Канцлер Румянцев: Время и служение - Виктор Лопатников

Нейтрализовать Румянцева в Эрфурте, отдалить его от Александра удавалось, но не всегда. Диалог двух императоров, в каких бы условиях он ни протекал, так или иначе, возобновлялся с участием Румянцева. День за днем Наполеон убеждался: не всё так просто в окружении российского самодержца. Вопрос, за кем из русских последнее слово, оставался открытым. Румянцев в этом смысле был той фигурой, которая проявляла зоркость и непреклонность. Своим влиянием на Александра, в чем пришлось французскому императору самому убедиться в Эрфурте, российский министр определенно воздействовал на ход переговоров, задавал тон в том, что касалось принципиальных положений, внесенных в повестку дня эрфуртских встреч.

Встреча в Эрфурте, на которую возлагал такие надежды Наполеон, не придала ему уверенности, удалось ли убедить Россию строго придерживаться согласованной линии. Одним из пунктов протокола, подписанного двумя императорами, предусматривалось предложить Англии переговоры о мире. Участие в них столь весомой политической фигуры, как Румянцев, могло, по мнению Наполеона, убедить англичан в серьезности намерений, позволило бы сдвинуть вопрос с мертвой точки. Посол России во Франции Толстой по-прежнему не проявлял должной гибкости, демонстрировал не только нежелание, но и неспособность к конструктивному диалогу. Неоднократные предостережения из Петербурга на Толстого не действовали. Более того, он постоянно вступал в перепалки с представителями французской знати, одна из которых — с маршалом Неем — едва не закончилась дуэлью. Стал вопрос о замене российского посла. Это обстоятельство придавало аргументам Наполеона особую убедительность. Александр вынужден был дать согласие на поездку Румянцева в Париж для участия в мирных переговорах с англичанами. Императоры условились предложить Британии положить в основу переговоров принцип Uti possidetis, обязательство сторон признать законными политические обстоятельства, сложившиеся на тот момент.

Четыре месяца, начиная с ноября 1808-го по февраль 1809 года, Румянцев безвыездно находился в Париже. Это был один из критических этапов европейской истории, когда накал политических страстей предвещал новую масштабную войну. Именно в эту пору Румянцев смог воочию убедиться, насколько государства, конфликтующие в центре Европы, искали опоры в России, стремились использовать ее потенциал в собственных интересах. Присутствие Румянцева в Париже в качестве министра и одновременно посла России Наполеон связывал с решением иных проблем. Тогда, в ходе войны французов в Испании, произошло непредвиденное. В июле 1808 года испанские партизаны блокировали одну из армий Наполеона близ Байены, где 18 тысяч французов сдались в плен вместе со знаменами, орудиями, обозом. Исход войны в Испании приобретал непредсказуемый, по крайней мере затяжной характер. Озадаченный уклончивым поведением Александра I, ставшим очевидным под занавес переговоров в Эрфурте, Наполеон счел необходимым застраховать себя. Как знать, увязнув в Испании, не потеряет ли Франция союзника Россию?

Неудачи французского экспедиционного корпуса в Испании, наконец, противоречивые сведения, о чем договорились и договорились ли вообще властители России и Франции в Эрфурте, лишь усиливали позиции Британии на переговорах. Присутствие Румянцева во французской столице на ход трехсторонних консультаций никак не повлияло. Военно-политическая обстановка на тот момент давала англичанам немало поводов вести себя более чем уверенно. Переговоры с англичанами, как и следовало ожидать, закончились ничем. Желая удержать Румянцева в Париже, Наполеон предложил вернуться к рассмотрению неувязок в обязательствах России и Франции по отношению друг к другу. Кроме того, предстояло разработать так называемый запретительный тариф, ужесточающий экономические санкции союзников против Британии.

Румянцев — частый гость именитых салонов, был принят знатными вельможами, влиятельными политиками. Об этом периоде сохранились разрозненные свидетельства, в целом позволяющие утверждать: российский представитель, по мнению многих, показывал себя уверенным дипломатом, прекрасно владел собой, умел за обменом любезностями отстаивать собственную точку зрения. Румянцев не однажды встречался и беседовал с Талейраном, который, зная, каков политический вес собеседника, всячески льстил российскому министру. По его сведениям, в салонах Парижа распространилась молва об удовольствии беседовать с графом Румянцевым. «Часто говорят, что Вы соединяете французскую любезность с английской глубиной, итальянскую ловкость с русской твердостью»{126}.

В многочисленных беседах с французской элитой российский министр имел возможность обстоятельно обрисовать положение дел в России, состояние общественного мнения в ее политических кругах, объясняя причины недоверия к Наполеону. Обсуждался болезненный польский вопрос, в котором наполеоновской Франции принадлежала особая роль. Немало дискуссий было посвящено судьбе «османского наследства», тому, что может произойти в случае развала империи на Востоке. Когда заходила речь о политических перспективах Европы, Румянцев весьма смело высказывал сомнение в достижимости полной экономической блокады Британии. На разных уровнях провоцировался вопрос о том, насколько долго будут сохраняться союзнические отношения между Россией и Францией, удастся ли двум императорам мирным путем и далее преодолевать разногласия. Уже тогда имелось немало политиков, провоцировавших неизбежное — новое военное столкновение двух империй. Румянцев в одной из откровенных бесед с министром иностранных дел Ж. Б. Шампаньи дал свой пророческий прогноз на то, каков сценарий возможного развития событий: «Мы не станем воевать с Вами. Мы не будем нападать на Вас. Вы вторгнетесь в наши пределы. Мы будем, сражаясь, отступать пред Вами. Ваш император непобедим, но он не бессмертен»{127}.

Наполеон в ту пору переживал не лучшие времена и особенно нуждался в политической поддержке своего союзника. Личное присутствие министра Румянцева служило признаком прочности и незыблемости отношений двух империй. Высадка английского экспедиционного корпуса на Пиренейский полуостров, рост национально-повстанческого движения, наконец, неудачи, поражения, которые терпели французские войска, подвигли Наполеона самому отправиться в Испанию к театру военных действий. Его личное вмешательство в ход войны и на этот раз переломило ситуацию. Ряд блистательных операций, приведших к разгрому повстанческих сил, к спешной эвакуации англичан, позволял уверенно смотреть в будущее. Завершить испанские дела между тем Наполеону не удалось. То обстоятельство, что основные силы французских войск, как и сам император, увязли в испанской кампании, настраивало Австрию форсировать приготовления к реваншу. Поступали сообщения, что Вена формирует новую коалицию, вооружаясь, усиленно готовится к войне. Тревожные сигналы получил Наполеон и о положении дел в его столице. Из перехвата дипломатической почты, направляемой из Парижа в Вену, следовало: Талейран за спиной императора затеял интригу с целью создать некое теневое правительство «на случай гибели императора в бою». Усмотрев в этом попытку политического переворота, Наполеон, стремительно преодолев немалое расстояние, внезапно возвратился из испанского похода в Париж. Румянцев тогда оказался невольным свидетелем публичного разноса, словесной казни, которой Наполеон подверг своего бывшего министра. Сцена эта вошла в хроники наполеоновской эпохи. Наполеон в присутствии свиты и гостей обрушил на Талейрана каскад ругательств и оскорблений, каких мало кто от него когда-либо слышал. Отторгнутый, но неизгнанный и не подвергнутый репрессиям Талейран отныне с еще большим усердием стал посвящать себя тайным интригам и планам.