Сказка про наследство. Главы 1-9 - Озем

называть, а за ним другие. Я привыкла. А что такого? На самом деле, Ирина. Но со школы меня все кличут Ирэн.

– Парень, наверное, влюблен в тебя? Подольстился… Ты к нему едешь?

Я- еду домой. А вот ты к кому? и зачем? Наверное, отдыхать? на курорт «Редивей»? Удачное время – гостей пока мало, погода теплая, а в степи распустились тюльпаны – насладишься картиной.

– Спасибо. Я не отдохнуть, а по делу. По семейному делу.

– По семейному даже? это как? Я тебя не помню. В Утылве родственники живут?

– М-м… да…

– Не хочешь – не говори. Подумаешь!

– Но почему же не сказать? Ведь не страшная тайна. Нужно повидаться с одной местной жительницей – с тыловкой, правильно говорю?

– Ты меня заинтриговал. Молодой, и судя по всему, небедный мужчина за рулем иномарки. Модный прикид. Кольцо на пальце. Ты тоже не вписываешься в тылвинские рамки… У тебя затруднение? Может, я чем пригожусь?

– Ну, конечно, пригодишься… Не убивай меня, Иван царевич, я тебе еще пригожусь… Опять шутка. Буду благодарен за помощь. Тебе известна такая женщина – Лидия Грицановна Чиросвий? Да, да, отчество именно Грицановна.

– Что-о?

– Не известна? Вполне возможно. Ведь Утылва – не деревня, какой – никакой, но город. Всех не упомнишь.

– Что-о-о?!

– Ладно. Не бери в голову. Сам найду. Есть в Утылве официальные учреждения, где дают справки? Не в пустыне же люди живут. Цивилизация у нас как бы…

– Стоп. Стоп. Ты сказал – Лидия Грицановна Чиросвий? А зачем тебе понадобилась наша баба Лида?

– Баба Лида? Ах, вы так величаете Лидию Грицановну Чиросвий? Ну, да, по тому, что я знаю – годами она точно не девушка – тогда уж бабушка. Баба Лида.

– Всем в Утылве известна баба Лида. А тебя я вижу в первый раз. Ты кто и откуда?

– Ого, твой тон изменился. В жару вдруг ледяным холодом повеяло. Что я сделал или сказал? обидел чем?

– Ты кто такой, черт побери?!

– Потише. Помянешь черта, а он рядом. Я не привык к подобному обращению. Пусть ты – красивая девушка, но это не значит, что можешь кричать, грубить, драться. Я приличный человек, а не рыжий бандит с волосьями… Пытаешь, кто я такой? Меня зовут Максим Маратович Елгоков; упомянутая Лидия Грицановна Чиросвий, по моим сведениям (что нуждается в проверке), является сводной сестрой моего отца, а мне, то есть – теткой… Удовлетворена допросом?

– Твой отец – брат бабы Лиды? Очуметь! Вот уж не подозревала…

– Что странного в том, что я решил навестить родственницу? У вас здесь запретная зона? красная черта? Потому что тюльпаны расцвели?

– Навестить? Что-то ты собрался вдруг… А вот поздно собрался!

– Да, мы увидимся впервые. И не тебе судить – поздно или не поздно. Я изменил свое мнение – никакой не шарман – деликатности в тебе и чувства такта…

– Говорю – поздно, племянничек. Баба Лида умерла. Вчера были похороны. На могилку сходишь, там и повидаешься.

– Умерла?.. Ах, умерла… Неожиданно. Получается, я зря приехал…

– Да, опоздал. Вернее, не слишком спешил. А твой отец? Почему не проводил сестру?

– Он умер. Уже лет пять…

– Вон оно как… В Утылве знали, что ближайший родственник бабы Лиды – ее младший брат. Но он ни разу не появлялся. Баба Лида так и прожила. Одинокая старушка – ни мужа, ни детей… Работала учительницей – и даже на пенсии ходила в школу. Многих выучила.

– И тебя тоже?

– И меня выучила. И моих друзей – подружек. Кильку Кулыйкина, Сережку Колесникова, Кольку Рванова и Витьку Пятнашкова. И других.

– А подружек?

– У меня подружка – только сестра Лариса. Я с девчонками не дружилась… Бабу Лиду все любили. Но никто не вечен…

– Откуда ты про похороны знаешь? Ты же вместе со мной в Утылву въезжаешь – и уже в курсе последних новостей?

– Тоже история… Я в Чехии несколько месяцев провела. Официанткой в ресторане в Карловых Варах. Русских там много. И не только богачей, но простых трудяг. Нас нанимают специально для туристов из России. Большинство персонала – наши… Нормально все складывалось. Планировала я и лето проработать. Не сложилось…

– В Карловых Варах хорошо. Стряслось чего?

– Нет. Вроде нет. Ничего не стряслось. Просто так – в один раз, в один день – или точнее, в одно утро… Просыпаюсь однажды и представляю свой привычный распорядок. Я же знаю, как произойдет – во всех подробностях. И ничего не случится – не стрясется. Небо не упадет на землю. И воды Дуная не повернут вспять. Хотя там не Дунай, а река Тепла… В тот раз лежу и вдруг понимаю – все, валить надо. Задохнулась я, закололо сердце – никогда беспричинно не бывает… Почудилось, словно красными струпьями покрываюсь – знак, как и с тем рыжим ухом в Лэнд Ровере… Испугалась. У нас в Утылве говорят, что от жгучего сока ядки весной подобно кожа паршивит… Ничего не хочу, только дома оказаться! Вместо стен и скученности, людской массы – вот эти пространства, свежий воздух, синь, от которой глаза режет, ковыли… Родной Кашкук, наши домики, деревянные полы, дворы с сарайками. И да, тюльпаны еще – желтые бутончики… А я ничего не увижу. Тоска меня взяла… Степь весной зеленая – после ее солнце сожжет. Есть у нас легенда о красном солнце – на особый год и перед особенными событиями. Много знаков – надо лишь уметь их читать…. Я не умею, но поняла – что-то случилось. Кого-то нет, кто-то ушел или вот-вот готовится уйти – тот, кого я знала… В моей жизни не много людей, по которым я горевать стану. Здесь же прямо душу рвет. Я в уме перебрала родных, друзей – на кого подумала, тот и есть – вернее, уже нет на свете… Нарыдалась я тогда, наоралась, покидала вещички в чемодан, взяла расчет и махнула восвояси. На другой день в Москве в Шереметьево приземлилась. И поездом – в Утылву – в нее, родимую…

– Мистика прямо.

– Ты поверил? Сочинила я… Мне баба Лида за сочинительство пятерки ставила, за грамотность же тройки. Зато Агния за математику гнобила… Вообще, вполне могло быть такое… Я из Кортубина сестре позвонила. Лариска огорошила, что бабушка померла. Меня словно по голове ударили, что я всякий рассудок и чувства потеряла – села же в машину тех рыжих мерзавцев… Спасибо, что выручил, Максим. Потому говорю с тобой. Но все равно знай – то, как вы, отец и сын, с бабой Лидой поступили – это…