Сибирский. Детектив. Бракованные - Сергей Панч

небольшой покров снега с пологих берегов, словно защищая реку от нежданных гостей. Кузнецова подняла воротник, но игольчатые снежинки уже успели уколоть в заспанные глаза. Преодолев склон, она подошла к криминалисту, склонившимся над женским трупом, который лежал в неестественной позе. В образе жертвы было какое-то дурновкусие. Театральщина. Майорша присела, оглядела рану на голове. Отметила, что одежда была не по погоде. Посмотрела наверх на мост, словно выверяя возможность падения. Мысленно нарисовала траекторию полета, приставила транспортир и высчитала угол падения. Не сходится. Больше глядеть было не на что. Она похлопала криминалиста по плечу, разрешая приступать к работе, а сама поплелась по раскрашенному контуру сердца, который кто-то так старательно вытоптал под каменным мостом. Она мысленно прокручивала вчерашние выводы психолога: «Трупы будут сыпать как из рога изобилия и очередное убийство почти доказывает, что Крапивина невиновна. Начинай сначала». Чтобы сосредоточиться она попыталась вдохнуть полной грудью, но чуть не отморозила легкие. К третьей неделе мороз уже порядочно поднадоел, даже местным и привычным. «Надо как можно быстрее найти мужа погибшей, так требует протокол», — подумала она и поспешила в теплую машину.

Телефон стоял на зарядке. Адвокат Крапивиной оставил 5 сообщений с требованием освободить психолога. Следом майорша получила звонок и от начальства. Старый боров полковник Тамакин уже сделал соответствующее распоряжение. Аргументировав, что «такой просчет им в СМИ был абсолютно ни к чему, а адвокат шантажировал оглаской информации». Следом затрезвонил московский журналист и потребовал оставить Крапивину в КПЗ, но выслушав расклад согласился с действиями следственной группы. Сибирский хоть и был слегка оголтелым журналистом, но мозг включал.

Кузнецова врубила первую передачу, оставляя ногу на тормозе. Она еще некоторое время тупила в середину снежинки на окне, которая от горячего воздуха должна была вот-вот растаять. Словно в похмельном расплывчатом облаке пошатнулась устойчивая реалистичная версия «Крапивина убийца», и на горизонте появился силуэт отмороженного на всю голову маньяка, который решил терроризировать город ужасными убийствами. И расхлёбывать это ей.

Мишаня, завидев знакомый джип, подошел к майорше и постучал в дверь. Но Кузнецова лишь приоткрыла окно, сравнила журналистов со стервятниками и уехала.

СКЛЕЙКА

От Вики Сибирский поехал в морг. Вчерашняя сигарета в клубе развязала его волю, и он уже вовсю стрелял папироски. Зажав под носом вишневую, он вошел в «трупную», где лежало три тела. Справа лежал труп старого мужика, который покоился смирно, как будто во сне к нему пришел ангел и забрал с собой, по пути разорвав миокард. Посередине— женщина с моста словно рыба, пытающаяся найти выход из ледяного плена, отчаянно смотрела стеклянными глазами куда-то наверх. Она была одета в дорогую шубу, из-под которой виднелась пола вечернего платья, а на голове красовалась старая грязная шаль. «Прямо со свиданки увезли», — подумал Сибирский и поглядел на соседние тела. У третьего трупа вместо головы к плечам был прикреплен замороженный кусок фарша. Казалось, кто-то на лице отбивал кувалдой танцевальный ритм или отчаянно лупил до изнеможения в криках и болях. Денис, естественно, не узнал мужика, хотя шапочно был с ним знаком. Роман — муж гримерши Алины покоился теперь в холодном полупрозрачном полиэтилене. Долго смотреть на фарш было сложно и Сибирский поспешил в каморку Кима. Майорша уже была здесь.

Кузнецова уже хлопнула 50 коньяка, налила еще и протянула журналисту. Денис махнул рюмку и просипел, что сегодня видимо опять нажрется в уматину. Ждали две вещи: разговор с потерпевшим, с мужем убитой — его должен был найти Серов, и экспертизы Кима. Тот был педантичен и никаких скоропалительных выводов не делал. Кузнецова закупорила бутылку и убрала в холодильник. Засекла время, чтобы через 6 часов вновь можно было сесть за руль. Следом пришла еще одна новость подтверждающая непричастность Крапивиной к делу. В замке гаража обнаружили частицы металла, которые свидетельствовали о том, что кто-то открывал его новеньким ключом. Теоретически этот кто-то мог взять биту Крапивиной и убить программиста Егора.

— Я тебе не хотела говорить, но у Крапивиной — 42 размер ноги, а у дома первой жертвы Снегиревой мы нашли 39. И на подоконнике, откуда тебя сбросили, тоже 39. Это все косвенные доказательства и чисто теоретически она могла надеть обувь на три размера меньше, такие случаи бывали. НО! — майорша взяла паузу. — Скорее всего мы не там искали. Так что. Пффф.

— Это косвенная улика, которая на общую картину влиять не должна. Так же, как и следы в замке.

— В общей картине преступлений — это существенные детали. А последние два трупа наводят на мысли, что мы, судя по всему, имеем дело с клиникой. Театрализованные постановки, вирусные ролики. У человека совсем не алё с головой. А Крапивина не такая.

— Согласен. Крапивина умная, это, наверное, стоит признать, но я столько раз писал про мясников с ученой степенью. Все эти косвенные доказательства она была способна воссоздать. А новое убийство может быть заранее спланированным актом. Кто-то помогал. И у меня есть подозрение кто это мог быть. Я тут нашел связь Крапивиной с художником, ну помнишь, я рассказывал. В архивах нарыл.

— Я посмотрела дело. Способ убийства — отравление, редкий. В остальном обычный висяк. Следователь отработал на 100 %. Не получилось.

— Может, еще коньячку? — Денис испытывающее посмотрел на майоршу, которая помотала головой. Он достал бутылку из холодильника, с характерным звуком вытащил пробку, покрутил, понюхал, справляясь с жаждой. — Я не умею похмеляться, ухожу в запой, а надо работать. Товарищ майор, остановите меня трезвой мыслью.

— Единственное, что крутится у меня в голове, надо начинать сначала.

— Верно. Но не сначала, а в обход, — Денис закупорил бутылку с силой ударив ладонью по пробке. — Я часто так делаю. Вроде задание от редакции новое, но интервью-то и спикеры те же. Я смотрю под другим углом на интервью и те же самые слова начинают играть иначе. Порой от первоначального замысла не остается и 5 процентов, — Сибирский встал, открыл холодильник и вновь спрятал бутылку. — Еще раз о странной смерти жены художника Артамонова. Я нашел связь Крапивиной с этим убийством. Точнее человека, который их связывает. Олеся Борисовна Кораблева — психолог-нарколог. Она лечила художника от алкоголизма и еще она близкая подруга Крапивиной. Это она подарила ей биту. Она как минимум знает о Крапивиной больше нас, — Кузнецова была задумчивой и не реагировала на слова Сибирского. — И