И будет день - Ранджит Дхармакирти
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
2
Хиччи Махаттая очень любит мастерить игрушки. Он настоящий умелец. Из пустых сигаретных коробок вырезает цветы лотоса. Делает маленькие сумки. Каждый раз, возвращаясь из конторы, я собираю у знакомых торговцев пустые коробки из-под сигарет и приношу Хиччи Махаттае. Из катушек, огарков свечей и обрезков резины он ухитряется делать тракторы. А попади ему в руки порожняя банка из-под порошкового молока — через полчаса готов забавный светильник. Целый ящик набит поделками Хиччи Махаттаи. Тут и собаки, и кошки, и зайцы, маленькие столы и стулья, крестьянские повозки… Вся веранда у нас увешана гирляндами цветов, вырезанных Хиччи Махаттаей. А когда наступает праздник Весак[10], он плетет цветочные корзинки для всех соседских ребятишек. Глядя, как проворно двигаются его пальцы, я всегда вспоминаю пословицу — «Глухой всегда видит лучше». Может быть, у Хиччи Махаттаи такие ловкие руки именно потому, что он не может ходить.
— Сынок, давай отнесем твои игрушки в лавку, — как-то предложил я в шутку.
— Не надо, папа, — возразил он.
— Но мы их продадим и получим деньги.
— На что мне деньги, папа?
Пока я думал о своем младшем сыне, солнце опустилось совсем низко. Тени от деревьев вытянулись, по улице быстро шли запоздалые прохожие. К столбу на велосипеде подъехал фонарщик. Палкой с крючком на конце он включил рубильник и покатил дальше. Фонарь мигнул несколько раз и наконец загорелся в полную силу. Сзади послышался какой-то шорох. Оглянувшись, я увидел около дверей, ведущих из дома на веранду, Нималя. По его робкой улыбке я сразу догадался, что у него ко мне какая-то просьба. И действительно, отведя взгляд в сторону, Нималь пробормотал:
— Папа, мне нужны бутсы!
— Хорошо, посмотрим. Может, в конце месяца и смогу купить.
— Посмотрим, посмотрим… В прошлом месяце ты то же самое говорил. Выходит, ты меня обманываешь…
Я смущенно опустил глаза.
— Все ребята из нашего класса ходят на тренировки, — продолжал он. — Только я не хожу. Неужели ты не можешь найти тридцать рупий?
— Хочешь, я куплю тебе подержанные бутсы?
— Не нужны мне подержанные. Все меня дразнить будут, а нашим ребятам лучше на язык не попадаться.
— Мы должны жить по средствам, сынок. Знаешь, в чем я ходил в школу? В саронге и баньяне.
— Сейчас другие времена… Так купишь мне бутсы или нет?
На веранду вышла Суманавати.
— Ты что к отцу пристал! — набросилась она на Нималя. — Смотри, дождешься ты у меня!
Нималь сразу помрачнел. Он еще постоял некоторое время на веранде, затем, кусая ногти, резко повернулся и ушел в дом. Меня охватило раскаяние. Нималь — хороший спортсмен. В прошлом году на спортивном празднике в школе получил два приза. Просто грех не поддержать сына, если у него влечение к спорту. В наше время мало иметь школьный аттестат. Когда устраиваешься на работу, обязательно спрашивают, чем ты занимаешься. Играешь ли в крикет, футбол или хоккей на траве? Но вот вопрос — где взять тридцать рупий? У Суманавати — денег в обрез, только-только дотянуть до конца месяца. Конечно, у нас в конторе есть люди, которые под проценты могут ссудить денег. Но с такими людьми иметь дело противно. А я ведь за всю свою жизнь не взял в долг ни одного медяка. Что, если попросить тридцать рупий у Малини? — мелькнуло у меня в голове. Все свое жалованье она кладет на книжку, а нам ничего не дает. Я ее, правда, не осуждаю. Не хватало еще, чтобы я брал у своих детей деньги на домашние расходы! «А что она подумает, если я обращусь к ней с такой просьбой? — внезапно спохватился я. — Впрочем, пусть думает что хочет. Мы же не чужие, должны выручать друг друга. А долг я обязательно верну».
Я медленно подошел к двери комнаты Малини и заглянул внутрь. Дочь сидела в ногах кровати и что-то шила. Потоптавшись на месте, я повернул было обратно. Малини вспыльчива и, когда злится, разговаривает грубо и вызывающе даже со мной и Суманавати. Не потому, что она грубиянка. Просто такой уж у нее несдержанный характер. Наконец, собравшись с духом, я вошел в ее комнату.
— Малини, если у тебя есть деньги, дай мне, пожалуйста, тридцать рупий. Внезапно понадобились.
— Откуда же в середине месяца у меня могут быть деньги?
— Я тебе непременно верну.
Малини с удивлением взглянула на меня.
— Я отложила немного денег на новое сари, — проговорила она после недолгого размышления и, открыв чемодан, достала с самого дна три бумажки по десять рупий.
— А когда вернешь?
— Постараюсь как можно скорее.
Прежде чем дать мне деньги, она снова пересчитала их.
Вышел я из комнаты Малини удрученный. На душе у меня лежал тяжелый камень. Одалживать деньги у Малини — не слишком-то приятное занятие. Сам я сызмальства привык экономить деньги. С тех пор как я стал ходить в школу, я ни разу не потратил больше пяти центов просто так, на пустяки. Некоторое расточительство я позволял себе только в день Нового года, когда отец давал мне полторы рупии. Отец мой крестьянствовал, выращивал рис и возделывал участок хэны[11]. Детей в нашей семье, считая меня, было четверо. И сейчас все они продолжают обрабатывать землю. Только я стал правительственным чиновником. Нельзя сказать, чтобы жилось нам легко. У меня была одна-единственная смена одежды — застиранный саронг и баньян. Иногда по нескольку месяцев кряду не было денег, чтобы сходить к парикмахеру, и лохмы волос свисали до самых плеч. Рис у нас готовили лишь по вечерам, днем мы ели роти[12], бататы, кокосовые орехи, а по утрам нам давали только похлебку из кокосовых орехов. «Нандо, сынок! — помню, говаривала мать. — Сбегай к каналу и сорви несколько плодов кос[13]. Опять нечего сготовить на обед. О господи!» Да, немало пришлось мне претерпеть, прежде чем я достиг нынешнего положения.
Суманавати думает, что в конторе я ем на обед рис. Так было, но очень давно. И то я брал рис с овощами — на рыбу и яйца жалел денег. А теперь я наспех проглатываю лепешку в небольшой закусочной напротив нашей конторы. Потом закуриваю биди. Сигареты я покупаю лишь в исключительных случаях. Мои брюки и рубашки стирает и гладит
