Наперекор судьбе - Пенни Винченци

– Знаешь, когда в Лондоне меня представили Селии, я так испугался, что только и смог поздороваться с ней. Такой жуткой женщины я еще не встречал.

– Кайл, будь потактичнее, – упрекнула его Фелисити. – Ведь Селия – очень близкая родственница Барти. Полагаю, Барти ни в коей мере не находит ее жуткой.

– Представьте себе, нахожу, – призналась Барти. – Мы все ее боимся. Все ее дети, все, кто у нее работает. Хотя при этом мы все ее любим.

– А Оливер? – спросила Фелисити. Ее голос вдруг зазвучал заметно мягче, и в нем появились нотки грусти. – Неужели и он считает свою жену жуткой и боится ее?

– Нет, – решительно возразила Барти. – Уол ее ни капельки не боится. Он единственный, кого она слушает. Или хотя бы прислушивается. Он и еще Себастьян.

– Да, Себастьян, – улыбнулась Фелисити. – Он по-прежнему остается частью семьи?

– Уже не в той степени. С момента смерти жены он сделался почти затворником. Бедный Себастьян. Даже тетя Селия не может вытащить его из этого состояния. Вы же знаете, раньше они часто виделись. Она невероятно восхищалась его книгами.

– Да, – отозвалась Фелисити, и в ее глазах блеснуло любопытство. – Да, я знаю. Оливер рассказывал мне про него.

– Раньше он практически ежедневно бывал у них дома. А теперь, если раз в месяц ненадолго зайдет, – это уже событие. Ужасно, это так ужасно. Мне его невероятно жалко. Но мы вряд ли можем ему чем-нибудь помочь.

– Мне нравится Себастьян, – сказал Кайл. – По-моему, он потрясающий писатель. Как бы я хотел, чтобы мы публиковали его в «Макмиллане». Должно быть, он стоит столько золота, сколько весит сам.

– Перекупить Себастьяна – немыслимая затея, – засмеялась Барти. – Себастьян принадлежит «Литтонс». Мы едва ли можем представить жизнь без него и его книг «Меридиан времен».

– А если…

– Нет, лучше и не пытаться.

– Что ж, пусть будет так. А как поживает старина Джайлз со своей женой и дочкой? Знаешь, Мод почему-то всегда думала, будто ты и он… Наверное, ты и сама это от нее слышала.

– У Джайлза все очень хорошо, – ответила Барти. Ложь далась ей без труда. – Очень счастлив. И дочка у него такая милая.

– А как его успехи в издательстве? Не думаю, чтобы Селия особо допускала его к управлению.

– Кайл! – одернула сына Фелисити. – Ты сегодня ведешь себя на редкость грубо.

– И с работой у Джайлза все хорошо, – продолжала врать Барти. – Селия и Уол очень им довольны.

Пусть это и было враньем, но Барти ощущала себя в долгу перед Литтонами. В особенности перед Джайлзом.

– Рад слышать. А как дела у…

– Кайл, если не возражаешь, я сейчас хотела бы покинуть ваш гостеприимный дом. Я ведь первый день в Нью-Йорке и невероятно устала.

Она видела, как хорошенький ротик Люси слегка скривился. Глаза пепельной блондинки очень жестко смотрели на Барти. «Ревнивая девушка, – подумала Барти. – Не понравилось ей, что сегодня я стала невольным центром внимания». Эта мысль позабавила Барти. Ощущение было новым. Прежде ее ни к кому не ревновали.

Она легла спать, думая о Кайле и о том, как он теперь не похож на робкого, даже забитого мальчишку, каким был в детстве. Интересно, до чего же сильно меняются люди, когда вырастают.

Ей было приятно снова встретиться с Джейми. В нем не ощущалось такой резкости, как у Кайла. Единственным человеком, с кем ей до сих пор хотелось познакомиться и с кем она вряд ли познакомится, оставался «злодей» Лоренс. А интересно было бы его увидеть.

ММ много думала о будущем Джея и о том, может ли и должно ли оно привести сына в «Литтонс». Одно она могла сказать с полной уверенностью: решать это будет сам Джей, и никто другой. Он всегда, с раннего детства, принимал решения сам и проявлял немалую волю, отстаивая свой выбор. Если Джей что-то решит, его никакими уговорами, никакими доводами не заставишь изменить решение. «Совсем как его отец», – часто думала ММ.

Оксфорд Джей закончил с дипломом высшего второго класса по истории. К этому он отнесся спокойно, со смехом добавляя, что по гребле у него твердый первый класс. Он находился во второй восьмерке гребцов и наверняка попал бы в первую, если бы не подхватил сильнейший грипп и не был вынужден прекратить тренировки. Адель, хихикая, добавляла, что по предмету «девушки» у Джея двойной первый класс.

