Синдикатер - РуНикс

ему, и она хотела быть подальше от людей, в месте, которое больше напоминало им о доме, чем внутри стен другого дома.

Но если раньше он был возбужден, то теперь он был ошеломлен и возбужден.

Дыхание Зефир застряло в горле, пока они стояли на маленькой поляне, кровь хлынула из ее ушей, когда она выкрикивала слова, повисая в пространстве между ними. Он оставался совершенно неподвижным, его особый взгляд пронзал ее, тяжелый от чего-то, чего она не могла зафиксировать, и это заводило ее. Сглотнув, смочив губы кончиком языка, она снова пробормотала. «Я беременна».

Он моргнул.

Она ждала.

Он снова моргнул.

Она сглотнула.

Она нервничала, рассказывая ему, и на мгновение задумалась, не подарить ли ему одну из тех поздравительных открыток. Но он бы просто сказал ей прочитать ее ему, и это бы свело на нет всю цель.

Когда прошли долгие минуты, а он ничего не делал, кроме чертового моргания, больше, чем обычно, она почувствовала, как ее живот скрутило еще сильнее, и расправила плечи. Отступить. Наверное, ей стоит просто отойти и дать ему время обдумать это в одиночку. Да. Может, он обдумал это чрезмерным морганием, как она обдумывала это с мороженым. Не то чтобы она когда-либо замечала это раньше. Ну, она тоже никогда раньше не была беременна.

Кивнув себе под нос, она сделала шаг назад и почувствовала, как его хватка на ее руках усилилась, удерживая ее в плену прямо на месте. Ладно, тогда. Отступление отпало.

Внезапно, прежде чем она успела запаниковать еще сильнее, он поднял ее за руки — ей всегда становилось так жарко, когда он это делал — и посадил на высокий камень в нескольких шагах позади нее, заставив ее сесть на край, пока он смотрел ей в лицо, его пальцы, словно крепкие тиски, сжимали ее руки, длинные и теплые, его мускусный запах окутывал ее, доносились звуки завершающейся вечеринки. сквозь гул вдалеке, приглушенные огни оттуда и луна, отбрасывающие мягкий, интимный свет вокруг них.

Сердце колотилось, она не спускала с него глаз, напоминая себе, что ему нужно время, чтобы обдумать большие вещи, и это все, что было. Он обдумывал. И ему определенно требовалось улучшение скорости.

Его руки медленно ослабили хватку на ее руках, скользнув вниз к локтям, затем к запястьям и, наконец, остановившись на ее талии, а его единственный светло-карий, почти золотой глаз, не дрогнувший в своей интенсивности, все еще сбивал ее с ног, даже после всего этого времени.

Медленно он опустился на колени, его рост поместил его торс между ее ног, раздвинув их так, чтобы он мог поместиться, положив ее ступни на свои бедра, и расположился между ними, ее живот был на уровне его лица на высоте. Он задрал ее платье, собрав его под грудью, и выставил ее живот и ее цветочное нижнее белье напоказ своему пронзительному взгляду.

Зефир понятия не имел, что он собирается делать дальше, и предвкушение быстро скручивало ее внутренности, когда она посмотрела на его лицо, увидев, как его взгляд прикован к ее животу. Ей все еще было странно иногда быть настолько полностью открытой, когда ее живот не был идеален, а он просто смотрел на него, но затем она напомнила себе, кто он такой.

Он был ее Алессандро, ее Альфой, мальчиком и мужчиной, который любил ее десять лет назад и любит ее сейчас.

Он наклонился вперед и оставил нежнейший поцелуй прямо под ее пупком.

Сердце Зефир остановилось, глаза закрылись, когда ее наполнила нежность, а губы растянулись в улыбке.

Она снова почувствовала, как его губы коснулись ее кожи, и открыла глаза, глядя на его темные волосы, собранные в пучок, пока он оставлял нежные, нежные поцелуи на одном и том же месте, убивая все крошечные сомнения в ее голове на землю. Его губы, скользящие по ее мягкой коже, были той реакцией, которая ей была нужна.

«Муж...»

«Тсс», — зашикал он на нее, как только она начала говорить, не отрывая губ от ее живота, а руками почти благоговейно обхватив ее талию.

Наклонив голову, она увидела его закрытый глаз, смакуя момент, выражение такого покоя на его лице. Ее глаза увлажнились без причины, и она провела рукой по его голове, обхватив затылок, наслаждаясь тем, как он ощущался под ее маленькой ладонью. Она почувствовала, как его мягкие волосы скользнули по ее пальцам знакомым образом, который все еще завораживал ее.

Они оставались так долгие минуты, не говоря, не двигаясь. Его голова у ее живота, он осыпал мелкими поцелуями весь ее живот, пока она держала руку на его голове. Она посмотрела на него сверху вниз, на его принятие, на его молчаливую радость, празднуя то, что они создали вместе без слов. Звуки их дыхания были единственными звуками в округе.

Наконец, она не знала, как долго это длилось, Альфа поднял голову, откинул голову назад, чтобы сцепить их взгляды, его глаза светились влагой. Он притянул ее лицо вниз одной рукой, положив их лбы вместе. Зефир почувствовала его теплое дыхание на своем лице и сжала его затылок, позволяя ему просто дышать, впитывать все, что он хотел впитать от нее, успокаивать любые мысли, которые мчались по лабиринту, который был его разумом.

Он встал секунду спустя, заставив ее откинуть голову назад от удивления, закинув ноги ему на талию, когда он крепко схватил ее волосы и грубо наклонил свой рот к ее губам, почти оставляя синяки, их зубы скрежетали, когда он открыл ее рот своим языком, целуя ее глубоко, мягкость секунды назад отодвинулась назад от той интенсивности, которую он чувствовал. Зефир схватил его за плечи от удивления от внезапности этого, потянув он инстинктивно приблизился и обхватил ее ноги вокруг себя, стол был прохладным под ее задницей, его тело было теплым напротив ее, его рот был совершенно необузданным на ее губах.

И тогда поцелуй стал парадоксом, как и ее муж.

Пока он снова и снова опустошал ее рот, наслаждаясь ее губами и переплетая их языки, пока электричество между ними не заставило ее затаить дыхание и заставив ее сердце колотиться, как обычно, его другая рука нежно легла на ее живот, вся его ладонь покрыла ее плоть прямо над тазовой костью, его большой палец ласкал ее кожу почти успокаивающе, пока он продолжал целовать ее, словно он был на конце веревки, которую она привязывала, его рука на ее животе двигалась в контрастном движении, словно у него было все время в