Хроники Омура - Анна и Валентина Верещагины
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Грустная баллада об эльфе-изгнаннике, навсегда покинувшем родной край. Мири, как никогда раньше, переживала за героя, потому что испытывала те же чувства, которые терзали его душу. Невольные слезы катились по щекам, но эльфийка не замечала их.
Песня прервалась, когда тонкий слух Мирисиниэль уловил странный посторонний звук, похожий на тихий вздох. Беглянка испуганно распахнула глаза, но не увидела никого. В комнатушке, кроме нее самой, сидели только замолкшие мыши. Неожиданно они испуганно запищали и бросились врассыпную. Мири вскочила и, прижимая руку к неистово бьющемуся сердцу, спросила:
– Кто здесь?
Слабое дуновение, а за ним знакомый голос:
– Ми, не пугайся. Это я… ветер…
Сомнения всколыхнули сознание эльфийки, слишком необычным был собеседник, да и недавний, случайно услышанный разговор вносил смуту в душу беглянки.
От накатившего волнения Мирисиниэль не знала, что сказать, а ветер, между тем, вопросил:
– От чего же ты, Ми, перестал петь? Неужели я помешал тебе? – голос слегка дрогнул, и эльфийка разволновалась сильнее.
С видимым усилием она выпрямилась и отважилась продолжить беседу:
– Что же ты, ветер, забрался под землю? Разве тебе не нравится простор широких долин и небесная высота?
– Я был там, – он не растерялся, – но, услышав твой дивный голос, не смог устоять и спустился на зов.
Щеки Мири зарделись, похвала всегда бывает приятна, хотя собеседник изрядно беспокоил эльфийку. В комнате повисла неловкая тишина, которую нарушил новый пришелец.
Громко прокашлявшись, на порог вошел очередной нечистик, в котором с немалым изумлением Мирисиниэль признала домового. Невысокий, с лохматой рыжей шевелюрой и хитрыми красными глазами. Он низко поклонился гостье, явно четко видя, кто стоит перед ним, но почему-то звать «госпожой» не стал. Произнес:
– Извольте, высокородный, нехитрый ужин уже на столе, – и указал в сторону трапезной.
Радуясь, что беседа с ветром прервалась, Мири приняла приглашение и отправилась вперед по коридору. За поворотом она замедлила едва уловимые шаги, напрягла слух и услышала шипение домового:
– Эх-х… будь осторожнее, чай, не над деревенскими подшучиваешь…
– Я не думал шутить, – слишком уж серьезно отозвался ветер, а затем все стихло, и Мирисиниэль, подавив досаду, пришлось идти дальше.
***
Темноокой красавицей проплывала над Астрамеалем не по-осеннему теплая ночь. В распахнутые окна врывался легкий ветерок, играл кружевными занавесями, тревожил листья розовых кустов на небольших террасах. По одной из таких, меряя длину и ширину нервными шагами, двигалась Эрри. Белокурой эльфийке не спалось, тоска и беспокойство, подобно диким зверям, грызли ее изнутри, мешая равномерно дышать, вынуждая покусывать алые губы. Галидар находился рядом, холод все еще сковывал тело стража, руки были стиснуты в кулаки, так что побелели костяшки пальцев, а ногти впились в плоть. Телесная боль была ничем по сравнению с той мукой, что терзала душу эльфа, выворачивала наизнанку, лишала дара речи.
– Мы не будем обсуждать то, что произошло! Ничего уже изменить нельзя и будь, что будет! – глубоко вдохнув, твердо объявила Эрриниэль, и Галидар непроизвольно вздрогнул, ибо крайне редко слышал в голосе своей госпожи стальные нотки.
– Но так нельзя, – прохрипел он, заставляя себя разомкнуть плотно сжатые губы.
– Это мое решение! – вздернув подбородок, ответила она. – И оно не обсуждается! – сказала и вздохнула. – Просто прими и не вмешивайся… прошу тебя… – Эрри молитвенно сложила руки.
Галидар стоял и смотрел, не в силах вымолвить даже слово, все, что сумел – кивнуть. Ссутулился, понимая, что она не отступит, но пока не ведая, как можно изменить ситуацию.
– Звездных снов, моя госпожа, – склонился, готовый оставить Эрри наедине со своими мыслями, и самому задуматься над произошедшем.
Не успел – на перила террасы села сова и громко ухнула, привлекая внимание. Птичий крик был услышан – и эльф, и эльфийка повернулись на зов. Галидар первым заметил, что к лапе совы привязан пожелтевший березовый лист, явно с другой стороны границы. Страж пришел в себя и кинулся к перилам, но сова вспорхнула и перелетела чуть дальше. Снова ухнула, покрутила головой, ловя взгляд Эрриниэль.
– Это для тебя послание, моя госпожа, – проговорил Галидар, указав на крылатую вестницу.
Эрри поспешила и аккуратно отвязала листок, не забыла погладить птицу. Тонкие, еле заметные символы на березовом листе подарили эльфийке радость.
– Хвала светлым силам! – выдохнула она и повернулась к Галидару.
Он приложил палец к губам, прислушиваясь к звукам наступившей ночи, особое внимание уделяя шорохам и скрипам. Подошел и лично прочитал послание.
– Ты должен пойти к Даэль! – непререкаемо произнесла Эрри.
– Это опасно! – счел своим долгом предупредить страж, но Эрриниэль отмахнулась:
– Мы обязаны рискнуть! – и, зная, что Галидар не сможет отказаться, прибавила. – Прошу тебя…
Он скрипнул зубами, но без дальнейших просьб вышел за дверь. Мысленно ругаясь, желая Гримкину провалиться к Зесту, Галидар легко преодолел расстояние до соседнего замка, куда вернулась Даэль. Условный сигнал был услышан, и иллюзионистка, постоянно озираясь, вышла к нему. Луны скрылись за облаками, пряча двоих от взглядов посторонних. Жаль, что обратный путь стража освещали сотни раскачивающихся на ветру фонариков. Его очень хорошо видели, и, едва Галидар вернулся к Эрри, как на краю одной из многочисленных террас шевельнулись два силуэта. Лунный луч, проскочивший сквозь завесу, осветил эльфа и карлика.
– Вы сами все видели, Светлейший! – ехидно усмехнулся Гримкин. – Но решение за вами, – склонился в нижайшем поклоне.
– За мной, – кивнул Норримиеэл и сразу охладил порыв Гримкина, готового кинуться следом за Галидаром. – Но я повременю! – повернулся спиной, давая понять, что беседа окончена.
Колдуну пришлось сжать челюсти. «Ну ничего, – с непередаваемой злобой подумал он. – Все впереди! И страж с лихвой получит причитающееся!»
***
На душе у Верита было смутно и тягостно. Дорога к храму всех богов не принесла привычного облегчения, наоборот, словно бы новый груз упал на его уже отягощенные плечи. Две луны клонились к горизонту, и мир заливал колдовской серый свет – призрак Лютого приближался. Некроманту казалось, что еще мгновение и из-за угла ближайшего дома с молчаливым, пугающим величием выплывет в клубах белесого тумана призрачная ладья, управляемая эльфом-полукровкой. Имя его было давно забыто, одно прозвище, данное людьми, осталось. И оно вселяло в души живых безотчетный страх, ибо не было на Омуре существа злее, коварнее и беспощаднее. В первый раз за свои двадцать с хвостиком лет Верит ир Мерк поежился, но постарался сбросить оцепенение и
