Хроники Омура - Анна и Валентина Верещагины

Не до нее! Эльфийка вышла вперед и смерила суровым взором стоящего у стены некроманта.

– Говори, если есть, что сказать! Или тоже язык потерял?! – сделала усилие и презрительно усмехнулась, показывая, что ее нужно опасаться.

Верит ир Мерк устал, как никогда раньше, но чтобы отдохнуть, нужно опять поднапрячься. Боялся ли он гнева эльфов? Боялся ли он гнева богов? Нет. После пережитого все страхи Верита канули в небытие.

– Я вам не враг, – пересилив усталость, повторил некромант и огляделся. – Идемте, – отошел от стены и поднял плащ, которым прикрывался орк. – Заря, и вас не должны увидеть.

– Подожди! – строго отозвалась Эрри, а Галидар вновь оказался прямо за спиной темного, готовясь к новой атаке. – Объяснись!

Верит понял, что эльфийка привыкла повелевать. Но разве она имеет право приказывать тому, кто обязан отчитываться только перед богами?! Вспыхнуло внутри некроманта и также потухло. Верит сумел перебороть себя.

– Мы поговорим, – он дал обещание, протягивая орку плащ. – Но не здесь. Скоро сюда придут другие служители, – сказал и, не оглядываясь, принялся наводить порядок.

Эрри и Галидар переглянулись. Она безмолвно кивнула, он вынужден был покориться.

Городок заливали утренние лучи, скользили бликами по серым стенам домишек, норовили залить ярким светом спешащих по улицам. Особенного внимания удостоилась троица, медленно бредущая по узким закоулкам. Встречные прохожие торопились убраться с пути, замечая некроманта, лицо которого выглядело мрачнее обычного. Люди боялись, что ненароком темный проклянет их, поэтому старательно кланялись почти до самой земли. До спутников Верита горожанам дела не было.

***

Мирисиниэль внимательно смотрела на обоих своих собеседников: и лешего, и домового, и отчетливо понимала – они что-то скрывают. Удивления не было – на то они и нечистики, чтобы обманывать, но все настойчивее становилось желание разузнать правду. Эльфийка улыбнулась и поднесла кружку с взваром к губам. В голове Мири созрел план.

– Что же, – сделав глоток, сказала она с притворным вздохом, – я устала и, если вы не против, оставлю вас. Звездной ночи!

– Приятных снов, – отозвался домовой Василь.

– Доброй ночи. Как вернется вестница, так я вам сообщу, – дополнил Мих.

– В любое время. Это важно для меня, – кивнула Мирисиниэль и вышла из трапезной.

На пути замерла и бесшумно вернулась. Нечистики обсуждали какие-то свои заботы, не касаясь интересующей темы. От досады Мири едва не топнула ножкой, но удержалась и вернулась в свою комнатушку.

– Ми, – встретил ее на пороге голос ветра, – а тебя не учили, что подслушивать нехорошо?

Краска прилила к лицу эльфийки, но она нашла, что сказать.

– А тебя чему научили? Разве ты не присматривал за мной?

– Ты забываешь, кто я такой. Свободен летать и быть, где захочу! – прозвучал его самоуверенный ответ.

– Я не забывал, – Мирисиниэль c легким пренебрежением повела плечом и умело перевела тему. – Ты говорил, что тебе понравилось мое пение, поэтому разреши сделать тебе предложение?

– Какое? – с оттенком заинтересованности спросил ветер.

Мири скрыла коварную улыбку, вдохнула и запела на эльфийском. Давно знакомая, трогательная, вызывающая отклик даже в самых черствых сердцах мелодия и слова, рисующие картину жизни и страданий двух существ, которым не суждено быть вместе. Мирисиниэль вкладывала свою душу, играла голосом, вынуждала ветра откликнуться или промолчать. Эльфийка была уверена, что если ее собеседник откликнется – значит, ему можно верить, а если нет… Разум подсказывал, что лжец и притворщик никогда не пропоет заветные куплеты в ответ.

История эльфийки, полюбившей воина, уходящего на войну с навьим зверем. Она обещала ждать его, а он обещал вернуться. Встретиться они договорились там же, где и расставались – на лесной поляне, окруженной вековыми соснами. Прощальный поцелуй, последние слова, и эльф ушел. Туман скрыл его силуэт. А она ждала, каждый день приходила на поляну. Месяц бежал за месяцем, а любимый не возвращался, но эльфийка продолжала верить.

На этом партия эльфийки заканчивалась, и начиналось повествование от лица эльфа. Мирисиниэль умолкла, надеясь уличить собеседника в обмане. «Чужак, – думала она, – не споет эту балладу!» – и уже предвкушала победу.

Но ветер снова сумел ее поразить. Чистый глубокий голос разорвал мимолетную тишину, и Мири замерла, прижав ладони к груди. Голос ветра заполнил окружающее пространство, и эльфийке показалось, что мир сузился, и никого вокруг не осталось, кроме нее самой, невидимого певца и героя песни. Голос ветра с потрясающими подробностями передавал все эмоции влюбленного эльфа, которому не суждено вернуться домой и обнять любимую. Герой умирал, и ему оставалось попросить помощи у ветра, чтобы тот донес до милой его последние признания.

Мирисиниэль и не заметила, в какой именно момент по ее щекам потекли слезы. Она не смогла сдержать эмоций, хотя слушала балладу далеко не в первый раз. Но сегодня было иначе. Эльфийка в красках представила страдания влюбленных, и более того, сегодня ей почудилось, что это она – Мирисиниэль – героиня баллады, и это ее возлюбленный ушел и никогда не вернется.

– Спасибо, – всхлипнув, поблагодарила Мири от всего сердца.

– За что? – он удивился. – Ведь это ты, Ми, помог мне вспомнить о том, как давно я не пел.

Мирисиниэль не могла говорить от охвативших ее душу чувств, поэтому кивнула.

– Доброй ночи, Ми, – тихо вздохнул ветер, и легкий шелест дал знать эльфийке, что собеседник покинул ее.

– И тебе… светлых снов, – выдохнула в ответ Мири.

Но уснуть беглянка так и не смогла. Сомнения мучили ее, подозрения окутывали разум, изводили, лишали спокойствия. Лирны бессонной ночи текли медленно, вынуждая Мирисиниэль долго размышлять. Мысли метались от одного к другому, и почему-то именно этой ночью эльфийка наиболее отчетливо вспомнила, как горячи были пальцы ветра, когда он взял ее за руку.

«Эльф! – прогремело в голове, подобно удару колокола, и Мири вскочила, заметалась по комнатушке. – Он нашел меня! И нечистики… О, боги! Леший отправил вестницу в Астрамеаль, чтобы предупредить! – эльфийка панически заозиралась, придумывая, как быть. – Бежать! – решила она. – Немедленно!» – кинулась к порогу.

Но замерла, потому как ноги не держали. Прислонилась к стенке в изнеможении, прикусила губу, так, чтобы до боли, которая поможет вернуть мыслям ясность. Опустилась и на несколько мгновений смежила веки.

«Сломя голову, бежать нельзя. Я немного подумаю и тихо выберусь отсюда», – определилась она.

Ночь укутала осенний лес серебристым туманом, закрыв обе луны. Темнота казалась живой, обступая эльфийку со всех сторон. Выныривающие из мрака деревья надвигались из ниоткуда, будто чудовища из самых страшных кошмаров Мирисиниэль. Порой, ей чудилось, что из темноты за ее движениями наблюдают сотни недобрых глаз, горящих красными огнями.

На самом деле за Мири смотрело лишь двое существ.

– Вот глупая гусыня! – с досадой прокомментировал один