Первые боги - ОЛ

– Наводнение пригнало в эти края много живности, – сообщил он капитанам.

– И она успела нагулять жир на местных полях, – поддакнул ему капитан «Гефеста».

– Слава милосердному Аллаху за то, что не позволил вышедшему из берегов Аль-Бахру поглотить нас подобно ночи, без остатка пожирающей солнечный свет, – улыбаясь, добавил Басам.

– Да будут также плодоносны земли твоего повелителя аль-Азиза! – с этими словами Бердан поднял пиалу и осушил ее.

Его примеру последовали все остальные участники застолья. Мал заметил, что наместник неслышно перебросился несколькими словами с одним из своих вельмож, после чего тот подозвал слугу и шепнул ему что-то на ухо. Это показалось Малу подозрительным.

– Что привело вас в благословенный Аллахом Аль-Карнак? – позволил себе проявить любопытство Басам, когда слуги принесли сладости и фрукты.

– Мы шли от Нибура через всю Сабию, чтобы спасать несчастных, чьи дома оказались под водой, – объяснил адмирал Бердан.

– Великодушие Нурека не имеет границ, – не дал ему продолжить Басам.

Для Мала откровенная лесть из уст наместника только подчеркивала его хитрый нрав. Он не доверял Басаму. Наместник был явно из тех, кто может быть щедр по отношению к кому угодно у себя дома, а как только гость выйдет за ворота, то запросто прикажет вонзить ему кинжал в спину по самую рукоять.

– Мы сделали все, что могли, и теперь собираемся повернуть корабли назад, – сказал адмирал.

– Да возрадуются вашему возвращению благородные жители Нурека, – снова подхватил слова Бердана Басам.

– Нам нужна провизия, – Бердан неожиданно перешел к делам насущным. – Возле города пасутся буйволы и дикие козы…

– Ни о чем не беспокойтесь! – перебил его наместник, – Во славу султана аль-Азиза, да пребудет с ним воля пророка Мухаммеда, я прикажу наполнить ваши корабли самой вкусной снедью доверху.

– Нибур отблагодарит вас за щедрость, – несмотря на то, что Басам не дал четкого ответа, Бердан воспринял его слова как дозволение на охоту.

Застольные льстивые речи еще долго лились непрерывным потоком. Наместник стал настаивать, чтобы пир продолжался до рассвета, на что Бердан решительно возразил:

– Капитаны не могут надолго покидать свои корабли!

Утром к причалу прибыли проводники, чтобы указать нибурцам путь к пастбищу буйволов. Вслед за ними местные погонщики подогнали не меньше десяти повозок, запряженных лошадьми. Рыжебородый капитан «Геры» Ксант и Геральд вывели своих людей на охоту. От нечего делать Мал отправился вместе с ними.

Шесть дюжин нибурцев поднялись к Аль-Карнаку, а затем повернули в стороны поросшей молочаем саванны, где возвышались только одиноко стоящие пальмы. Проводники объяснили, что стадо выходит пастись ночью, а днем животные прячутся от жары в болоте и зарослях тростника. Случается, что буйволы в поисках прохлады уходят в лес или ущелье, и сейчас самое время, чтобы застать их там врасплох.

– Не лучше ли подобраться к ним поближе на корабле? – спросил Ксант.

– Так мы можем их вспугнуть, господин, – отвечал старший проводник, – и они уйдут всем стадом.

– Они в любом случае почуют нас, – возразил Ксант.

– Когда стадо пасется, буйволы спокойны. Чем дальше они разбредаются друг от друга, тем лучше охота. Но если они заметят движение большой лодки, – проводник прочертил в воздухе плавную дугу, – испуганные буйволы собьются в кучу. Всего один звук может заставить их уходить прочь, и это будет плохая охота.

Проводник еще долго убеждал в своей правоте, и Ксант, наконец, согласился.

Вскоре они вышли к редкому лесу. Проводники велели остановить повозки, чтобы спуститься с каменистого обрыва к берегу реки, но только после того, как они подадут нибурцам сигнал. Проводники пошли вперед, за несколько шагов до обрыва они притаились, а потом разом исчезли. Тело Мала внезапно, против его воли, пригнулось к земле. В этот самый момент на нибурцев обрушился поток стрел.

– К бою! – отдал приказ капитан Ксант.

Из редколесья появились пешие арабы с луками в руках. Их было не меньше сотни. Это была засада.

– Нурек! Славный Нурек! Мы не хотим никого убивать!

– Почему вы только сейчас вспомнили об этом, а не до того, как начали стрелять? – взревел капитан Ксант.

Из окружения арабов выступил вперед толстый приземистый человек в шелковом тюрбане и в серебряной броне, украшенной золотыми арабесками. Правую руку он держал на поясе, а левую на рукояти кривой сабли. Впереди него выскочили еще двое и встали так, чтобы защитить вельможу от стрел, если они полетят со стороны нибурцев.

