1356 - Бернард Корнуэлл

— Они выходят? — удивился он вслух.

— Луки! — прокричал Томас. Он встал и изогнул свой большой черный лук, завязав тетиву на наконечнике из рога. Он прикоснулся к обратной стороне левого запястья, убедившись, что кожаный нарукавник, предохраняющий от удара спущенной тетивы, на месте, и вытащил из мешка стрелу.

— Никаких всадников, — сказал один из воинов. Лучники вышли из леса туда, откуда могли беспрепятственно стрелять.

— Кто-то выходит, — сказал Сэм.

Они опустили подъемный мост, размышлял Томас, только если кому-то понадобилось выйти. Но если они планировали неожиданную ночную атаку на его лагерь, то почему до сих пор лошади не скакали через луг, простирающийся у подножия побеленного лунным светом замка?

Он различил несколько человек, пересекающих мост, но никаких всадников. Затем увидел, как за ними последовали другие люди, и на клинках блестел лунный свет.

— Вперед! — призвал он. — На расстояние полета стрелы!

Томас проклинал свою хромоту. Он не был калекой, но не мог бегать так быстро, как раньше, и его люди с легкостью его опередили. Потом Карил и двое других бросили лошадей в карьер и вытащили мечи.

— Это Хью! — крикнул кто-то.

— И Дженни! — еще один голос по-английски. Томас увидел силуэты на фоне освещенного проема ворот, решил, что заметил Женевьеву и Хью, но потом различил и другой силуэт — мужчину с арбалетом. Он придержал лошадь, поднял большой боевой лук и натянул тетиву.

Мышцы его спины напряглись. Двумя пальцами он оттягивал тетиву, еще два удерживали стрелу на месте, когда он поднимал лук в сторону звезд.

Это была большая дистанция для длинного лука, может быть, слишком большая. Он поглядел на ворота, увидел, как арбалетчик встал на колено и приставил свое оружие к плечу, и Томас оттянул тетиву за правое ухо.

И спустил ее.

Роланд ожидал смерти. Он был напуган. Казалось, что скрежет, грохот и визг раскручивающегося ворота все еще звенит в его ушах, как вопли какого-то неведомого дьявола, наполняющие его ужасом.

Он просто хотел спрятаться, свернуться калачиком в каком-нибудь темном углу и надеяться, что мир пройдет мимо, но вместо этого побежал. По-прежнему без сапог, нырнул вниз по лестнице, ожидая, что люди Лабруйяда вновь заняли надвратную башню, и он будет искромсан мстительными клинками, но к его изумлению в помещении находился лишь один человек, еще более испуганный, чем Роланд. Робби кричал, чтобы Роланд поторопился.

— Иисусе, — пробормотал Роланд, и это была молитва.

Скалли громогласно призывал всех воинов во дворе подойти, чтобы он мог их прикончить. Три человека лежали у его ног, и костры отражались от блестящей крови, выливающейся меж булыжников мостовой.

— Женевьева вышла, — прокричал Робби Роланду, — идем! Скалли!

— Я не закончил, — огрызнулся Скалли.

— Закончил, — заявил Робби и дернул Скалли за плечо. — Беги!

— Ненавижу убегать.

— Беги! Сейчас же! За Дугласа!

Они побежали. До сих пор им удалось выжить, потому что люди во дворе были полусонными и не понимали, что происходит, но теперь они проснулись. Воины бросились в погоню за беглецами, и тогда Роланд услышал тот звук, которого боялся, звук взводимого арбалета.

Он прогрохотал босыми ногами по подъемному мосту и услышал щелчок, с которым болт вылетает из арбалета, но болт ушел в сторону. Он его не видел, но знал, что последуют и другие.

Он схватил Хью за руку и потянул его за собой, и только тогда угловым зрением заметил, как промелькнуло что-то белое. Еще одна белая вспышка! В панике и страхе он подумал, что это, должно быть, голуби. Ночью?

Что-то промелькнула мимо в третий раз, позади раздался крик, и он понял, что это были стрелы в ночи. Стрелы с гусиным оперением, английские стрелы, стрелы, пронзающие темноту и летящие в людей, выходящих из замка.

Одна из них отклонилась от этого маршрута и пронеслась мимо Роланда, а потом поток стрел прекратился, и четверо всадников проскакали по полю с мечами наголо, лошади промчались мимо беглецов, развернулись, и длинные клинки опустились на их преследователей.

Всадники не остановились и продолжали нестись, обогнув Роланда сзади, и снова посыпались стрелы, изливаясь безжалостным потоком в открытый проем ворот, где столпились арбалетчики.

А потом внезапно беглецы оказались окружены людьми с длинными луками, и всадники встали щитом позади них, охраняя от обстрела из замка, пока беглецы не добрались до леса, и там Роланд упал на колени.

— Господи! — произнес он вслух, — благодарю тебя, — он тяжело дышал и дрожал, все еще держа Хью за руку.

— Сир? — нервно спросил Хью.

— Ты в безопасности, — объяснил ему Роланд, а потом кто-то подошел, схватил мальчика в охапку и понес его куда-то, оставив Роланда в одиночестве.

— Сэм! — прокричал резкий голос. — Держи дюжину человек у кромки леса. Луки в готовности! Остальные — назад на ферму! Брат Майкл! Ты где? Подойди!

Роланд увидел, как люди собираются вокруг Женевьевы. Он по-прежнему стоял на коленях. Ночь наполнилась возбужденной английской речью, а Роланд почти никогда не чувствовал себя так одиноко.

Он огляделся и увидел, что залитый лунным светом луг между лесом и замком пуст. Если граф Лабруйяд или отец Маршан и планировали устроить погоню, то она еще не началась.

Роланд подумал, что он всего лишь пытался вести себя достойно, а теперь его жизнь перевернута вверх тормашками. Потом Мишель похлопал его по плечу.

— Я потерял ваши сапоги, сир, — Роланд ничего не сказал, и Мишель склонился перед ним. — Сир?

— Не важно, — произнес Роланд.

— Я потерял сапоги и лошадей, сир.

— Не важно! — ответил Роланд более резко, чем намеревался. Что ему делать теперь? Он считал, что нанят для выполнения двух рыцарских обетов, один из которых был священен, а они лишь привели его к этому одинокому отчаянию.

Он сомкнул глаза в молитве, призывая наставить его на путь, а потом почувствовал, что кто-то дышит ему в лицо. Он вздрогнул и ощутил, как ему лижут лицо, открыл удивленные глаза, увидев пару волкодавов, стоящих подле него.

— Ты им нравишься! — произнес бодрый голос, но поскольку человек говорил по-английски, Роланд понятия не имел, что тот сказал. — А теперь прочь отсюда, оба, — продолжал человек, — не каждый захочет принять обряд крещения от пары чертовых псов.

Собаки умчались, и их место занял Томас Хуктон.

— Милорд? — сказал он, хотя в его голосе не было уважения. — Мне следует убить тебя или поблагодарить?

Роланд поднял глаза на Бастарда. Рыцарь-девственник все еще дрожал и не знал, что ответить, поэтому он повернулся и снова посмотрел на замок. — Станут ли они атаковать? — спросил он.