Наполеон. Изгнание из Москвы - Рональд Фредерик Делдерфилд

молодежи досталось больше всех!» Двадцатиоднолетний ветеран воспользовался преимуществом своего положения и попросил повысить его в звании до капитана, сославшись на то, что после недавних испытаний он чувствует себя годным для командования людьми. Наполеон собрался было удовлетворить его просьбу, как он всегда делал, когда молодые офицеры или рядовые, доказавшие свою верность, обращались к нему напрямую, но полковник обратил внимание императора на то, что Бургуэна только три месяца назад произвели в лейтенанты.

Император улыбнулся. «Лестницы не созданы для того, чтобы перепрыгивать через ступеньки», — ответил он.

Этот совет он мог дать самому себе, когда в первые годы XIX столетия вознамерился превратить Европу в федерацию.

Глава 12

«Мои потери реальны, но противник не может в них поверить»[77]

1

Кампания закончилась. Ее последствия, включая падение Наполеона и крушение империи в последующие 16 месяцев, будут влиять на политику Европы вплоть до XX столетия, и это влияние перейдет, возможно, и в XXI век. Ни правительства Европы, ни их более прогрессивные соседи никогда больше не воспринимали Россию как полудикую страну, где единовластно правит далекий царь. Большая и непредсказуемая — такой она навсегда осталась в представлении государственных мужей и стратегов, медведь, которого можно попытаться травить, но не считаться с ним нельзя, великий вакуум, в котором армии исчезают, чтобы больше никогда не появиться вновь. Во время первых зимних месяцев 1812 года соотношение сил в Европе распределилось в пользу России, так оно и будет, несмотря на долгий путь этой страны к ее современному статусу и выходу Соединенных Штатов на лидирующие позиции. Только один человек предвидел это более чем за два столетия, и этот человек разрушил все, что было им достигнуто, пытаясь претворить свою теорию в практику. И как в подтверждение его горького опыта Адольф Гитлер попытался проверить ту же теорию в 1941 году — результат был совершенно идентичен.

«Эта война, — писал Наполеон на острове Святой Елены, — должна была стать самой знаменитой войной современности. Это была война здравого смысла и истинных интересов; война за мир и безопасность для всех. Она носила исключительно примирительный и оборонительный характер как для Европы, так и для всего Европейского материка. Ее успех установил бы новое соотношение сил и явил бы новые коалиции, благодаря которым на смену бедствиям настоящего пришло бы спокойствие и порядок в будущем.

В этом случае амбиции, с моей точки зрения, не играют никакой роли. В возрождающейся Польше, которая была замковым камнем свода всего здания, я бы позволил занять престол прусскому королю, великому герцогу Австрийскому. У меня нет желания завоевывать новые земли, и я оставляю себе только славу, творя благие дела, и благословение потомства». Было ли это сказано со всей искренностью, или Наполеон преследовал задачу, которая занимала его в последние годы жизни: создание легенды вокруг себя? Никто не может быть до конца уверенным, но и сегодня немало властей предержащих, готовых оправдать Наполеона за недостаточностью улик. И в этом кроется великолепная ирония. И сейчас Россия столкнулась с похожей ситуацией. В октябре 1964 года Китай — самая большая по количеству населения страна на Востоке — взорвал свою первую ядерную бомбу. Звание непредсказуемых перешло к Пекину.

* * *

Остается подсчитать убитых, и здесь опять добиться истины трудно. Потери французов, как и следовало ожидать, исчисляются из количества всех солдат, участвовавших в войне, но, как мы видели в начале нашего рассказа, данные о количестве войска, переправившегося через Неман, в разных источниках варьируются очень сильно — от 320 до 600 тысяч человек. То же самое и с потерями. Некоторые подводят итоги войны, склоняясь только к преувеличению, в попытках опорочить Наполеона, те же, кто сделал для этого человека-легенды все, что было в их силах, занижают количество погибших. Хорошим примером этого могут послужить данные, представленные Марбо.

Его арифметика была столь же хороша, как и верность императору. Там, где он имел прямой доступ к спискам личного состава, не возникает сомнений в его честности. Мы располагаем данными о количестве убитых в его собственном полку. Марбо начал войну, имея в своем распоряжении 1018 солдат различного звания, во время остановки в Полоцке его 23-й егерский полк был усилен 30 кавалеристами, таким образом, общее количество солдат выросло до 1048. Из них 109 были убиты, 77 взяты в плен, 65 искалечены и 104 человека пропали без вести. В феврале 1813 года полк насчитывал 693 человека офицеров и рядовых.

Но Марбо, как мы уже убедились, был исключительно ревностным и умелым офицером. И совсем другое дело, когда Марбо пытается определить общее количество потерь, основываясь на докладе о состоянии личного состава, который ему представил генерал Гурго, адъютант императора. Здесь он скорее заблуждался или писал пристрастно. Указывая общее число вторгшихся в Россию войск в количестве 325 900 человек (из которых 155 400 были французами), Марбо утверждал, что в конце кампании через Неман переправились 60 тысяч[78]. Согласно его сведениям, 93 тысячи человек попали в плен или пропали без вести, но дальше он сообщал, что из них около 30 тысяч в 1814 году отпущены на свободу. Таким образом, окончательные потери, согласно Марбо, составили 63 тысячи человек.

Где-то он допускал ошибку. Самое большое число уцелевших, переправившихся через Неман в декабре 1812 года, по другим источникам, составляет 50 тысяч человек, и даже эти данные слишком завышены. Некоторые свидетели этой стадии отступления говорили о 10 тысячах, три четверти из которых составляли отставшие солдаты всех национальностей, бывшие в Великой армии.

Французский историк Тирс намного более прямолинеен. Он утверждал, что во время боев Наполеон потерял порядка 100 тысяч человек, около 150 тысяч во время отступления и приблизительно 100 тысяч попали в плен, в общей сложности 350 тысяч человек или больше, если считать количество участников похода по данным, представленным Марбо.

Потери русских никогда не подсчитывались, но авторитетные источники делали осторожный вывод, основываясь на количестве трупов, погребенных или сожженных в тех местах, где проходило наступление, а затем отступление Великой армии. В 1813 году похоронные отряды докладывали об уничтожении 430 707 человек и 230 677 лошадей, но эти цифры учитывали убитых с обеих сторон и, наверное, еще и крестьян, оставшихся без крова и умерших от голода. Исследование списков личного состава различных французских частей по состоянию на весну 1813 года говорило одно в пользу оценки Тирса. Полки, насчитывавшие 100 и более солдат, уменьшились до размера отделений, то есть больше чем