Энциклопедия творчества Владимира Высоцкого: гражданский аспект - Яков Ильич Корман

где рука сжимает сердце-динамометр. Стрелка доходила только до цифры 4. “Ну, неужели я выжимаю только на четверочку? Ну, поставь на ‘отл.’”. Я сказал: “Нет!” — “Ну почему?” Я объяснил, что для меня 5 — это бог. “А я что, не бог, что ли?” — полушутя спросил Высоцкий»[2854].

Теперь обратимся к основной редакции песни о Шукшине.

1) <«Должно быть, он щшмет незнал, — / Народдц пр^дпый суеелоьит».

Точно так же и лирический герой Высоцкого не верит в приметы («Но плевать я хотел на обузу примет!» /5; 45/, «В приметы я не верю, приметы — ни при чем» /1; 194/ и т. д.), а народцем в том же 1974 году он назовет советский народ еще раз: «В дом заходишь как — / Все равно в кабак, / А народишко — / Каждый третий враг» («Чужой дом»). Да и в «Моем Гамлете» (1972) герой признаётся: «Не нравился мне век, и люди в нем /Не нравились, и я зарылся в книги».

2) «Смерть тех из нас всех прежде ловит, / Кто понарошку умирал».

Сам Высоцкий, как известно, умирал неоднократно и «понарошку» (поручик Брусенцов, Жорж Бенгальский, Евгений Бродский, Гамлет), и на самом деле (клиническая смерть в 1969 году).

3) «Коль так, Макарыч, — не спеши».

Двумя годами ранее лирический герой обращался с просьбой «не спешить» к своим коням, которые олицетворяют его судьбу: «Чуть помедленнее, кони…».

4) «Спусти колки, ослабь зажимы».

Здесь Высоцкий уже напрямую отождествляет Шукшина с собой — гитаристом.

5) «Он пулю в животе понес».

Именно так застрелят лирического героя в «Райских яблоках»: «Удалось, бог ты мой: я не сам — вы мне пулю в живот!».

5) «Припал к земле, как верный пес», — как и лирический герой в песне «Сыновья уходят в бой»: «Сейчас глаза мои сомкнутся, / Я крепко обнимусь землей»; и его alter ego в песне «Письмо» (1967): «И в бою под Сурою / Он обнялся с землею».

6) «Такой твой парень не живет!».

Через год эта мысль повторится в «Разбойничьей»: «Ни пожить, ни выжить!».

7) «Не буйствует и не скучает».

Обе эти отличительные черты опять же характерны для лирического героя: мотив «буйства» мы разбирали в этой главе при анализе песни «Про двух громилов — братьев Прова и Николая», а мотив скуки, грусти, печали и тоски — в конце предыдущей главы.

8) «Снять со скуластого табу…».

Скуластым лирический герой уже представал в «Памятнике»: «Только с гипса вчистую стесали / Азиатские скулы мои. <.. > Но торчат мои острые скулы / Из металла». А о снятии табу говорилось в «Балладе о брошенном корабле»: «Моря божья роса / С меня снимет табу».

Да и следующие строки — «За то, что он видал в гробу / Все панихиды и поминки» — уже были реализованы в «Моих похоронах», где лирический герой говорил о собственных «панихидах и поминках», причем в это время также лежал в гробу («В гроб вогнали кое-как…»).

Кроме того, эта и последующая строфы песни: «Вот после временной заминки / Рок процедил через губу: / “Снять со скуластого табу / За то, что он видал в гробу / Все панихиды и поминки. / Того, с большой душою в теле / И с тяжким грузом на горбу, / Чтоб не испытывал судьбу, / Взять утром тепленьким с постели!”», — содержат параллели, во-первых, с черновиком «Баллады о манекенах» (1973), где манекены ведут себя так же, как и Рок27'1: «Лицо у них лоснится, / Цедят через губу» (АР-6-156); а во-вторых — с песней «Вот главный вход…» (1966), где лирический герой говорил о себе: «Не вгоняю я в гроб никого, / Но вчера меня, тепленького, / Хоть бываю и хуже я сам, / Оскорбили до ужаса» («Рок процедил через губу» = «Цедят через губу»; «он [2855] видал в гробу» ~ «Не вгоняю я в гроб никого»; «тепленьким» = «тепленького»). Да и в «Дне без единой смерти» представители власти бахвалятся: «Мы будем вас снимать с петли / И напоказ валять в пыли, / Еще дышащих, тепленьких, в исподнем… / Жить, хоть насильно, — вот приказ! / Куда вы денетесь от нас? / Приема нынче нет в раю господнем!» (АР-3-91).

То же самое можно отнести к строкам «Смерть самых лучших намечает / И дергает по одному» /4; 242/, - которые предвосхищают черновик «Пожаров»: «Стояла смерть, добычу карауля, / Из лучших выбирая — чей черед?»[2856] [2857] [2858] /5 ; 518/, - и «Письмо с Канатчиковой дачи», где подобным же образом ведут себя врачи по отношению к пациентам психбольницы: «Подал знак платочком — значит, / Будут дергать наугад» (АР-8-45), «Но высматривали няни / Самых храбрых и пытливых, / Самых опытных из нас»276 (АР-8-51) («смерть… намечает» = «смерть… выбирая»; «самых лучших» = «из лучших» = «самых храбрых и пытливых»; «дергает по одному» = «будут дергать наугад»). Причем строки «Подал знак платочком — значит, / Будут дергать наугад» повторяют аналогичную мысль из «Дня без единой смерти», где представители власти заявляли: «Мы будем вас снимать с петли / И напоказ валять в пыли, / Выдергивать из собственной постели» (АР-3-91). Здесь они обещают «выдергивать из собственной постели», а в «Письме с Канатчиковой дачи» врачи всех «прикрутили к спинкам коек». Поэтому в обоих случаях говорится об обреченности людей: «Вы все на жизнь обречены» (АР-3-91) = «Нас берите, обреченных!» /5; 138/.

А «выдергивать» людей власти будут также в «Таможенном досмотре» и в «Райских яблоках»: «Номер ваш выкрикнут, / Саквояж вытряхнут» /4; 460/, «Стали нас выкликать по алфавиту — так не смешно» (АР-17-202).

10) «Того, с большой душою в теле / И с тяжким грузом на горбу…».

Данное описание напоминает характеристику главного героя стихотворения «Енгибарову — от зрителей»: «Слишком много он взвалил на плечи / Нашего — и сломана спина». Причем о своем грузе поэт говорит и от первого лица: «Не люблю порожняком — / Только с полным грузом!» («Я груз растряс и растерял…»), «Да, я осилить мог бы тонны груза!» («Напрасно я лицо свое разбил…») и т. д.

11) «И после непременной бани, / Чист перед богом и тверез…»(АР-4-114).

Мотив бани — как метафора очищения — характерен и для лирического героя Высоцкого («Банька по-белому», «Банька по-черному», «Баллада о бане», «Начинал мытье мое с Сандуновских бань я, — / Вместе с потом выгонял злое недобро»), да и эпитет тверезый или трезвый он применяет