Серебряная рука - Стивен Рэй Лоухед

Паладир схватил бенфейт за воротник платья и разорвал его. Связанными руками Гвенллиан пыталась оттолкнуть его. Паладир ударил ее кулаком в лице. Колени девушки подкосились и она упала.

— Гвенллиан! — страшно вскрикнула Ската.

Если остальные могли хотя бы отвернуться, то у меня такой возможности не было. Внутреннее зрение нельзя отключить. Мне хотелось снова ослепнуть.

Паладир поднял Гвенллиан на руки и, обладая огромной силой, медленно воздел ее над головой. Она пыталась пнуть его ногой, но он держал ее высоко. Подойдя к самому краю утеса, огромный воин швырнул ее вниз.

Крик Гвенллиан оборвался, когда она ударилась о камни. Тело соскользнуло в воду, оставляя за собой блестящий кровавый след.

— Гвенллиан! — Ската рыдала.

Я прижал руки к голове, лишь бы не видеть ненавистного зрелища, но мой внутренний взгляд помимо моего желания переместился на вершину утеса. Я видел Паладира. Он стоял и мрачно смотрел в воду. Мелдрин что-то сказал ему, он повернулся, чтобы ответить хозяину. Паладир подобрал плащ своей жертвы и помахал им, чтобы мы могли разглядеть бывшую одежду Гвенллиан, а потом выронил его и долго смотрел, как плащ подбитой птицей падает в воду. Мелдрин развернул коня и скрылся за краем утеса. Сион Хай остался. Он сидел на лошади и смотрел на корабли. А когда заметил, что мы смотрим на него снизу вверх, улыбнулся и медленно поднял копье в дерзком приветствии.

Затем он тоже ушел, а я продолжал смотреть на прекрасное женское тело, колыхавшееся в морской зыби… изломанное тело… темно-рыжие волосы шевелились вместе с водорослями… распахнутые зеленые глаза поблекли, губы приоткрыты… Наконец видение застлал черный туман, и слепота вернула меня в мир живых.

Мы развернули украденные корабли и отправились вдоль западного побережья Инис Скай. Ближе к сумеркам встретили наши корабли. Сначала они попытались бежать от нас, но корабли Мелдрина превосходили их в скорости, и когда мы их догнали, нас узнали. Сойдясь борт к борту, мы пересадили воинов на более легкие суда и взяли курс на материк.

Лью разместил Скату и ее дочь в защищенном от ветра месте перед мачтой и попросил меня рассказать о смерти Говин. Я выполнил его просьбу, отдельно остановившись на похоронах. Гэвин прижала плащ к лицу и горько плакала. Ската выслушала мой рассказ без слез, сжав губы и сохраняя достоинство.

— Спасибо, Тегид Татал, — сдержанно промолвила Ската, а затем повернулась, чтобы утешить Гэвин. — Оставь нас пока.

— Да, конечно.

Ветер над проливом оставался сильным и устойчивым, и на рассвете мы достигли защищенной бухты на северном побережье Каледона. Мы сошли на берег, чтобы отдохнуть и оценить следующую часть нашего плана. Когда людей устроили на берегу, Бран, Кинан, Лью и я собрались на травянистом холме над белым песчаным пляжем. Шум прилива напевал меланхоличную песню.

— Долг крови тяжел, и Мелдрин заплатит, — заявил Кинан. — Ему не сразу удастся покинуть остров. Я считаю, напасть надо сейчас и уничтожить его силы насколько сможем.

— Согласен, — кивнул Бран. — Нанеси удар сейчас, пока его основные силы не с ним. Другого такого шанса у нас не будет.

Кинан и Бран начали обсуждать детали, а Лью сидел и молча слушал. Потом он коснулся моей руки.

— Что скажешь, Тегид?

— А что тут скажешь? Мы нанесли Мелдрину болезненный удар. Надо продолжать.

Лью понял, что мне не нравится план.

— В чем дело, Тегид? Что не так?

— Разве я сказал, что что-то не так?

— Нет, но я же слышу. — Он снова слегка толкнул меня в руку. — Не заставляй нас гадать.

— Поющие Камни… — начал я.

— О да, — раздраженно перебил он меня. — Так что насчет них?

— Атаковать Мелдрина сейчас — это хорошо, — ответил я. — Только это напрасная трата сил, если мы не вернем камни.

— Ты же говорил, что он носит их с собой, — заметил Лью.

— Я говорил, что это скорее всего так. Но мне кажется, что лучше бы сначала поискать у него в крепости.

Бран вклинился в наш разговор.

— Эти Поющие Камни, о которых вы говорите, — они, наверное, представляют большую ценность. Но я никогда о них не слышал.

— Расскажи ему, бард, — предложил Кинан. — Я уже слышал эту историю раньше, но послушаю еще раз.

Я согласился, сделав короткую паузу, чтобы решить, с чего начать.

— Прежде чем солнце, луна и звезды вошли в свой неизменный порядок, прежде чем живые существа сделали первый вдох, еще до начала всего, что есть или будет, была спета Песнь Альбиона. Песнь поддерживает это царство, и ею держится все сущее. Песнь — главное сокровище этого мирского царства, и ее не могут украсть малодушные существа или недостойные люди.

Начавшись, слова сложились у меня на языке сами собой и потекли дальше в песенном стиле бардов:

— Мелдрон Маур, Великий Король, как и могущественные короли Придейна до него, защищал Песнь на протяжении долгих веков господства нашего клана. Глубоко под горной крепостью высокого Финдаргада Верховный Фантарх Альбиона спал волшебным сном, надежно защищенный оплотом Истинного Короля.

Но Змей с огненным дыханием глубоко вонзил зубы, и из укуса потекла в мир порча. Придейн погрузился в гниение и разложение. Праведный суверенитет пришел в упадок; Защитник дрогнул, и враги Песни воспользовались моментом. Они убили Фантарха, чтобы заставить замолчать Песнь, но его сила была силой самой Песни Альбиона, и его магия оказалась крепче злых помыслов. Фантарх, Бард Бардов, погиб, но Песнь была спасена.

Бран признался, что не понимает, как такое могло быть.

— Я тоже не понял, когда услышал про это впервые, — кивнул Кинан. — Ты просто слушай. — И попросил меня продолжать.

— Ты знаешь эту историю, — сказал я ему. — Вот ты и продолжай.

— С радостью, — ответил Кинан, и я понял, что он весьма не прочь поговорить об этом.

— Вот что сделал Фантарх, — сказал он. — Сильными чарами он привязал Песнь к тем самым камням, которые убили его. Они ведь навалили на его могилу камни… Когда жизнь покидала его, Мудрый вдохнул драгоценную Песнь в те самые камни. Он сделал это для того, чтобы не потерять Песнь Альбиона. — Он обернулся ко мне: — Я правильно запомнил?

— Все верно, —