Сибирский. Детектив. Бракованные - Сергей Панч

Кузнецова достала фотографии биты, которой убили Егора. И разложила их на столе. Адвокат предупредил, что отвечать на все вопросы не обязательно. Крапивна мотнула головой.

— Вы видели эту биту?

— Это как-то связанно с убийством? Впрочем, по-другому и быть не могло. Эта бита очень похожа на ту, что мне привезла знакомая, Кораблева Олеся — замдекана психфака. Она была в Иллинойском университете получала какую-то премию, а я тогда попала в переплет, с меня шапку сняли. Вот она решил подшутить, предложила биту таскать с собой. Такой легкий психологический троллинг, — глянув на адвоката Крапивина продолжила. — Последний раз я брала ее в руки года 3 назад, когда делала уборку в гараже.

Адвокат одобрительно кивнул. Кузнецова глянула на телефон.

— А какая у Вас машина в гараже?

— Белый праворукий прадик. Правда, в мороз я на нем не езжу, гараж холодный, машину лень разогревать, да и аккумулятор слабенький. Я его домой отнесла, на всякий случай.

— Угу. Проверим. Сейчас команда криминалистов проводит обыск в вашем доме и гараже, — Кузнецова протянула адвокату копии документов. — Так вот по предварительным результатам следов взлома не обнаружили. Поэтому спрошу, кто кроме вас имел доступ к нему?

— Вы не сказали, кто и что сделал этой битой? — Крапивина дернула щекой, на которой был шрам. Майорша восприняла это как сигнал к атаке.

— А вы не сказали у кого был доступ к гаражу, — Кузнецова глазками стрельнула в зеркало, где стоял Сибирский и Серов, говоря о том, что победа близка.

— Если точно не помните, можете не отвечать, — адвокат вмешался в ход допроса. — Моей клиентке необходимо вспомнить.

— Точно, кому-то давала, но забыла, — Крапивина взяла подсказку из зала и прошла на следующий уровень допроса.

— Где вы были позавчера вечером. С 22:00 до полуночи?

— Дома.

Телефон зазвонил в кармане Сибирского, он и не думал отвечать, только взглянул на имя абонента. Фото Ольги с игривой улыбкой появилось на экране. Он вышел в коридор.

— Привет. Только быстро, я на съемке.

— Я очень быстро. Свадьба должна была состоятся 5 минут назад, ты опоздал. Прощай.

— Подожди, я же не могу прилететь, у меня башка разбита, любой ЗАГС даст отсрочку по медицинским показателям.

— Сибирский, я не дам тебе отсрочку. Я не военкомат. Пока.

— Я тебя люблю, дурочка.

— Но работу сильней, — она повесила трубку и Денис автоматически рванул к зеркалу, за которым шла беседа с маньяком-убийцей, который скрывался под маской семейного психолога. Разговор Кузнецовой и Крапивиной погрузился в туманную обволакивающую структуру и никак не мог поместиться в сознание Дениса. Слова расплывались.

— Соседка подтвердила, что вы выходили из дома в начале одиннадцатого. Она услышала шум на лестничной клетке, пошла посмотреть и в глазок увидела, как вы выходите.

— Я была дома, ей показалось — Крапивина намерено села в закрытую позу, показывая собеседнику, что больше не желает говорить. Лицо ее покраснело и тем отчётливее стал виден шрам, который протянулся по все правой щеке.

— Вспотела, — Сибирский кинул реплику Серову, чтобы вновь включиться в процесс и на мгновение забыть об Ольге.

— Температура в комнате под 30, чтобы вывести из комфорта человека. Кузнецова поэтому в одной белой рубашке.

— Ага. И адвокат пылает.

— Это в своих мемуарах не пиши. Лишнее.

Алиби на убийство Ирины Снегиревой и адвоката Пучкова тоже не оказалось. Была дома. В итоге все складывалось. Все убийства и нападение на Сибирского могла совершить Крапивина. Все 5 трупов семейному психологу пока шить не стали, задержали только по подозрению в убийстве Егора. Адвокат о чем-то пошептался с психологом, и Крапивина смиренно пошла за полицейским, который отвел ее в КПЗ.

Денис от поспешности намыслил себе, что впервые увидит чистосердечное признание маньяка, поэтому остался слегка разочарованным. Кузнецова же была бодра и весела. Протирая лицо влажной салфеткой, она радостно улыбнулась Сибирскому и кажется простила его за все грехи.

— Можно вас поздравить господин журналист с первым раскрытом делом. Или оно для вас не первое?

— Первое.

— Я думала, вы позовете меня отметить, шампанское за счет командировочных?

— Да, конечно. Небольшие проблемы в личной жизни. У меня сегодня свадьба. А я здесь, — Сибирский натужно улыбнулся.

Кузнецова присела на стул.

— Тебе же нельзя лететь?! Хотя это не аргумент. Точно надо выпить. Меня дома тоже не особо ждут, — Кузнецова врала, ее вообще никто не ждал. Джонни ушел с чемоданом.

— Только не шампанское, от него болит голова, — безнадежно попросил Денис.

Еще не было и 7 вечера, когда в кафе напротив УВД майорша и журналист заказали четвертую бутылку игристого.

— У тебя с мужем тоже не лады? — по-дружески интересовался Сибирский.

— Он все время заставляет чувствовать вину из-за работы, но…, — Кузнецова запнулась.

— Это часть моей жизни и не хочу менять это, — Денис продолжил реплику, которая вертелась на устах у Кузнецовой.

— И никогда это не поменяется, — обреченно и грустно произнесла майорша, вздохнула и улыбнулась еще раз.

— Шампанского, — теперь уже бойко и радостно воскликнул Сибирский.

Они хвалили друг друга, разговаривали о том, насколько хватит доказательств, чтобы повесить на Крапивину остальные убийства и покушение на жизнь журналиста. Кузнецова пообещала выбить Денису медаль, для того чтобы невеста Ольга простила его. Сибирский уверял, что надо либо рисковать здоровьем и лететь завтра, либо начинать строить новую жизнь. Сказано было без подтекста, но Кузнецовой все равно стало приятно. Жизнь с мужем и временный разлад в отношениях приоткрыли глаза на других мужчин. Успешный московский журналист стал отличным объектом для грешных мыслей майора полиции. Ей захотелось, чтобы Денис ее поцеловал.

СКЛЕЙКА

Джонни сидел на кровати в отеле в трусах боксерах серого цвета и такой же однотонной футболке. Плоскогрудая проститутка по имени Снежана была абсолютно голой. Пахла она гостиничным гелем