Первые боги - ОЛ

Спустя несколько дней Мал спросил капитана Гила за ужином:

– Скажи, если ты поклоняешься Христу, то почему твой корабль назывался именем бога Миндии?

– Миндия это вовсе не бог, – голос строгого Гила смягчился, – это герой Иберии – страны, откуда я родом.

Гор, который все эти дни внимательно следил за капитаном Гилом, перестал жевать и прислушался.

– Я никогда не слышал о нем, – признался Мал.

– На моей родине его называют пожирателем змей, – Гил посмотрел на Мала так, словно бы бросал вызов, но не ему самому, а змею внутри него.

– Пожирателем змей? – с удивлением переспросила Лия.

– Однажды Миндия попал в плен, – Гил охотно воспользовался любопытством Лии, чтобы рассказать иберийскую легенду, – там он увидел, как тюремщики едят змей. Когда они уснули, голодный Миндия дотянулся до объедков, украл кусок змеиного мяса и съел его. Его сила заметно возросла, а ум обострился. Миндия легко сбежал от своих врагов, вернулся в родную деревню и научил соплеменников есть змеиное мясо, благодаря чему те стали сильными и мудрыми.

Гил замолк и удалился, оставив Мала и Лию размышлять над сказанным. Лия все выспрашивала: где находится Иберия, и зачем Гил идет вместе со всеми в Мемфис. Но Мал не знал, что ей ответить. Про Иберию он слышал только то, что это горная страна и находится она где-то на севере, но где именно он не знал. Он смутно догадывался, что Гил связан с Матарой и Гатарой. Капитан угрожал змею, но самому Малу он не желает зла – в этом принц даже не сомневался. Лия своими вопросами навела его на мысль: но ведь и «Джирджис» был назван в честь святого, однажды сошедшегося в поединке со змеем:

– Эти два корабля погибли не случайно, – их исход в этом походе был предрешен.

Мал вслед за Гором стал пристально наблюдать за Гилом. Он заметил, что капитан никогда не улыбался и не позволял себе злобных гримас. Его люди распространяли вокруг себя состояние уверенности и покоя. Они ни во что не вмешивались и не вызывали желания завести разговор. Они были лишены нибурской тонкости, изящества, остроты ума. Их простота граничила с грубой силой, но им удавалось сохранять свою мощь и в одиночку, тогда как рассудочный нибурец вне окружения своих соплеменников утрачивал многое из того, чем обладал.

Спустя пару дней за ужином Гор собрался с духом и обратился к капитану Гилу:

– Я боюсь и уважаю тебя и твоих людей. Когда я вижу тебя, в моей душе просыпается боль, причина которой мне неизвестна. Я будто вспоминаю давнюю утраченную часть себя, вернуть которую не в силах. Я хочу, чтобы ты рассказал мне о своем народе.

– Мы горцы и больше всего на свете любим свободу, – печально произнес Гил и затянул тоскливую песню.

Он пел о гибели отважного воина, который умел смотреть смерти в глаза, но не мог отличать правду ото лжи. Ослепленный любовью он доверился женщине и стал жертвой предательства. Враги устроили ему смертельную западню, которую воину миновать не удалось. По щекам Гила беспрерывно лились слезы, а когда он окончил петь и набрал полную грудь воздуха, Малу показалось, что сила капитана Гила еще более укрепилась.

Капитан Гор тоже плакал, не скрывая слез, изливая ему самому неведомую боль, что копилась в его души долгие годы.

– Есть ли у тебя брат? – спросил Мал Гила.

– Есть, но мы не можем сейчас быть вместе, – отвечал ибериец.

– Он попал в неволю? – предположила Лия.

– Да, юная дева.

– Но почему ты не можешь вызволить его из плена? – спросил Гор, утирая слезы.

– Мне это не под силу, – сказал Гил, и обернулся к Малу, – но я всегда надеялся на чудо и ждал дара с небес.

– Расскажи, что с ним произошло, – попросил Мал.

Гила не пришлось уговаривать:

– Пятьдесят лет назад мой старший брат Данута взошел на престол Иберии. В то время ему было всего девятнадцать лет. Не процарствовав и года, Данута повел иберийскую армию в крестовый поход. В окрестностях Нибура женщина, в которую он был страстно влюблен, изменила ему с другим. Брат обезумел от горя и в гневе погнался за ней. Та дева могла свести с ума кого угодно, – она была так же прекрасна, как и ты. – Гил выразительно посмотрел на Лию и продолжил, – под покровом ночи Данута в приступе ревности обратился в саблезубого медведя. Так на него подействовало родовое проклятие. Его заслужил наш отец, когда низложил с царского трона своего брата. Тогда я был еще младенцем. Повзрослев, я отправился в нибурские горы на поиски Дануты. От местных жителей я узнал, что здесь не раз слышали медвежьи рыки, но никому так и не удалось обнаружить следы зверя. Однажды здесь нашли мертвое тело девицы, сбежавшей из дома. Оно было изрезано мощными звериными когтями. Затем медведь будто бы задрал еще двух амазонок, решивших поохотиться в этих местах, но его самого так никто и не видел. И только одна женщина призналась мне, что очень давно страшный саблезубый медведь погнался за ней, но исчез на полпути, словно бы растворившись в воздухе.