Девушки обожали Джея. Причиной тому были не только его неотразимая внешность и своеобразное чувство юмора, но и его явная тяга к прекрасному полу. Его интересовали и сами девушки, и особенности женского характера и поведения. Приходя на балы и вечеринки, он часто отказывался от выпивки и танцев, хотя был большой энтузиаст и того и другого, садился в углу с какой-нибудь девушкой и заводил с ней оживленный разговор. Темы этих разговоров были весьма неожиданными и совсем непривычными для бесед девушек с молодыми людьми.

– Он не болтает с ними о разной чепухе, – говорила Адель Венеции, питавшей слабость к Джею. – Никаких разговоров о тряпках, танцах и так далее. Джей говорит с ними не так, как парни обычно говорят с девушками. Спрашивает у них, чем они хотят в жизни заниматься, что думают по тому или иному поводу, собираются ли замуж, хотят ли делать карьеру, или им достаточно семьи и детей. И это его всерьез интересует. Он не лицемерит. И девчонкам это очень нравится.

Девчонкам это действительно очень нравилось. Они не могли противиться Джею. Если бы Джей задался целью вывести формулу успешной сексуальной жизни, то вряд ли смог бы придумать лучший метод. За время учебы в Оксфорде у него было несколько вполне серьезных романов. Он даже подумывал жениться на одной из студенток. В данный момент в его романах наступила пауза. К тому же он не знал, чем хочет дальше заниматься, и в результате сейчас работал в Эшингеме у леди Бекенхем. На ее доме меняли крышу, и леди Бекенхем сказала ему: если он не боится грязной работы и готов работать с полной отдачей, пусть присоединяется к бригаде нанятых ею рабочих.

– Но учти: никакого отлынивания от работы и никаких отлучек в Лондон на балы, пирушки и так далее.

Джей пообещал не отлынивать и в Лондон не сбегать и сказал, что леди Бекенхем не пожалеет, взяв его в работники. Работал он и впрямь на редкость усердно, без поползновений улизнуть в город. Однако Джей и Билли Миллер, с которым они были добрыми друзьями, находили немало развлечений и в окрестностях Эшингема. Они недурно проводили свободное время на танцах и в пивных и даже сделались местными знаменитостями, когда однажды упились так сильно, что заснули прямо в пивной, на полу, пока утром их не растолкали.

– Не знаю, мама. Я и в самом деле не знаю.

Таковы были окончательные слова Джея в разговоре с матерью, когда ММ спросила его насчет устройства на работу в «Литтонс».

– Издательство – это, конечно, здорово, но мне очень нравится что-то делать своими руками. Понимаешь? Но и туда меня тоже тянет. Я про издательство. И мне нравится идея семейной фирмы. Постоянство, преемственность и все такое. Мама, ну дай мне возможность подумать еще немного. Мам, но ведь есть еще время, правда? Я постараюсь не тянуть с решением. К Новому году определюсь. Как тебе это?

– Тетя Селия возлагает на тебя большие надежды, – сказала ММ.

– Знаю, – ответил Джей. – Между нами говоря, это меня и удерживает.

ММ хорошо поняла слова сына. В издательстве фаворитам Селии приходилось нелегко. Достаточно вспомнить Барти и принять во внимание то обстоятельство, что Джайлз у своей матери в фаворитах не числился.

Вторая беременность Хелены была заметно тяжелее первой. К тому же, по мнению Джайлза, и характер у нее тоже стал заметно тяжелее. Хелена сделалась придирчивой, скандальной и постоянно критиковала мужа. Не в силах этого выносить, Джайлз находил любой предлог, чтобы после ужина не оставаться вместе с Хеленой, разумеется, если они были только вдвоем. Если бы не постоянные напоминания себе, что все это связано с тяжело протекающей беременностью, Джайлз не знал, насколько бы его хватило. Нужно еще немного потерпеть. Когда Хелена родит ребенка, ее характер станет прежним, сравнительно легким. А она явно родит мальчика, учитывая размеры ее живота и то, что второй ребенок ведет себя там куда активнее Мэри.

Самовнушение помогало, но мало. Джайлз чувствовал себя одинаково некомпетентным что дома, что на работе. И здесь, и там его унижали. Прямо или косвенно – значения не имело. Все это действовало на него очень угнетающе.

Даже скорое наступление Нового года, с которым Джайлз всегда связывал свои странные, почти детские надежды, на этот раз не поднимало ему настроения.

– С Новым годом, Барти. Ты потрясающе выглядишь. Как здорово, что ты приехала к нам.

– И я рада, что приехала к вам. Спасибо.

– Не возражаешь, если я тебя поцелую? Что-то захотелось тебя поцеловать.

– Не возражаю.

Кайла она находила симпатичным, но в нем не было опасной мужской привлекательности. Он был не ее типом мужчины. Слишком непринужденным, больше бравшим своим внешним обаянием.