Пейтон-Плейс - Грейс Металиус

— Я и не думала писать на светские темы, — начала Эллисон, и Сет облегченно вздохнул. — Я думала, может, я смогу писать для вас каждую неделю по короткому рассказу. В Пейтон-Плейс есть много вещей, о которых можно писать.

«Господи, спаси мой тираж», — подумал Сет, глядя на рассказы Эллисон у себя на столе.

— Какие рассказы? Фантастические?

— О нет, — сказала Эллисон. — Реальные истории. О том, что интересует общество, и тому подобное.

— А ты никогда не думала об исторической рубрике? — спросил Сет. — Ну, знаешь, улица Вязов — какой она была пятьдесят лет назад — в таком духе?

— Нет, об этом я не думала, — ответила Эллисон, и в ее голосе появился энтузиазм. — А это прекрасная идея! Мы можем назвать рубрику — «Пейтон-Плейс тогда и сейчас», а вы поместите ее в рамочке на первой полосе.

«Этого ребенка ничто не сдерживает, — подумал Сет, — в рамочке на первой полосе, и всего-то!»

— Мы можем попробовать, — осторожно сказал он. — Будем публиковать материал несколько недель, а там посмотрим, как пойдет.

— О, мистер Басвелл! — подпрыгнула на месте Эллисон. — Когда? Когда мы начнем?

«Это атака», — подумал Сет.

— Напиши что-нибудь на этой неделе, — сказал он. — А в пятницу я попробую.

— О, спасибо, мистер Басвелл. Я начну прямо сейчас. Пойду домой и сразу начну думать над этим.

— Подожди минутку, — сказал Сет. — Ты разве не собираешься спросить, сколько я буду тебе платить?

— Платить? — воскликнула Эллисон. — Вам не надо мне платить. Я буду работать даром, это для меня привилегия.

— Это не разговор, Эллисон. Если такой человек, как ты, пишет, он должен рассчитывать на оплату своего труда. Я буду платить тебе по два доллара за статью, которую напечатаю.

В какой-то момент Сету показалось, что девочка вот-вот разрыдается, либо с ней случится истерика. Она побледнела, потом порозовела, а потом стала еще бледнее.

— О, спасибо, — задыхаясь, сказала она. — Спасибо, мистер Басвелл.

— И, Эллисон, — окликнул он девочку, которая уже направлялась к двери. — В этот уикенд будет слишком жарко для писания статей. Подожди до понедельника, может, до этого пойдет дождь.

Эллисон выбежала из редакции Пейтон-Плейс и налетела на мужчину, который оказался Майклом Росси. Если бы он вовремя не подхватил ее, она бы растянулась на асфальте.

— Я получила работу, — кричала Эллисон. — Я буду писать, мистер Росси. За деньги. В газете!

Через ее голову Майк заглянул в кабинет Сета. Редактор склонился над оставленными Эллисон рассказами и на этот раз не скрывал улыбки.

— Отлично, — сказал Майк, посмотрев в лицо Эллисон, которое опять стало белым. — Это надо отметить. Каждый, кто первый раз получил работу, должен это отметить. Пойдем к Прескотту, я куплю тебе кока-колу.

Все еще поддерживая Эллисон за трясущийся локоть, он отвел ее в аптеку. Нормальный цвет лица вернулся к Эллисон, но она все еще не могла справиться с собой и стучала зубами.

— Исторические статьи, — говорила она. — И за деньги. Прямо как настоящий писатель.

Глядя на возбужденную, дрожащую Эллисон, Майк вдруг почувствовал себя очень старым.

— Я собираюсь начать прямо сейчас, сегодня днем, — говорила она. — Нет, подожду до завтра. Я обещала Норману, что сегодня днем поеду с ним на пикник. Ну, разве не смешно, мистер Росси? Я совсем забыла про пикник и только сейчас вспомнила. Я так разволновалась из-за работы. Погодите, я расскажу Норману! Он просто умрет! Вы знаете, он тоже пишет. Стихи. Мне надо торопиться. Я обещала Норману, что принесу ланч. Просто с ума сойти! Только сейчас вспомнила про пикник!

«Глупости, да?» — подумал Майк, вспоминая слова Констанс. