Первые боги - ОЛ

Мал подумал:

– И в самом деле, может быть, с помощью масок жители Мемфиса общаются с высшими силами. Маска это не что иное, как бессловесная молитва, – так египтяне просят богов о защите. Христиане же вместо маски носят нательный крест и тем самым разделяют тяжесть, однажды взятую на себя Спасителем. Различие только в том, что одни скрывают связующий символ под одеждой, другие носят его напоказ. Таким образом снять маску для жителей Мемфиса означает богоотступничество.

Фелициан выждал, пока его слова произведут на публику надлежащее впечатление, и продолжил страстным тоном:

– Народ Мемфиса созрел для страшного суда! Разве вы не боитесь гнева Господня, стирающего в пыль города нечестивых! – отец Фелициан принялся из всех сил размахивать культей. – Одумайтесь, братья и сестры! Демоны непотребства обольщают ваши умы и доводят их до помрачения! Они всё искажают, извращают, переворачивают с ног на голову. Вы даже не заметите, как окажетесь в ловушке. Голоса демонов сладкие, как мед, – ваши уши не услышат скрытого в них яда ожесточения и ваша душа не заметит, как вовлечется во грех. Берегитесь, говорю я вам! Лишь Господь милосердный спасет вас. Поклоняйтесь только Богу единому и никакому иному! Он бодрствует над каждым человеком и в любой момент готов отсечь ветви и листья древа жизни вашей, а затем вырвать его с корнем. Всё в его руках!

Монах замолчал, оглядел толпу, остановил взгляд на Мале, указал на него культей и воскликнул:

– Вот одержимый бесом! Если бы видели, как по утрам его терзает дьявол! Сейчас я на ваших глазах спроважу прочь его демона!

Монах проворно спрыгнул с помоста и схватил лежащий на земле мешок. Оттуда он достал повизгивающего поросенка. С ним Фелициан приблизился к Малу и поднял над его головой крест. Маски с любопытством ждали, что будет дальше.

– Во имя отца и сына, и святого духа, демон, заклинаю, оставь тело этого человека и вселись в свинью!

Мал почувствовал напряжение во всем теле, но оно не было настолько сильным, чтобы вырваться наружу. Внезапно поросенок громко завизжал, вырвался из рук монаха и бросился в толпу. Маски возликовали.

– Злой дух изгнан! – провозгласил отец Фелициан. – Бог явил свое могущество и спас несчастного!

– Ловкий фокус, – подумал Мал. – Монах так умудрился зажать одной рукой поросенка, что тот помчался как угорелый.

Но обман тщеславного монаха был очевиден не всем.

– О, сокрушитель тысячи демонов! Нет тебе равного по силе! – Монах успел снова забраться на помост. – Придет час и все те, кто вел людей на погибель, сгинут навсегда.

К монаху подкралась маска львицы и зарычала ему прямо в ухо. Монах от неожиданности не удержался и свалился с помоста. Заботливые зрители вытянули вперед руки и поймали отца Фелициана. Львица продолжала яростно рычать. На помост вбежал человек-павиан и принялся плясать вокруг нее. Танец подействовал на львицу успокаивающе.

– Оставьте меня, нечестивые! Горе вам, лицедеи!

Отец Фелициан встал на ноги, оглянулся на помост и пронзил пылающим от гнева взглядом львицу и павиана.

– Дикие звери будут вашими вечными спутниками! Питайтесь травой и обретете безумие! Страшитесь гнева Господня, ибо вы заслужили его!

Паоло подошел к Фелициану и попытался его успокоить, но тот оттолкнул его и побрел прочь от толпы масок.

Сейт-Акх дал знак следовать за ним. Они прошли мимо дворца цариц Мемфиса, украшенного мраморными барельефами, и приблизились к примыкавшему к нему небольшому зданию. У его стены стояла небольшая стела с изображением пары ушей. Рядом сидели писцы в масках пантеры, а у самых ворот стояли стражники в кошачьих масках с кривыми мечами и шевелили губами.

– Это храм богини Бастет. Те, кто охраняет его, обязаны непрерывно читать священные тексты, – пояснил Сейт-Акх.

– Это та самая богиня, в честь которой был назван корабль цариц Мемфиса? – спросил Гор.

– Разумеется, среди египетских богов нет никого, кто бы носил одинаковые имена.

– Это главная богиня Мемфиса? – спросил Паоло.

– Бастет – богиня радости и веселья, которое так любят жители галарского Мемфиса, но они почитают одновременно тысячи богов, и среди них нет никого, кому бы отдавали особое предпочтение.

Мал уже догадался, что Сейт-Акх привел всех сюда только ради него. Жрец выразительно посмотрел на Мала:

– Тебя пустят только во двор.