Мал и Лия переглянулись.

– В Нибуре считают, что это дух иберийского царя-медведя, который от несчастной любви бросился в ущелье. Он никак не может успокоиться, слоняется по горам и мстит всем юным девам. Я много раз ходил на медвежью гору и оставался там на ночлег. К тому времени с нее уже перестало доноситься рычание, а сама история стала забываться, но название горы «Медвежья» уже прижилось в умах нибурцев. Я не терял надежды и решил разыскать чародея, чье проклятие подействовало на моего брата. Я вернулся в Иберию, где мои старшие братья оспаривали между собой право на трон. Там чародей сам разыскал меня. Ко мне явился его посланник и сообщил, что с моего брата можно снять заклятие, он вернет себе человеческий облик, и в мой род возвратится благоденствие. Я снова приехал в Нибур. Там меня уже ждал чародей. Он отвел меня в горы на ту самую поляну, где Данута превратился в медведя. Чародей пообещал на время вернуть моего бедного брата в прежнем облике, чтобы я убедился, что он говорит правду. Он взял с меня слово, что я не приближусь к месту его возвращения, что бы не случилось. Слуги чародея подстрелили козу, освежевали ее и стали поджаривать тушу на костре. Чародей пообещал, что как только луна закроет солнце, и девушка, не познавшая мужчины, отведает мясо этой козы, Данута явится на гору. Так оно и случилось. Вы знаете, что произошло дальше. Я видел, как мой брат испугал Лию, и как сила заклятия не дала ему остаться самим собой.

– Выходит, он принял меня за предавшую его возлюбленную. Неужели он успел позабыть ее облик? – удивилась Лия.

– Разум человека-медведя принимает за свою возлюбленную любую женщину, которая попадется ему на глаза, – отвечал Гил. – Иногда человеческая воля просыпается в нем, Данута становится самим собой, его жаждущая мести душа возвращается в мир людей, но когда на пути оказывается женщина, его разум мутнеет, он вновь обращается в зверя и безжалостно убивает попавшуюся в его лапы жертву, если только он успевает сделать это до того, как заклятие отправит его в заколдованный мир.

– Почему чародей сразу не снимет заклятие? – возмутился Гор. – Ты должен заставить его это сделать!

– К несчастью для меня чародей потерял власть над своим заклятием, но он указал мне, что человек, который будет сопровождать деву на Медвежью гору, поможет мне снять чары с моего брата. В твоих силах, Мал, помочь мне и моему роду. – Но как? – спросил Мал.

– Тебе не нужно знать этого, – отвечал Гил. – Делай, что должно, все произойдет по воле Господа нашего.

– Как зовут этого чародея?

– Я сказал тебе все, что мог сказать.

Почему путь каждого из них таким неожиданным образом пересекся с тайной иберийского царя-медведя, – вот о чем думали Мал и Лия в этот вечер, – и как случилось так, что сейчас они плывут вместе с братом несчастного Дануты?

Мал спросил Лию, рассказывала ли она кому-нибудь историю, которая произошла с ними в нибурских горах? Лия отвечала ему, что нет – никому.

– Что за чародей? Матара и Гатара должны знать его имя! Ведь именно Матара в тот самый вечер отправила их прогуляться на песчаной горе, где «бывает так красиво в тот день, когда луна закрывает солнце».

Каждый из них следует своей миссии: Лия ищет средство для излечения женщин Артемидоса от бесплодия, Гор стремится попасть в страну Офир, Гил желает вызволить своего заколдованного брата, Матара и Гатара гонятся за святыней Мемфиса – Личиной, через которую передается из рода в род божественное знание. Так случилось, что все эти нити оказались переплетены между собой по неведомой никому божественной воле, и потому они здесь – на одном корабле. У Господа свой замысел. Он тот, кто никогда не ошибается. И если мы не достигаем своей цели, тогда как сделали всё, что могли, нам не в чем упрекнуть Бога. Подобно капитану Гилу нам следует всегда уповать на то совершенство, с каким он управляет человеческими судьбами.