Канцлер Румянцев: Время и служение - Виктор Лопатников

Сценарий встречи в Эрфурте был придуман Наполеоном в расчете на то, чтобы поразить Александра мощью и масштабностью всего того, что он создал, что его окружало. Отборные войсковые части, парадная амуниция, образцовое оружие, оркестры, наконец, представительная свита — всё было задействовано, чтобы произвести впечатление на российского самодержца и его окружение. Были задуманы многочисленные парады, военные маневры, званые обеды, приемы, балы и т. п. Наполеон сам отбирал репертуар театра «Комеди Франсез», который был привезен в Эрфурт, чтобы давать спектакли гостям. К участию в эрфуртской встрече Наполеон привлек своих многочисленных вассалов — королей, герцогов и прочих властителей из завоеванных им государств и княжеств. Атмосферу того периода в деталях воссоздает в своих мемуарах Талейран.

«Император желал появиться окруженный теми из своих полководцев, имена которых громко прозвучали по Германии. Приказание отправиться в Эрфурт получил, прежде всего, маршал Сульт, затем маршал Даву, маршал Ланн, князь Невшательский, маршал Мортье, маршал Удино, генерал Сюше, генерал Буше, генерал Нансути, генерал Клапаред, генерал Сен-Лоран, два секретаря кабинета, Фен и Меневаль, также Дарю, Шампаньи и Маре, генерал Дюрок назначил Канувиля для подготовки квартир. “Возьмите также Боссе, — сказал ему император, — ведь нужно, чтобы кто-нибудь представил Великому Князю Константину наших актрис; кроме того, он будет выполнять за обедами свои обязанности префекта, а затем, он носит известное имя”… Каждый день кто-нибудь уезжал в Эрфурт. По дороге двигались фургоны, верховые лошади, кареты, прислуга в императорской ливрее»{117}.

Александр также направился в Эрфурт в сопровождении весьма представительной свиты. Его сопровождали великий князь Константин, граф Н.П. Румянцев, обер-гофмаршал граф Толстой, посол во Франции граф Толстой, князь Волконский, граф А.П. Ожаровский, князь С.П. Трубецкой, граф Ф.П. Уваров, граф П.А. Шувалов и немало других.

Всё, что происходило в Эрфурте, было задумано и исполнено так, как этого хотел Наполеон. Всё выглядело впечатляюще и по тем временам невиданно, грандиозно. Любопытный эпизод произошел в ходе спектакля, где по ходу пьесы «Эдип» произносились слова: «Дружба великого человека является даром богов». В этот момент Александр встал со своего места, взяв руку Наполеона в свою{118}.

Но произошло и другое масштабное, ничуть не уступающее всему, что имело место в Эрфурте, событие. Его Наполеон никак не мог предвидеть. Одним из счастливых обстоятельств, сопутствующих успеху Наполеона, было его окружение. Ему везло на талантливых людей. Осуществляя его грандиозные планы, многие из них под воздействием личности императора выросли, сумели не только раскрыть свои дарования, достичь немыслимых карьерных высот, но и приумножить материальное благополучие. Он принадлежал к числу немногих из известных истории властителей, кто демонстрировал редкостную способность ценить заслуги людей, волею судьбы оказавшихся рядом. Особенно тех, кто проявлял способности, достигал поставленных целей. Зная их слабые и сильные стороны, Наполеон твердо следовал правилу — вознаграждать соратников. И в пору удач, и позже, когда фортуна стала изменять, почти все они оставались со своим гениальным лидером. Авторитет Наполеона для них был непререкаем. Но Эрфурт стал местом, где Наполеона предали. Измена была катастрофической по своим последствиям и вполне соотносилась с государственной. Нашелся человек, изъявивший готовность действовать за спиной Наполеона, — ближайший соратник императора, осыпанный благодеяниями, чинами, орденами, титулами, недавний министр иностранных дел Талейран.

