В договор не входит - Лина Ласс

многослойное колье. Рядом с ней сидела двое мужчин, оба в утончённых костюмах. Они что-то живо обсуждали, но завидев нас, Николь встала и первым делом обменялась с Даниэлем лёгкими поцелуями.

– А вот и наша Ева, – она подвела меня за талию к столику и представила своим друзьям. Мужчины вежливо привстали и по очереди поклонились. – Мила, это Жак Дюпре из дома Тома Форда и Франсуа Робер из Прада. Оба мои давние знакомые. Их модные дома будут спонсорами той самой октябрьской съёмки.

– Николь успела познакомить нас с вашими снимками, – Франсуа, плотный мужчина с небольшими залысинами, тщательно скрываемыми укладкой, пожал мне руку. – В жизни вы так же хороши, разве что оказались более приземлённой.

– Жак отметил, что то, как ты проявляешь эмоции на фотографии, говорит о большом жизненном опыте. Интересно, что в твоей жизни могло нанести такой отпечаток?

Николь, изогнув тонкую бровь, всматривалась в моё лицо. Конечно, она и в помине не собиралась меня провоцировать, но её вопрос застал врасплох. Идя на ужин в дорогой ресторан, я не могла представить, что придётся раскрываться более, чем мне того хотелось.

– А у кого из нас не было трагедий в жизни? – Даниэль опередил меня.

Под столом он нащупал мою руку и коротко сжал. Этот лёгкий жест вселил немного уверенности и позволил всё же ответить на вопрос.

– Даниэль прав. У каждого из нас есть своя трагедия. И моя заключается в том, что четыре года назад я потеряла родителей и бремя ответственности за моего младшего брата легло на мои плечи.

На секунду над столом повисло молчание. Бокалы и столовые приборы зависли в воздухе, не донесённые до ртов.

– Что ж, это всё объясняет, – Николь опустила глаза. Не такой откровенности она ожидала.

Я в растерянности перехватила взгляд Бонье, но он подмигнул и, чуть заметно кивнув, ухмыльнулся. Значит, я всё делаю правильно.

Жак Дюпре, в отличие от Франсуа, неохотно разговаривал на английском, так что половину вечера Даниэль переводил мне его слова. При этом он так близко склонялся к моему уху, что я чувствовала его дыхание.

– Он говорит, что разгадал оттенок твоих глаз – королевский голубой.

– Всегда думала, что они сапфирового цвета.

– В любом случае как его не назови, в них можно утонуть.

Он задержался рядом дольше положенного, неотрывно глядя в глаза, но я постаралась не выдать, что его слова меня взволновали, и вернулась к своему блюду. Отчего-то тембр его голоса заставил нервничать. Уж очень знакомые нотки в нём чувствовались, только раньше я слышала их от совсем другого человека.

Моё смущение для других осталось незамеченным. Вечер был приятен и окружавшие меня люди совсем не были похожи на снобов, какими я представляла себе особ, приближённых к миру высокой моды. Николь без конца шутила, соревнуясь в этом искусстве с Франсуа, а Жак иногда выдавал мудрые изречения, уводя разговор в более серьёзное русло.

– И всё же, – Франсуа обратился ко мне, когда мы покончили с едой, и за столом оставалась лишь бутылка бургундского, – мы так и не узнали главный вопрос. Где Даниэль вас нашёл?

– В Сент-Уан.

– Надо бы почаще ходить на блошиные рынки, – Робер отпил из бокала, переглянувшись с Николь через столик. – А какими судьбами вас забросило в Париж?

Нервный смешок вырвался из моего горла, а жар тут же заполнил шею и грудь. Я поймана с поличным. Как я могу объяснить здесь своё появление, не вдаваясь в те же подробности, в которых призналась Даниэлю? Но и тут, чувствуя замешательство, мой новый друг принял весь удар на себя.

– Мила в России работала в ресторане, чей филиал открывается здесь, в Париже. Её прислали обучить персонал.

Я с удивлением посмотрела на Даниэля, но вновь ощутила короткое и незаметное для остальных рукопожатие.

– Вот как, надо бы потом заглянуть в этот ваш ресторан.

Николь явно заметила, что между нами двумя что-то происходит. Её задумчивый взгляд переходил то на меня, то на Бонье. Слишком вовремя он опережал меня в ответах, слишком опекал от лишнего слова. Да и со стороны могло показаться, что между нами и правда что-то есть, так часто он склонялся к моему уху, незаметно подвинув ближе свой стул.

От этой лжи отчаянно захотелось курить и, извинившись перед всеми, я направилась на террасу. Здесь весь Париж был как на ладони, открывая вид на протекающую Сену и непоколебимый Нотр-Дам. Город погрузился в ночь, освещаемый приятным тёплым светом, таким же, как и обдувавший мои плечи ветер.

Дым немного успокоил меня. Я пыталась вспомнить, как давно брала в руки сигарету, но потеряла счёт дням. Кажется, прошло несколько недель. Привычка, обычно не дававшая мне покоя, сама отступила под натиском эмоций и впечатлений от этого города. Удивительно, что небольшое волнение смогло вывести меня из равновесия и вернуться к ней. Но ответ Даниэля заставил кое-что вспомнить…

Я неспеша затягивалась, наблюдая, как вдоль набережной неторопливо прогуливаются люди, слушала их тихие голоса и плеск волн, заглушаемые иногда звуком проезжавших машин, и вновь ощутила острую потребность поделиться этим видом с кем-то. Одиночество и тоска снова подкрались, накрывая своим холодным одеялом. Как бы ни был прекрасен этот город, он не давал мне забыть, что здесь я всего лишь потерянная чужестранка.

Взгляд заприметил внизу едва уловимое движение. Я бы даже не обратила на него внимание, если бы в этот момент не смотрела в нужную сторону.

В тени вязов у самой кромки набережной стоял человек. Лица и одежды было не разглядеть, такой плотной была листва, надёжно укрывавшая его. Он сделал небольшой шаг, спрятавшись за тонким стволом, будто он мог скрыть его целиком.

Я неотрывно наблюдала за замершей фигурой и чувство, что его глаза обращены вверх на террасу, стало таким явственным, что кожа покрылась мурашками, и тем более неожиданным показалось мне лёгкое прикосновение к плечу, заставившее вздрогнуть.

– Прости, не хотел тебя напугать, – Даниэль тут же отдёрнул руку.

– Всё нормально, – я затушила сигарету и метко бросила её в стоявшую рядом урну. – Просто задумалась.

Между нами повисло молчание. Кроме нас снаружи больше никого не было и находиться один на один с Даниэлем становилось неловко.

– Я хотела поблагодарить тебя, что поддержал меня. Я просто не знала, что ответить.

– Ничего, – он дёрнул плечом. – Я мастер уходить от неприятных тем.

– Знаешь, то, что ты сказал за столом… ведь именно так я объяснила своему брату, почему мне придётся уехать. Правда, он думает, что я всё ещё в Италии, и, если бы не кое-какие