В договор не входит - Лина Ласс

Конечно, Паша думал, о том, что никогда не сможет сделать то, что под силу его другу. Иногда мне казалось, что он научился мириться с этим. А иногда, видя его отчаянные слёзы и истерики, которые были не так уж редки в интернате, я не могла успокоить растревоженное сердце.

Моя вина, моя ошибка, стоившая брату возможности когда-нибудь вновь почувствовать себя полноценным.

– А знаешь что? – попыталась я отвлечь его. – Возможно, из Европы я привезу что-то большее, чем просто сувениры.

– А что?

– Это секрет, но он тебе точно понравится.

– Когда ты уже вернёшься? Я скучаю.

– Шестнадцать недель, штурман. Осталось всего шестнадцать недель.

Вслух я пока не стала озвучивать всё, что лелеяла в душе. За день до этого звонка я получила сообщение от Даниэля, одновременно волнующее и пугающее – со мной хотела встретиться шеф-редактор Vogue. Я даже поначалу приняла это за шутку, но Бонье вместо ответа прислал мне фотографии, которые сделал.

В первые секунды я не могла понять, кто на них – девушка была такой печальной, утончённой и невероятно красивой. И только приглядевшись, поняла, что смотрю на себя. В объективе фотографа я излучала пронзительную грусть и тайну, которыми, на мой взгляд, никогда не обладала.

В глазах защипало.

Так вот как Даниэль видел меня. Он подарил возможность взглянуть его глазами, дал почувствовать себя прекрасной, загадочной и притягательной. Такой, какой я никогда себя не ощущала.

И сейчас мне предстояло сделать шаг, возможно, поворотный в моей жизни.

Бонье распахнул передо мной дверь. Кабинет был просторным, но перегруженным деталями. Стены, обвешанные обложками журналов и фото знаменитостей, статуи современных скульпторов занимали большую его площадь, а венчал это всё массивный стол, за которым восседала женщина средних лет. Она была одета очень просто – белый верх, чёрный низ, и, если бы не массивная брошь, украшавшая блузку, можно было подумать, что к миру моды она не имеет никакого отношения.

При нашем появлении Николь встала со своего рабочего места, расцеловала Даниэля и пожала мне руку.

– А вот и наша Ева! – воскликнула она.

– Мила, – поправила я.

– Ну конечно, – Николь рассмеялась. – Просто Даниэль назвал вас Евой.

Она пошарила на столе и вытащила из вороха бумаг мою фотографию. Портрет был сделан крупным планом, на нём я держала в руках красное яблоко и смотрела прямо в камеру. Распахнутые синие глаза, чуть раскрытый рот, лёгкий румянец – зрелище было как невинным, так и соблазнительным в равной степени. Ева.

– Нечасто Даниэль просит меня взглянуть на тех, кто ему приглянулся. Но я обмолвилась, что не могу найти девушку для съёмок на октябрьский номер, и он предложил вас. Тема весьма специфичная. Нам нужно лицо целомудрия и греха одновременно. И стоило мне увидеть это фото, как я захотела встретиться с вами лично.

– Октябрь – важнейший месяц для журнала, – пояснил Бонье. – И темы для него выбираются самые актуальные. А это фотосессия – основа основ.

Я постаралась спрятать дрожащие руки.

– И вы предлагаете её мне? – сама не верила, что задала этот вопрос.

– Пока нет, – отрезала Николь. – Я от вас в восторге, но вашу кандидатуру должны утвердить и арт-директор, и главный редактор. Но дело в том, что эти снимки – единственное, что есть в вашем портфолио. Этого недостаточно. Одно дело репортажная съёмка и совсем другое – студийная. Вы снимались где-нибудь?

– Однажды.

Я нашла в сети страницу, где были мои фото и дала взглянуть Николь. Она недолго изучала страницу, изредка кивая и мыча что-то под нос, и наконец взглянула на меня, чуть откинув голову.

– Вот что. На втором этаже у нас студия. Сейчас там делают пробные снимки, и у вас есть возможность поучаствовать. Как вы на это смотрите?

Я закивала головой и тут же была подхвачена под руку. Студия журнала отличалась от той, что была в квартире Даниэля как размерами, так и самой атмосферой. Помещение было огромным и поделенным на зоны. Громко играла музыка, сновали люди – фотографы, модели, ассистенты, без перерыва щёлкала камера и раздавались одобряющие вскрики. Я со стыдом отворачивалась от девушек, без стеснения обнажающих своё тело, чтобы сменить наряды.

Николь подвела меня к ассистентам. Я чувствовала их оценивающий взгляд, но они внимательно выслушали поручения редактора и принялись с рвением исполнять их. Меня захватил вихрь рук помощников. Они избавили меня от одежды, переодев в простую майку и леггинсы, волосы собрали в узел и наложили самый простой макияж, оставив черты лица максимально естественными.

Я чувствовала ту же неуверенность, что и при первой неудачной съёмке – вокруг были такие же незнакомые люди, я большей частью не понимала, что они говорят, всё погрузилось в суматоху и мне казалось, что я делаю не то, что от меня ожидают. К тому же объектив безликой камеры немного пугал меня. Только вид Даниэля, наблюдающего за съёмкой издалека, придавал небольшую уверенность. Он чуть кивнул с приободряющей улыбкой, и я слабо ответила ему тем же.

– Мила, – Николь щёлкнула мне пальцами. – Смотри на меня. Я понимаю, тебе сейчас неловко, но постарайся делать так, как я показываю.

Она стала изгибаться, демонстрируя нужные позы и я беспрекословно повторяла.

– Голову на свет, чуть ко мне, – её голос перекрывал даже громкую музыку. – Хорошо. Повернись спиной, немного откинься. Умница!

Её подбадривающие возгласы распаляли меня всё больше, пока я не стала импровизировать. Сама принимала позы и выбирала нужную эмоцию, и по выражению лица Николь поняла, что всё делаю правильно.

– Так, а теперь я хочу посмотреть, как ты работаешь в паре. Лео! – она окликнула высокого чернокожего парня. – Ох, в кадре вы будете чудно смотреться. Мила, это Лео, один из моих любимчиков, он несколько лет уже в модельном бизнесе, а нашла я его, не поверишь, на овощном рынке. Он подскажет тебе, что нужно делать.

Лео был высоким и подтянутым. На его лице сверкала искренняя улыбка, а глаза были голубыми и так контрастировали с его цветом кожи, что я поначалу подумала, что он примерил линзы.

– Редкая мутация, – произнёс он на английском, словно прочитав мои мысли. – Именно так Николь меня заметила и пригласила на съёмки.

– Аналогично, – усмехнулась я.

Рядом с Лео скованность снова вернулась, особенно когда он ухватил меня за талию и притянул к себе. Ни одному мужчине, кроме одного, я не позволяла прикасаться ко мне подобным образом. Видимо, почувствовав мою неуверенность, Лео наклонился ко мне и зашептал:

– Всё хорошо, только постарайся расслабиться. Я не кусаюсь.

– Я… прости. Просто не привычно…

Он понимающе кивнул.

– Представь