Темный Властелин Деркхольма - Диана Джонс

20

Наутро Блейду снова пришлось бегать с чайником и добывать кипяток для мисс Ледбери. Затем он сверился с брошюрой и выяснил, что им полагается двинуться в путь сегодня, через два часа. Но Странники уже устремились на местный рынок.

— И что мне теперь делать, чтобы вовремя приволочь их обратно? — в отчаянии спросил Блейд у Шоны.

— Если заседлать лошадей и собрать вещи заранее, мы сможем тронуться в путь сразу, как только они вернутся, — сказала Шона. — А какая, собственно, разница, во сколько именно мы выедем? Почему это так важно?

«Да потому, что мисс Ледбери все записывает!» — подумал Блейд.

— Потому что мы должны ехать с караваном торговцев, пока на нас не нападут бандиты, — объяснил он Шоне. — А встреча с торговцами назначена на полдень.

— Тогда пошли на конный рынок, — распорядилась Шона.

Рынок, на котором продавали лошадей, представлял собой огороженный участок на окраине города. Когда они шли по главной улице, Блейд заметил, что на транспаранте теперь красуется совсем другая надпись: «Грейнаш против туров!» То же самое гласил лозунг, прибитый к ограде рынка. Больше там не было ничего особенного — просто куча лошадей в загоне. И Джеффри Слейтхольм со своей сестрицей Сьюки; они стояли у ограждения и разглядывали лошадей. Шона просияла. У Блейда упало сердце. Конечно же, Сьюки немедленно повисла у него на руке и принялась страстно заглядывать в глаза. Блейд пожалел, что не зарастил бородой все лицо.

— Ах, волшебник… — протянула Сьюки тем сладеньким голоском, каким она разговаривала исключительно с Блейдом.

Но тут, к радости Блейда, в дело вмешалась Владычица Коней — она вышла размашистым шагом откуда-то из самой гущи лошадей.

— Послушайте, волшебник… А, так это ты под всеми этими зарослями! Тебе сколько, двадцать голов?

— Вообще-то, двадцать три, — уточнил Блейд. — Со мной еще моя сестра, в качестве барда.

Ему пришлось выдержать короткую борьбу со Сьюки, отнять у нее свой рукав и показать Владычице Коней список, прежде чем та ему поверила.

— Даже если не считать твою сестру, все равно получается на два человека больше, чем мне говорили, — сказала Владычица Коней, лично пересчитав имена. — Они там что, совсем считать не умеют? Ну ладно, я пришлю лошадей в трактир. Вместе с фуражом. Я занимаюсь этим лично исключительно ради того, чтобы до всех дошло: если хоть с одной лошадью будут плохо обращаться или она хоть от чего-то пострадает, я отзову всех лошадей — слышите, всех! — и дальше вы пойдете пешком. Я ясно выразилась? Я обойду все туры и скажу об этом всем. И чтоб потом не говорили, что я не предупреждала!

— Да-да, конечно, — согласился Блейд. — Кстати, а сколько вам платят за лошадей?

— Недостаточно! — бросила Владычица Коней через плечо и зашагала прочь.

«И неудивительно», — подумал Блейд. Он вернулся в трактир, а Сьюки всю дорогу скакала рядом с ним вприпрыжку, словно маленькая девочка. Прочие Странники, весьма довольные собою, потянулись обратно лишь через час. Все они, за исключением мисс Ледбери, купили себе мечи. Даже профессор Ледбери приобрел здоровенный железный меч, старый и гнутый, и теперь вращал им над головой. Блейд невольно вздрагивал всякий раз, как слышал свист рассекаемого воздуха.

— Безвредный задор, — заметила мисс Ледбери. — И упражняться с ним гораздо лучше, чем с гантелями, молодой человек.

И вот теперь Блейду предстояло позаботиться, чтобы весь груз навьючили на лошадей и ничего не забыли. Шона была всецело поглощена Джеффри, и помощи от нее не было никакой. Зато Сьюки не отставала от Блейда ни на шаг и постоянно путалась под ногами. При погрузке у Блейда случилась очередная стычка с мисс Ледбери. Туристская компания обеспечивала каждого клиента одеялом-скаткой, плащом и двумя кожаными флягами для воды. Мисс Ледбери от всего отказалась. Зато у нее с профессором были ярко-алые спальные мешки, аккуратные ветровки и рюкзачки с пластиковыми бутылками и запасом кофе для мисс Ледбери.

— Молодой человек, меня совершенно не волнует, что там написано в вашей черной книге, — заявила она Блейду. — Я отправилась в это путешествие не ради умерщвления плоти. А у моего брата слабое здоровье. Наше снаряжение намного удобнее и практичнее вашего.

Хуже всего было то, что Блейд в общем был с ней согласен. Но ему не хотелось, чтобы хорошие одеяла и фляги пропали впустую. И он приторочил их к своему седлу.

— Ой, волшебник, а возьмите тогда и мои! — тут же прощебетала Сьюки. — Они так мешают!

— Вы без них замерзнете, — сказал Блейд.

— Тогда вы их мне отдадите — вечером, — сказала Сьюки и игриво улыбнулась.

В результате к тому моменту, как туристы наконец-то уселись на лошадей, Блейд все еще возился со свертками и пребывал далеко не в лучшем расположении духа. Когда же он обнаружил, что позабыл свою трость-посох, то скрипнул зубами и решил на нее плюнуть. Но тут из трактира показался Ревилл с тростью в руках. Он с улыбкой вручил ее Блейду — лишь сверкнули браслеты на запястьях.

— Ну что вы, право… — начал было Блейд.

И тут мамочка Пул упала с лошади. При этом она сперва пронзительно завизжала, потом расхохоталась и, уже лежа на земле, выдохнула:

— Ну чем не приключение?!

Это падение оказалось лишь первым из длинной череды, и всякий раз мамочка Пул сперва визжала, потом смеялась, потом восклицала: «Ну чем не приключение!» Блейд терзался ответственностью и беспокойством и не знал, что с этим всем делать.

— Ну так как, может, мы поедем наконец? — невозмутимо предложил Джеффри.

К стыду Блейда, все тут же послушались Джеффри. Мамочка Пул кое-как вскарабкалась на лошадь, Ревилл уверенно сел в седло, и процессия беспорядочно потянулась к выезду из города. За ними бежали собаки и дети. Собаки лаяли, а дети кричали: «Туристы, убирайтесь домой!» и «Странников на мыло!» Мисс Ледбери умудрилась прямо на ходу извлечь блокнот и что-то записать.

Торговцы ждали их на тракте: вереница крытых повозок и конных охранников. Хозяин каравана встретил Странников с нетерпением.

— Ну наконец-то! Слава богам, что эта группа последняя! Мне уже осточертело таскаться впустую туда-сюда и делать вид, будто я удираю от бандитов. Ох и не завидую я вам, волшебник, — вам теперь с ними полтора месяца нянчиться. А выглядят они как сборище идиотов.

«А они и есть сборище идиотов», — подумал Блейд, обведя взглядом своих подопечных. Светло-голубой наряд Сьюки, иноземная одежда обоих Ледбери, по-детски нетерпеливое выражение лиц… Только Ревилл и Джеффри выглядели как нормальные люди — они вроде как понимали, чего следует ожидать.

Караван двигался медленно; то и дело приходилось останавливаться, чтобы подобрать мамочку Пул и снова посадить ее на лошадь. У всех было прекрасное настроение. Даже пожилой профессор Ледбери рассеянно улыбался полям, лесам и далеким холмам. Блейд к радости своей обнаружил, что, согласно расписанию, до завтра бандиты на них не нападут. И хорошо. А то его Странникам нужно время, чтоб начать относиться к происходящему более серьезно.

Тем вечером все сидели у костра, веселились и слушали, как поет Шона. Все, за исключением мисс Ледбери, Сьюки и Блейда. Мисс Ледбери рыскала вокруг и расспрашивала хозяина каравана и охранников, откуда они родом, сколько они получают и как относятся к своей работе, а потом записывала это все при свете маленького электрического фонарика. А еще у нее была при себе небольшая жужжащая штучка, в которую вставлялись кассеты. Мисс Ледбери сказала, что записывает пение Шоны. Блейд знал, что ему полагается сейчас сказать мисс Ледбери, что она должна пользоваться свечкой и что ей нельзя держать при себе записывающее устройство. Но он также знал, что мисс Ледбери все равно не обратит на него ни малейшего внимания. А еще Блейд мрачно пытался понять, что же ему делать со Сьюки.

Сьюки подошла к нему, когда он снимал вьюки со своей лошади, и обольстительно встряхнула своими кудрями-стружками. Блейд подумал, что Сьюки пришла за своим одеялом, и повернулся, чтобы отдать ей тючок. И обнаружил, что небесно-голубая туника уже прижимается к его груди и Сьюки опять заглядывает ему в глаза.

— Волшебник, а правда, что когда целуешься с волшебником, происходит какое-то особенное волшебство?

Блейд залился краской под своей бородой; он почувствовал, что его загоняют в ловушку. Он сам не понимал, что такого было в Сьюки — то ли запах, то ли взгляд, то ли еще что, — но всякий раз, как девушка приближалась к нему, она напоминала Блейду кого-то, кого он терпеть не мог. Только вот кого именно она ему напоминала, Блейд вспомнить не мог, как ни старался.

— Волшебникам целоваться запрещено, — строго сказал он. — Вот ваше одеяло. А теперь отойдите от меня.

Сьюки взяла одеяло, отошла на пару шагов, потом обернулась.