Серебряная рука - Стивен Рэй Лоухед

— Прости меня, — сказал Бран, — но я все равно не понял. Если Мелдрин хотел заставить Песнь замолчать, зачем он таскает с собой Поющие Камни? Проще было бы уничтожить их…

— Ты проницателен, Бран, — заметил я, — потому что смотришь в самую суть.

— Ну так объясни, — попросил вождь.

Я хотел было ответить, но вместо меня это сделал Лью.

— Все это придумал Сион Хай, — сказал он. — Он не из этого мира. Чужак, как и я. Но в отличие от меня, Саймон — так его зовут в моем мире — не верил в силу Песни Альбиона. Он думал, что, заставив замолчать Фантарха, сможет захватить власть — по крайней мере, именно на это он подбил Мелдрина.

— Так или иначе на какое-то время Песнь замолчала, — сказал я. — Пока ее не было, Цитраул, тварь из Преисподней, оказался на свободе. Главный Бард Оллатир ценой своей жизни изгнал адское отродье, но Цитраул успел призвать лорда Нудда, принца Уфферна, с его ордой демонов, чтобы извести народ Придейна за то, что он осмелился защитить Песнь. Мы выдержали многие горькие испытания и победили древнего врага у ворот Финдаргада.

Кинан не мог больше молчать.

— Ллев совершил на стене Подвиг, — воскликнул он и рассказал, как мы нашли Поющие Камни и как, под воздействием авена Главного Барда Лью использовал их, чтобы спасти Альбион. — И Нудд со своими мерзкими коранидами провалился обратно в Аннун.

— После битвы мы собрали Поющие Камни, — пояснил Лью. — И Мелдрин забрал их.

— В то время мы еще не знали, что он задумал, иначе мы бы этого не допустили, — сказал я.

— Но Мелдрин видел силу камней, и теперь он думает воспользоваться этой силой, чтобы стать Верховным королем Альбиона.

— Не бывать этому, пока я дышу, — поклялся Бран. — Не увижу я его на троне Верховного Короля.

— Я тоже, — добавил Кинан. — Мы не успокоимся, пока не освободим Поющие Камни. Нечего им делать у Бешеного Пса!

Мы поговорили еще о разных вещах, а затем Бран и Кинан вернулись к своим людям. Когда они ушли, я напомнил:

— Ты так ничего и не сказал о нападении на крепость Бешеного Пса: Кинан и Бран готовы, но ты ни словом не обмолвился. Ты не согласен?

— Нет, — помотал он головой, — время действительно пришло. Мелдрин застрял на Инис Скай — ему нужно время на ремонт своих кораблей.

— Мы могли бы вернуть Камни и вернуться в Динас Дур до того, как он спустит на воду первый корабль, — сказал я. — И я не понимаю, почему ты возражаешь.

— Да не возражаю я, Тегид, — с непонятным мне внутренним ожесточением ответил он. — Мне просто не нравятся все эти разговоры о Камнях.

— Почему?

— У нас хватает проблем и без Камней. Ты же сам говорил, Мелдрин возит их с собой. Так что искать их в крепости — пустая трата времени. Ничего из этого не выйдет.

— Ты боишься их найти?

— Я разве говорил, что боюсь? — раздраженно ответил он.

— Лью, — сказал я, пытаясь его успокоить. — Это надо сделать. Война не закончится, пока мы не вернем Камни Песни и…

— Тегид! Это не закончится, пока Саймон не вернется туда, откуда пришел!

С этими словами Лью вскочил и ушел, а потом до конца дня не подходил ко мне. Той ночью, когда костры горели высоко и ярко, я пел «Пуилл, принц Придейна», весьма достойную историю, и как раз к случаю. Ската с дочерью спали на корабле, а мы — под открытым небом. Встали на рассвете, едва солнце начало свой путь по голубому небесному своду. Наш путь лежал на юг, к Придейну.

Маффар, прекраснейшее из времен года, благословил нас спокойным морем и устойчивым ветром. Наши корабли летели, как чайки, скользя над зеленой водой. На ночь мы разбили лагерь в бухтах вдоль побережья, и плыли весь следующий долгий день. По берегам стояли пустынные жилища, мы видели невспаханные поля на побережье, а иногда кто-то замечал волка, бегущего по холмам. Вообще дичи развелось много. Ястребы, лисы, дикие птицы, а вот людей мы почти не встречали.

Придейн оставался безлюдным. Мелдрин и не думал ничего делать для возрождения благородной земли своего народа, он лишь дополнил опустошение, вызванное Нуддом и коранидами. Ибо он опустошал те места, куда не добрался ненавистный Нудд; теперь Ллогрис и Каледон истекали кровью из-за его властолюбия.

Я недоумевал: почему злой Нудд напал только на Придейн? Почему Каледон и Ллогрис остались нетронутыми? Был ли Придейн более уязвимым, чем два других королевства? Может быть, причина в Фантархе и Песне. Или есть какое-то другое объяснение?

Как бы там ни было, заброшенность здешних земель повергла меня в тягостное одиночество. Я чувствовал пустоту здешних очагов и заброшенность жилищ, ощущал скорбь по всем мертвым Придейна: неоплаканным, непогребенным и неизвестным никому, кроме Дагды. К концу путешествия я впал в мрачнейшее уныние. С опустошением, жестокостью, страданиями можно было справиться только с помощью других страданий.

Ската хотела получить от меня хоть какое-то утешение, но мне нечего было ей предложить. Разумеется, я как мог облегчал ее утрату, но ведь весь Придейн взывал ко мне, умоляя об исцелении, а я не знал, кто мог бы его дать? Такое количество страданий заставляло меня думать о том, что могло бы искупить разорение или уменьшить потери.

«Тройное горе ждет Альбион», — говорила бенфейт. Ах, Гвенллиан, твое слово всегда было правдивым.

Глава 24. ДОЛИНА СТРАДАНИЯ

— Дайте мне, — горячился Кинан. — Я сделаю.

Лью хотел возразить, но заговорил Бран.

— Риск велик, но Кинан прав: именно такой план может сработать.

— А если не получится? — спросил Ллев.

Бран пожал плечами. Кинан сказал:

— Тогда ты атакуешь каэр. Но если до этого не дойдет, мы спасем много жизней.

Лью повернулся ко мне.

— Что ты думаешь, Тегид?

— Зачем брать силой то, чего можно достичь скрытно? — Я повернулся к Кинану. — Но одному тебе идти не стоит. Возьми с собой Рода.

— Ну и ладно, — вздохнул Лью, — поскольку никто не против, идите. Мы будем ждать вас здесь.