Как свидетельствуют источники, в Эрфурте, в одну из встреч в гостиной княгини Турн-и-Таксис, улучив момент, «без особых предисловий» Талейран предложил русскому самодержцу свои услуги, чтобы помочь ему стать освободителем Франции от Наполеона. «Вы в этом успеете, только если будете сопротивляться Наполеону. Французский народ — цивилизован, французский же государь — не цивилизован; русский государь цивилизован, а русский народ — не цивилизован; следовательно, русский государь должен быть союзником французского народа»{119}. По Талейрану, выходило — ради достижения очерченной Талейраном цели Александру предстояло жертвовать своим «нецивилизованным народом». Российский император, не задумываясь, принял это предательское по отношению к своему другу Наполеону предложение, исходившее от одного из наиболее приближенных к французскому императору и весьма осведомленных людей.

Выходец из аристократической, но обедневшей семьи, Талейран начинал священником. Уроком трудного и обездоленного детства стала твердая жизненная установка: не быть бедным. Материальную выгоду он стремился извлекать всегда и везде, где бы ни находился, кому бы ни служил. О его денежных махинациях, взятках, поборах было известно давно, но Талейран не испытывал по этому поводу угрызений совести. Те, кому удалось раскусить молодого епископа, говорили о нем: «Этот человек подлый, жадный, низкий интриган, ему нужна грязь и нужны деньги. За деньги он продал свою честь и своего друга. За деньги он бы продал свою душу, — и он при этом был бы прав, ибо поменял бы навозную кучу на золото»{120}. Любопытно, что этот отзыв о себе Талейран подтверждал дальнейшим ходом своей жизни, но при этом ему удавалось продвигаться к вершинам власти, славы, богатства. От Людовика XVI к республике, от нее к Директории, далее к консульству, от консульства к Наполеону, от него к Бурбонам, от них к Орлеанам, далее к англичанам. В 34 года, будучи уже епископом Оттенским, Талейран решает снять с себя сан и погружается в события, вызванные революцией. Ключевую роль в судьбе Талейрана, однако, сыграли обстоятельства, при которых ему удалось сблизиться с лидерами Директории, а затем и молодым генералом Бонапартом. Получив пост министра иностранных дел, Талейран умело воспользовался своим положением. Он один из первых, кто разглядел в Бонапарте натуру выдающуюся, постиг, какие дарования и возможности заложены в молодом военачальнике. Со своей стороны Бонапарт, находясь на подступах к вершинам власти, особенно нуждался в мыслящем, изворотливом, искушенном помощнике. Ему необходим был представитель старинного аристократического рода, что помогало ему утверждаться в обществе, в котором предстояло играть главенствующую роль.

Талейрану досталась удачливая судьба. Он с успехом для себя преодолел крутые повороты времени, возвысился, разбогател, как никто другой, оказался не просто долгожителем, но сумел пережить всех, кто так или иначе был близок к Наполеону. Именно ему одному, из многих участников и очевидцев событий, удалось оставить за собой последнее слово о Наполеоне и его эпохе. Мемуары, которые написал Талейран, по его завещанию увидели свет спустя 50 лет после его смерти. Подтвердить или опровергнуть истинность того, как на самом деле происходили те или иные события, было некому. Его труд написан мастерски, так что неискушенный читатель не может не верить автору. Правдоподобие достигается приемами, известными в мемуарном жанре. Читателя поражают живописное изложение подробностей, деталей и обстоятельств событий, многочисленные упоминания автором имен и дат. Сомнениям, так ли всё было, места не остается. Талейран повествует о событиях и происшествиях в обход тех, где он представал бы в неблагоприятном для себя свете. Тем не менее как ни старался автор затушевать подлинную правду о своей сущности, она пробивается сквозь строчки его мемуаров. В некоторых же местах Талейран прямо свидетельствует о том, как он манипулировал людьми и своекорыстно пользовался обстоятельствами. В книге можно встретить прямые откровения в коварстве, как Талейран предательски и злодейски вел себя по отношению к Наполеону.