Танец Огня - Sleepy Xoma

С ужасающим скрежетом моё оружие пробило его, глубоко застряв внутри вражеской головы, а Сюин в это самое время обрушила меч на шею нашего недруга. Мы, точно заправские горняки, рубили породу, пробиваясь через внешние слои, чтобы найти нежную и ранимую сердцевину, о которой рассказывал Иоганн, и спустя пять минут всё было кончено.

Киан всё это время лениво истреблял мелочь, лезущую под ноги, открывая порталы на уровне вражеских шей и схлопывая те.

Головы точно кочаны сыпались с небес, а мы вгоняли сталь в самое нутро каменного монстра до тех пор, пока тот не подох.

И когда это случилось, я оглядел поле боя, заваленное мёртвыми и умирающими врагами.

Нарендра вместе с Гуго и наёмником, чьего имени я не помнил, допинывали одного двухметрового врага; Геимгхри здоровенной ледяной сосулькой пробил грудь трёхметровой твари, и Калеви вместе с парой моих искажённых весело отделяли башку пришпиленного к земле камнелюда; Морвин вместе с Илэром и ещё тремя искажёнными рвали на куски последнего двухметровку.

Ну а мелюзга… её выкосил меткий огонь наших стрелков.

Всё было кончено.

Увы, но насладиться победой нам не дал Иоганн. Спустя десять минут он приказал телепортироваться прочь из форта, предварительно спалив тот и пустив огонь по всем окрестностям, до которых успевали дотянуться.

Он собирался найти для нас новый участок фронта, на котором разделил свою армию на маленькие группы и заставил охотиться на врагов.

После этого мы снова собрались и ударили в другом месте, углубившись во вражеский лес на добрую сотню километров.

Затем один лишь взвод монстров под моей командой должен был сходить на вражескую землю.

Дни шли, менялись участки, но неизменным оставалось одно: кровь, которую мы лили на заснеженную землю, и пепел от сожжённых деревьев.

Мне казалось, что я уже никогда не очищусь от запаха дыма, что он станет преследовать меня до скончания времён, что зола въестся в кожу.

Бесконечная кровавая круговерть посреди морозной зимы, и не думавшей ослабнуть и подарить нам передышку оттепели, изматывала и отупляла, но она же превращала отряд в нечто большее, чем просто собранные с бору по сосенке психопаты с суицидальными наклонностями. Мы становились подразделением.

А зимний фронт, меж тем, пробуждался, с каждым днём вбирая в себя всё больше и больше воинов с обеих сторон. Рубилово шло полным ходом, причём, о диво, наши старания оказали серьёзнейшее влияние на бои. Как я узнал во время отдыха, коридор, пробитый нами почти до самого внутреннего леса, смогли не только удержать, но и расширить, добравшись до кошмарного пожарища, устроенного Иоганном.

Как рассказывали свидетели, глубина пала там доходила до десятка километров, вот только дальше захватчиков особо не пустили – на границе внутренних земель собрались по-настоящему большие силы, пробиться через которые не выходило.

На севере дела тоже пошли на лад. Да, полностью зачистить внешний круг не смогли, зато враги, потерявшие немалую часть своей сети там, ослабли, их удалось продавить, заняв огромные земли. Вот так наши метания, призванные сплотить и обучить бойцов, привели к серьёзной победе.

Но говорить о каком-то переломе в войне или крахе Лесного Царя, конечно же, не приходилось. Как не приходилось говорить и о рейде в домен духа, который с каждым днём казался всё более реальным. Иоганн считал, что мы не готовы, чем буквально выводил меня из себя. Уже прошёл второй месяц зимы – тот самый, тринадцатый, уже перевалил за середину февраль, но мы так ничего и не сделали, а лишь метались туда-сюда, неся смерть и разрушение.

Наконец, двадцать седьмого февраля две тысячи сто тридцать шестого года по местному летоисчислению, на самом излёте зимы, артефактор решил, что момент настал - и мы, перебравшись на новое место, передохнув и пополнив запасы, получили приказ: набить рюкзаки всем необходимым для выживания в течении месяца, после чего готовиться к прорыву.

Увертюра закончилась, как сказал бы один слепой демон. Пришло время первого акта.

Мы ступили под сень искривлённых дубрав средь бела дня и устремились вперёд.

Добрая половина рейнджеров отправилась на разведку, Айш-нор без понуканий взвился в небеса, проверяя, всё ли хорошо, а Фаррел, оставшийся с нами, напрягал все силы – и свои, и дарованные Иоганном – для того, чтобы отслеживать врагов на предельной дистанции.

И первое время всё шло хорошо: мы без сопротивления, необнаруженными, прошли добрых три десятка километров, а фронт грохотал, ревел и дрожал к северу и югу от нас.

Никакой больше экономии сил, никаких больше полумер! Извечные враги, распробовав вкус крови друг друга, принялись рвать и крушить, смешивая с землёй деревья, призванные защищать рубежи, подступы к священным недрам лесов – светлого и тёмного.

Эти два брата близнеца, эти два уродливых отражения друг друга, кажется, вознамерились наконец-то поставить точку в затянувшемся споре и определить победителя раз и навсегда.

И это же, как ни странно, играл нам на руку. На батальон попросту не обращали внимание.

То ли решили, что слабосилкам нечего нам противопоставить - даже задержать не смогут, то ли готовились к по-настоящему тёплой встрече.

Мы рассчитывали на второй исход, а потому почти не останавливались, проваливались в толстый снег, обходили еловый частокол, падали в ямы, но шли, невзирая ни на что.

И чем ближе мы приближались к могучим искорёженным соснам, неразличимым, но таким близким, тем тяжелее становился воздух, мрачнее обстановка и вязче атмосфера.

И очень быстро стало ясно, что нас ждут: разведчики сообщили об огромном войске, перегораживающем проход, и об отрядах, подходящих с флангов.

На это Иоганн ответил быстро и жестоко – он задействовал три своих огненных артефакта, а после – ещё три. И даже мне, человеку, успевшему повидать в Дамхейне много всякого, стало тошно от увиденного.

Пламя безжалостно слизнуло с лица планеты не только лес, оно ещё и не оставило врагам, собранным против нас, шанса на побег, а потому к границе внешнего и внутреннего кругов мы шли уже спокойно, вразвалочку, не торопясь. С хрустом ступая по обугленным останкам, устлавшим, точно ковёр, наш путь.

И на этой чёрной ране белого мира не было врага, способного помешать нам, а потому уже к утру отряд достиг цели.

Граница пострадала изрядно – пламя зашло глубоко в сердце владений Лесного Царя, и прямо сейчас – ночью – было светло как днём от сотен пылающих великанов, и это устраивало нашего предводителя.

Собрав всех, дав небольшую передышку, он, не произнеся даже