Лотос - Дженнифер Хартманн
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Правда?
Я хмурюсь.
– Ты ведешь себя не так, как обычно.
– Но именно это ты предпочитаешь, да?
– Что? – Я крепче скрещиваю руки на груди, когда он подходит ко мне. – О чем ты говоришь? Что-то случилось на твоем свидании?
– Это было прекрасное свидание, – уверенно говорит он.
О боже, неужели он…
Едва выдавив из себя слова, я бормочу:
– Ты с ней спал?
– Нам было не до сна.
Желчь подступает к горлу, когда мое лицо вспыхивает от раскаленной добела ревности, жар распространяется по шее и груди. Я не имею права на эту реакцию – у меня был шанс, я от него отказалась. Оливер имеет полное право двигаться дальше. Но это не останавливает мой желудок от приступа тошноты, а на глаза наворачиваются горькие слезы.
– Ох.
В его маске появляется трещина, когда он замечает мою жалкую реакцию.
– Я расстроил тебя.
Я не могу не кивнуть, поскольку слезы текут ручьем. Смахивая их, я отвечаю с дрожащим подбородком:
– Да, но все хорошо. Я в порядке.
– Я не занимался с ней сексом, Сид. – Какую бы игру он ни затеял, она рушится при виде моей боли. – Мы разговаривали. Мы отлично поужинали. Мы остались друзьями, потому я хочу лишь одну девушку, и это не она.
Боль в моей груди проходит, сменяясь облегчением и легким замешательством.
– У-у вас не было секса?
– Нет.
– Боже, я подумала… – Я жалкая. Абсолютно жалкая, веду себя так, будто его девственность принадлежит мне, хотя я отвергла его из страха причинить ему боль. Но все, что я делаю, – это причиняю боль нам обоим, держа его на коротком поводке, дергая и толкая. – Прости, мне не стоило так реагировать. Я не имею права.
Он отводит взгляд, стиснув зубы.
– Я склонен согласиться с этим.
Я скриплю зубами, видя, что он снова надел маску. И мне это не нравится.
– Оливер, пожалуйста, прекрати это представление. Это не ты.
– Хорошо. – Оливер снова встречается со мной взглядом, делая несколько шагов вперед, пока нас не разделяет всего несколько сантиметров. – Мне так больше нравится, и тебе тоже.
– Что? Нет… Ты нравишься мне таким, какой ты есть. Я не понимаю, с чего ты это взял.
Он прерывисто выдыхает.
– У тебя была сексуальная близость с другими мужчинами – и не одна, судя по тому, на что намекал Гейб. Но ты отказываешься делать это со мной. Почему?
Ливень беспокойства снова обрушивается на меня.
– Потому что ты другой, Оливер. – Он отшатывается назад, как будто ему дали пощечину. Оскорбленный и обиженный. Мои глаза расширяются, и я быстро иду на попятную. – Нет, подожди… Нет, я не это имела в виду. Ты особенный. Ты особенный для меня. Секс… все усложняет. Тебе не понять.
– Потому что я такой простодушный?
– Нет, боже… это тоже не то, что я хотела сказать. – Я прерывисто вздыхаю, гадая, что же произошло, что изменилось. – Ни один другой мужчина никогда и близко не значил для меня так много, как ты.
– И все же ты все еще хочешь их. Все еще приводишь их в свою постель. – Глаза Оливера темнеют от густой, уродливой ревности, когда он приближается ко мне. – Ты беспокоишься, что я не смогу трахнуть тебя так, как они.
У меня вырывается громкий вздох.
– Прошу прощения?
– Хрупкий, неопытный Оливер Линч. Мальчик, который так и не вырос.
– Прекрати, – требую я, прикусывая губу, чтобы сдержать всхлип. – Я вижу тебя совсем не таким. Ты совершенен во всех отношениях.
– Похоже, не во всех.
Я молча покачиваю головой, будучи в ужасе оттого, что я каким-то образом разрушила человека, которого так старалась уберечь.
Разрушила.
– Ты думаешь, я не смогу тебя удовлетворить. – Оливер продолжает, подкрадываясь ко мне так, будто я его добыча. – Ты думаешь, я не смогу заставить тебя извиваться от удовольствия и выкрикивать мое имя, как ты читала в своих книгах.
Это из-за чертовых книг? Он думает, это то, чего я хочу?
Мы продолжаем двигаться назад, пока я не оказываюсь прижатой к дальней стене, верхняя часть моей груди вздымается при каждом затрудненном вдохе, задевая его рубашку спереди. Быстрым движением он хватает меня за запястья одной рукой, поднимая их над моей головой, и от удивления с моих губ срывается писк. Я наблюдаю, как его другая рука поднимается к моей щеке, костяшки пальцев скользят по линии подбородка, а его взгляд замирает на моем приоткрытом рте.
– Может быть, мне действительно не хватает опыта… Но есть кое-что, о чем ты забываешь, Сид, – говорит Оливер грубым, как гравий, тоном. Он наклоняется так близко, что мои волосы щекочут его нос. А затем он шепчет мне на ухо: – Я очень быстро учусь.
– Нет, – говорю я ему, изо всех сил пытаясь высвободить свои запястья. Воспоминания о том, как нападавший прижимает меня к матрасу, проносятся в моем сознании, повергая мое тело в панику. – Я не хочу, чтобы все было так. Я не хочу тебя таким.
Оливер наклоняется для поцелуя, но я высвобождаю руки и отталкиваю его от себя. Всплеск адреналина придает мне сил, и я случайно толкаю его слишком сильно. Он врезается в мой декоративный столик, опрокидывая рамки для фотографий, заставляя меня в ужасе прикрыть рот ладонью.
В ужасе оттого, что я непреднамеренно причинила ему боль.
В ужасе от того, что, черт возьми, только что произошло.
В ужасе от выражения его глаз, когда маска разрушается и мой Оливер возвращается. Его грудь тяжело вздымается, его виноватый взгляд прикован ко мне, а голова мотается из стороны в сторону.
– Сидни… Я не собирался… – Он встает со стола и закрывает лицо ладонью, словно пытаясь спрятаться от того, что он только что сделал. – Пожалуйста, прости меня. Пожалуйста.
Я словно приклеена к месту, слезы текут по моим щекам крошечными водопадами, мое сердце бьется со скоростью мили в минуту. Я потрясена, сбита с толку, мне больно.
Оливер проводит рукой по лицу, обхватывая подбородок, в то время как его собственные слезы заслоняют мне взор.
– Я думал, это то, чего ты хочешь. Твои книги, я… – Он резко выдыхает от боли, которая пронзает, как кинжал. – В твоих книгах мужчины берут и давят, они эгоистичны и злы. Они совсем не похожи на меня. Я ошибочно предположил, что ты предпочитаешь таких мужчин.
Мне нужно справиться с растущей сердечной болью в горле, чтобы подобрать слова.
– Это всего лишь истории, Оливер. Фантазии. Вымысел.
– Я просто… – Его глаза широко распахнуты, он
