к краю стола и наклонилась над ним. Ей было иронично, что