– Мне этого достаточно, – ответил Мал.

– Ждите нас здесь, – Сейт-Акх обернулся ко всем остальным. – Мы скоро вернемся, и я проведу вас во дворец.

Жрец повел Мала к воротам в храм. Сейт-Акх кивнул стражникам, и они тотчас склонились перед ним. Покрытая бронзой кедровая дверь отворилась, и Мал переступил через гранитный порог дома богини Бастет. Во дворе их встретили служители храма. Они молча сняли с Мала одежду, омыли его руки и ноги, повязали ему набедренную повязку и дали ему чашу с солоноватым раствором для очищения рта. Затем они отвели его к другим посетителям храма. Те так же, как и Мал были без масок и в набедренных повязках. Все они были погружены в молитву и не обращали ни на кого внимания.

Вдоль стен стояли жертвенники. Вокруг них лежали пальмовые ветви, бутоны роз, лотосы с широкими лепестками, мандрагоры, лилии, васильки. Из фруктов, предназначенных богам, Мал заметил гранаты, арбузы, виноград, дыни, финики и фиги. Здесь же лежали женские украшения: ожерелья, подвески, браслеты, кольца серьги из золота, серебра, меди, бронзы и керамики.

Мал нашел себе место между колоннами, закрыл глаза и сосредоточился:

– Змей, ты слышишь меня? Я хочу поговорить с тобой, мой серебряный брат.

– Я слышу тебя, – тут же отозвался змей.

– Я сделал все, о чем ты просил. Первые боги вернулись в свои египетские дома. Теперь я хочу, чтобы змеиная сила оставила меня навсегда.

– Моя сила слита с твоей душой.

– Ты отказываешься выполнить условия договора?

– Я выполню условия договора, как и было обещано.

– Почему ты не хочешь оставить мою душу в покое?

– Ты получишь то, что тебе положено по договору.

– Значит ли это, что мое тело станет телом обычного человека.

– Ты утратишь неуязвимость, – таким было условие договора.

Мал просил у змеиных богов неуязвимость – это так, но он рассчитывал на то, что змей покинет его сознание сразу после того, как он утратит дар богов. Принц полагал, что змеиные сила, неуязвимость и ум слиты воедино, – разве змей не знал об этом, когда заключал с ним договор. Но в храме бога Амуна Мал и в самом деле просил о змеиной неуязвимости.

– Ты должен покинуть мою душу, – настаивал Мал.

– Твоя душа расколота на части. Одну из них ты уничтожил. Я пришел, чтобы восполнить собой недостающую часть души. Если я оставлю тебя, – ты умрешь.

Малу было нечего возразить. Змеиная плоть покрыла его тело сразу после смерти оборотня. Он убил оборотня и вместе с ним чувственную часть своей души. Змей занял ее место. Вот почему он до сих пор жив.

– Но почему никто не сказал мне об этом раньше?

– Потому что ты не спрашивал меня, – ответил змей на мысль Мала.

– Ты знал, что я служу не тебе и не тем, кто подобен тебе. Почему ты молчал и скрывал от меня правду?

– Потому что ты не спрашивал меня, – повторил змей.

И в это раз Малу было нечего возразить. Он знал, что слова в мире богов значат куда больше, чем мысли. Вместе со словами, произнесенными вслух, приходит ответственность за сказанное. До тех пор пока мысль не выражена в звуке, цели, к которым стремится ее обладатель, не намечены. Когда-то Анубис предложил ему бессмертие, прочитав его мысли о бренности человеческого существования, но Малу хватило силы разума удержаться просить его о чем-либо.

– Прощай, мой серебряный брат, – Мал понял, что продолжать разговор бессмысленно. – Знай, что скоро я исцелю свою душу.

– Прощай, человек. Ты волен сам решать свою судьбу.

Мал открыл глаза:

– И да поможет мне обитель Христа!

ГЛАВА XI-XII. КЕБХУТ И УПУАТ – ДЕТИ АНУБИСА

В просторной зале с низким потолком между накрытыми столами сновали ярко одетые слуги в птичьих масках. С одного стола, стоящего чуть позади, многочисленным гостям подносили блюда из мяса диких животных, рыб и птиц, с другого – мед и сладкие фрукты, запеченные в тесте. Одновременно слуги убирали грязную посуду и подливали напитки в опустошенные чаши. Три места за центральным столом были никем не заняты.

Принц нашел глазами Лию и подсел к ней:

– Где Матара и Гатара?

– Они провожают гостей.

– Каких гостей? – Мал не понял, о ком идет речь.

– Ешьте, принц, – сказал сидящий с другой стороны Аузахет. – Мы не первые и не последние гости на этом пиру. На площади стоит толпа людей, ждущих своего часа. Разве вам не пришлось через нее пробираться?