Сорока - Элизабет Дэй

поймать хотя бы одно перышко, но они разлетаются в разные стороны, а через мгновение и вовсе исчезают, и она остается парить в пустоте.

– Мариса.

Она слышит свое имя, которое доносится словно с противоположного края пропасти. Голос эхом приближается к ней. Девушка открывает глаза и видит перед собой лицо молодого человека. Светлые волосы, щетина песочного цвета. Симметричное лицо, за исключением выбивающегося волоска на одной из бровей. Она знает это лицо, но не может узнать этого человека.

– Как дела?

Мариса смотрит на него, а он ждет ответа. Мужчина выглядит обеспокоенным, над бровью залегла морщинка, но внезапно тревогу сменяет печаль. Настроение отражается на его лице подобно смене погоды. Он сидит на краю кровати, поэтому матрас прогибается, а затем берет ее руку и начинает поглаживать.

– Мариса, – повторяет он. – Ты помнишь, что произошло?

Несколько секунд ее нет. На несколько мгновений она все еще ребенок в ожидании родителей, которые приедут и заберут ее. Еще несколько секунд она находится в этом защитном пузыре, словно разум пытается подсунуть приятную историю, пока Мариса не найдет в себе силы, чтобы столкнуться с реальностью. А потом вспоминает.

– Джейк, – произносит она.

Воспоминания молниеносно проносятся в сознании, словно пылинки в облаке ядерного взрыва. Беременность. Психическое заболевание. Перестала принимать свои лекарства. Прихожая. Кейт в бессознательном состоянии со связанными ногами. Кровь на полу. Джейк. Ее Джейк. Только он не ее. Он принадлежит Кейт, и все, что Мариса делала, чтобы обмануть саму себя, теперь врывается внутрь сознания с такой силой, что ей приходится выскочить из постели и побежать в туалет. Мариса встает на колени перед унитазом и ее выворачивает.

Девушка чувствует, как кто-то придерживает ее волосы. Джейк. Жаль, что он видит меня в таком состоянии, думает она.

Давным-давно, задолго до встречи с Джейком, Мариса пыталась игнорировать свое состояние. Старалась не обращать внимания на маниакальные эпизоды чрезмерной активности, за которыми следовали приступы депрессии, они сбивали с ног, словно удары молота. Временами она слышала голоса, доносившиеся из телевизора и микроволновки, они говорили: сделай что-то ужасное, ты недостаточно хорошая, чтобы иметь право на жизнь, ведь даже твоя собственная мать бросила тебя. Она пыталась спрятаться от них за закрытыми дверями. Мариса не хотела признавать необходимость специализированной помощи из-за страха, что ее сочтут сумасшедшей, странной и дефектной. Это продолжалось месяцами. Но однажды стало совсем невыносимо, и ей пришлось обратиться за помощью, ведь единственным выходом для нее оставалось самоубийство, хотя даже в такие мрачные моменты Мариса осознавала, что никогда не сможет этого сделать. Даже в таком деле потерпит неудачу.

Врач перепробовал разные комбинации лекарств, прежде чем подобрал идеальную дозировку и тип медикаментов, от которых Марисе стало лучше. Она не восстановилась полностью, но состояние стабилизировалось, она стала спокойнее, словно неровные края обработали наждачной бумагой. Яркие краски больного воображения поблекли до оттенков серого. Пока Мариса принимала лекарства, все было в порядке. Иногда казалось, что она может обходиться без них, и тогда ее уносило в сторону, поэтому Джас приходилось вытаскивать подругу из тьмы и заботиться о ней, и так продолжалось до тех пор, пока девушка не нашла себе цель. Мариса подписалась на агентство суррогатного материнства и поняла, что впервые в жизни может сделать что-то по-настоящему хорошее. Мать бросила ее – это вычитание любви. Но она может подарить прибавление другой семье. Таким образом, в ее жизни восстановится естественное равновесие. И Мариса, таким образом, однажды почувствует, что может быть полезна и любима, если не сама по себе, то хотя бы за то, что может сделать.

Когда она встретила Джейка и Кейт, то полюбила их. Мариса готовила тело к беременности, поэтому перестала принимать лекарства. «Это разумный поступок», – убеждала она себя. Это добро для других. Кроме того, у нее теперь появилась настоящая семья. Она стала лучше.

Мариса поднимает голову, и Джейк отпускает ее волосы.

– С тобой все хорошо? Хочешь немного воды?

– Да, – отвечает девушка хриплым голосом. – Да, пожалуйста.

Он выходит из ванной и возвращается со стаканом. Мариса медленно пьет. Затем Джейк помогает ей встать, и она медленно бредет обратно в постель, осторожно, ради спокойствия ребенка, которого носит. Мариса потрясена произошедшим. «Это были действия другого человека», – хочет сказать она, но не может больше говорить. Хочется только закрыть глаза. Она кладет голову на дорогие подушки и уплывает обратно в царство снов. Мариса не слышит, как Джейк выходит из комнаты.

На следующее утро Мариса просыпается отдохнувшей. Надевает платье, которое кто-то повесил на дверном крючке спальни. Оно мягкое, а на этикетке указано, что это кашемир. Она отдергивает штору. Окно выходит на длинную лужайку, на противоположном конце виднеется большой дом из красного кирпича. На земле лежат обручи для крокета, а из травы торчит деревянный молоток. Воробей что-то клюет в деревянной кормушке для птиц. Кусты роз растут вдоль кирпичной кладки дома.

Мариса осматривает местность, но не узнает ни тот большой дом, ни коттедж, в котором находится. Тишина и пространство дают ясно понять, что она где-то в сельской местности. Мариса совсем не помнит, как здесь очутилась, и все равно сохраняет спокойствие, словно ее эмоции поставлены на паузу. В голове непроглядный туман, похожий на запотевшее зеркало, а мысли витают где-то на периферии сознания. Ощущения не из приятных, но они просто есть.

Она идет в соседнюю комнату. Там расположен П-образный кухонный гарнитур с бежевыми дверцами, на полочках для специй стоят одинаковые горшки с круглыми серебряными крышками. Варочная панель – дорогая модель, одна из тех, что можно увидеть на страницах модных журналов для интерьера. За кухней находится гостиная, оформленная в аналогичной нейтральной гамме: диван цвета медовых сот, коврики с серыми узорами в клетку, на журнальном столике стоит ваза с тремя ветками сухостоя, подобно линзе монокля поблескивают музыкальные диски. В корзине возле камина лежат одеяла, комод заставлен разноцветными тарелками, и на книжной полке стоит неприметный телевизор. Стены увешаны репродукциями цветов, вырванными из старых ботанических энциклопедий, вроде тех, что можно купить в антикварных магазинах или на блошиных рынках.

Мариса решает налить себе чашку чая и пойти на улицу, где светит утреннее солнце. Она ставит чайник и ищет заварочные пакетики. В шкафчике есть открытая пачка йоркширского чая, а в холодильнике стоит упаковка молока. Как здорово, что они подумали даже о такой мелочи. Но она не уверена, к кому именно может относиться это «они». Есть Джейк. А еще мужчина, который выдает лекарства. И высокая женщина с голубыми глазами. «Нужно спросить у Джейка,