– Я – султан аль-Азиз. Я повелеваю этими землями. Отдайте мне человека по имени аль-Хидр, и, клянусь бородой Мухаммеда, больше ни одна стрела не полетит в вашу сторону.

– Ему нужен я, – крикнул Мал Ксанту.

– Аль-Хидр под нашей защитой. Ты не получишь его, кем бы ты ни был, – заорал разгневанный капитан. – Таковы наши законы. Или они тебе неизвестны, светлейший султан?

– Одумайся, безумный человек, – искренне расстроился султан. – Ведь ты погубишь себя и других. Тому, кто прячется среди вас, уготована геенна. Ему не место среди славных воинов Нурека.

Мал поднялся с земли и сделал шаг вперед:

– Аль-Хидр перед тобою!

Он думал, что аль-Азиз подобно Салаху обладает стройным, гибким и жилистым телом. Возможно, что когда-то давно так и было, но, со временем, неумеренное чревоугодие, жадность и леность превратили аль-Азиза в лоснящегося от жира толстяка с пухлыми руками.

– Рыба гниет с головы, – осенило Мала. – Во главе арабов стоит слабый человек, который сулит им гибель.

Мал встретился с аль-Азизом взглядом, и тот невольно отступил на один шаг.

– Значит ты еще и трус! – догадался Мал.

Стоило только аль-Азизу открыть рот, чтобы отдать приказ лучникам, как Мал опередил его:

– Ты дрожишь! Я вижу, как колышется твой дряблый живот!

Аль-Азиз едва не лопнул от злости. Его живот распух, а лицо охватило мелкая дрожь:

– Я научу тебя, сын нечистот, правильному обхождению! Вынь свой злоречивый язык и слижи пыль под моими подошвами. Чем быстрее ты признаешь себя лжецом, тем меньше тебе придется мучиться перед смертью!

– Ты всего лишь презренный трус, который стреляет из-за угла. Ты – разбойник, который прячется за спинами людей, достойными лучшего господина! Это я признаю!

– Я знаю о твоем коварстве! Будь ты проклят, шайтан! Но, слава Аллаху, время твоей смерти пришло, и сейчас твоя душа последует прямиком в лапы Эблиса! – в припадке гнева султан закашлялся.

И тогда Малу открылось предназначение аль-Хидра: он не наказывает, а очищает и дарит спасение заблудшим душам мусульман. Всемогущий Аллах, без воли которого и волос не упадет с человеческой головы, впустил его не в Мекку и Иерусалим, а в Египет, где арабы погрязли в грехах, опорочив веру отцов. Он сюда пришел вместе с очистительным разливом Аль-Бахра. Но Сейт-Акх ошибается, он здесь не по воле первых богов, а по воле творца всемогущего – великого Бога неба и земли, что волен созидать и сокрушать, потому как все сущее в его власти.

– Если бы ты был благочестив, то Бог не отвернулся бы от твоего народа! – провозгласил Мал. – Но ты попрал его законы. Ты служишь самому себе. Аль-Хидр пришел не для того, чтобы отнять у тебя земли, скакунов, рабов и жен, а для того, чтобы покарать тех, кто отвернулся от бога своего.

Глаза султана налились кровью, а на губах выступила пена. В толпе арабов поднялся ропот. Мал не услышал ответных слов аль-Азиза, но по тому как арабы подняли луки, он догадался, что султан приказал стрелять. Мал обнажил меч Рамзеса. Со всех сторон его тут же окружили нибурцы. Юные воины, совсем недавно получившие право носить оружие, бросились на защиту почти незнакомого им человека. Они были готовы пожертвовать своей жизнью только потому, что он был более опытный воин – его жизнь ценилась намного больше. Мал еще раз мог увидеть, как нибурцы исполняют свой долг. Для них закон был важнее и сильнее, чем изменчивые преходящие человеческие чувства. Нибурские воины умели преодолевать страх смерти, и этим они отличались от всех остальных. Те, кто остался в окружении Ксанта, ринулись в атаку на арабов, превосходящих их числом во много раз. Мал бросился за ними без оглядки. Пробудившийся змей проявлял чудеса гибкости, как будто Мал разом избавился от костей. Но каким бы гибким ни было его тело, оно не могло раствориться в пространстве: вражеские стрелы попадали ему в лицо и выдирали из него куски плоти. Арабы знали, куда им нужно метить, но змей позволял телу Мала ускользать от острых наконечников, которые должны были неминуемо застрять в его голове.

– Ты должен защитить меня, мой Серебряный брат! – требовал Мал от змея.

Он расслышал крики арабов, пронзенных стрелами, вылетевших из-за спин нибурцев.