Танец Огня - Sleepy Xoma

Танец Огня

Пролог

Огнемёты дружно плюнули зажигательной смесью, и голые зимние деревья вспыхнули, запылали, разогнали тьму своей истончающейся плотью.

Cнег потёк ручьями, мешаясь с грязью, кровью и кусками плоти, омерзительно воняющей палёным.

- Залп! – скомандовал Тармо.

И вновь взвилось пламя, облекая берёзы и осины в роскошный алый наряд. И вновь отодвинулась тьма. И вновь завизжали твари, прячущиеся в ней, нашедшие укрытие в незримом, жаждущие добраться до людей, сожрать, разорвать, поглотить.

Живой факел, дико верещащий, разбрасывающий во все стороны снопы искр, махающий четырьмя когтистыми лапами, попытался было прорваться через оцепление, но сразу десять винтовок разорвали монстра на куски. Он упал на землю, дергаясь и извиваясь, а через секунду затих.

- Залп! – распорядился Тармо, прищурившись и заглядывая во мрак ночи.

Пока всё шло по плану. Порождения Тёмного Леса, вырвавшиеся на волю, решили, что Метса раскроется перед ними, разойдётся светлыми березняками, просторными дубравами, пропустит мимо могучих лиственниц, ароматных сосен, славных кедров. Позволит жечь и крушить всласть.

Наивные твари! Рабы Лесного Царя, забывшие, что народ леса – это воины, а не жалкие южные слизняки, годные лишь быть жертвой Крачину.

- Залп!

Пламя ревело, ревели и монстры, гибнущие в огненной купели.

Что ни говори, а южане при всём своём чванстве умеют делать хорошее оружие!

Когда Тармо поставили командовать первой огнемётной ротой Метсы, он воспринял это как опалу, как желание убрать подальше непокорного офицера, смеющего возвышать голос на всеведущих шаманов, отодвинуть его от действительно серьёзного мужского дела, заставить забавляться с детскими игрушками изнеженных южан, командуя ротой слабосилков с жидкой кровью.

Так, конечно, и было, но очень быстро воитель позабыл о невзгодах, влюбился в новое оружие. Страшные дары южан, работавшие на каких-то диковинных артефактах, превращающих магическую энергию в пламя, ужасали и восхищали, приводили в трепет... Они поистине являли собой вершину человеческого гения, апофеоз войны!

И вот теперь его рота, поддерживаемая всего лишь парой взводов стрелков, вычищала гниль с такой лёгкостью, что оставалось лишь диву даваться. Никаким огненным жезлам подобное и не снилось! Их заряд давным-давно истощился бы, а огнемёты работали, как часы.

- Стоп! – распорядился Тармо и жестом выдвинул вперёд разведчиков.

Те – бесшумные и незаметные – скользнули меж горящих деревьев и спустя несколько минут вернулись с вестями.

- Враги отступают, сотник.

- Бегут, поджав хвосты!

- Все бегут!

Тармо с трудом удержался от самодовольной улыбки. Вместо этого он поблагодарил людей и отправил вестового назад, собирать пехоту. Его рота своё дело сделала, время меняться.

Какое-то неуловимое, едва заметное колебание заставило сотника принюхаться, он по-звериному вдохнул, выдохнул, выругался и заорал:

- Рассредоточиться, немедленно!

К счастью, бойцы не задавали вопросов, а споро принялись разбегаться по сторонам, занимая позиции, из которых можно поддерживать друг друга свинцом и пламенем.

Это и спасло его роту, потому что мгновение спустя туда, где стояли люди, приземлилось нечто чёрное, бесформенное, напоминающее валун, вырванный из скалы могучими пальцами великана, и брошенный во врагов.

Вот только, увы, по их душу явился не камень. Не совсем камень.

Тармо хищно оскалился, чувствуя, как натянулись нервы, как замер на пороге Зверь, жаждущий порвать цепи разума и вырваться на свободу.

- Всем отступать! – приказал он. – И доложите тысячнику, что враг отправил против нас камнелюдов. Видимо, решил, что простых рабов царства вечного лета не хватит, ха!

Солдат не стоило упрашивать дважды. Увы, но в роту брали слабосилков, не умеющих оборачиваться, лишённых звероформы, а потому делать на поле боя без огнемётов им было нечего.

Каменное же нечто огня не страшилось.

- Ну давай, иди ко мне, потанцуем! – хрипло прорычал Тармо, ощущая, как раздаётся вширь грудь, как обрастает мехом тело, как сила наполняет каждую клеточку, проникает в каждую пору. И, точно ощутив его превращение, камень дёрнулся раз, другой, третий, пошёл трещинами и раздался во все стороны, выпустил длинные каменные руки и ноги, а после - и странное грубое подобие человеческой головы, и ринулся вперёд.

Тармо усмехнулся и, задрав голову, завыл на луну.

Да, огнемёты нравились опальному сотнику, разжалованному из десятитысячников, но честный бой грудь на грудь манил своей красотой, простотой, завершённостью.

- Ну давай, каменюга, посмотрим кто кого! – взревел он, бросившись в атаку, кромсая и дробя первые жгуты-щупальца, - Я отправлю тебя в небытие!!!

А потом, кто знает, быть может, именно он дойдёт до Царства Вечного Лета и проверит свои силы в домене духа, что равен богам!

***

Господин Фаелан со вздохом откинулся на спинку кресла и прикрыл глаза. Голова болела, точно по ней ударили молотком, и проходить не хотела.

Он потянулся к коробочке с пилюлями, взял одну, проглотил, запив водой, выдохнул.

Какая это уже по счёту? Третья? Или всё же четвёртая? Причём только сегодня!

По уму, следовало прерваться, отдохнуть, но научная проблема, вставшая перед ним, оказалась столь занимательной, столь многогранной, столь… интересной, что не хотелось ни на секунду отвлекаться.

Вернее, проблем было две, но менее важную он отложил на потом и забыл о ней – так было проще работать, поэтому прославленного естествоиспытателя занимал лишь один вопрос: «Как Судия сумел телепортироваться из лаборатории, защищённой от применения пространственной магии?»

И ладно бы он оказался на пике сил. Архидемон – а в том, что удалось пленить самого Чёрного Ворона, сомнений уже не оставалось – способен перекручивать законы бытия под себя. Как ни посмотри, но сущности, крайне близкие к богам по могуществу, имеют свою точку зрения на то, что есть материя и как ей надлежит повиноваться чистому разуму, обитающему в мире идеальных образов. Проблема заключалась в том, что воскресший после сотен лет небытия Айш-нор по силе едва дотягивал даже до обычного низшего демона. Не просто же так его удалось усыпить лишь одной жалкой чёрной свечой!

Выходило, что слабый архидемон сотворил то, на что он физически не был способен. Но раз сотворил, значит, оказался способен – эмпирическое знание в подобных вопросах всегда превалирует над теоретическими выкладками.

А из этого может следовать лишь одно – в расчёты закралась ошибка.

И, кажется, Фаелан сумел обнаружить источник оной.

Он перепроверил результат и не смог сдержать радости.

- Да! Всё верно!

Вскочив с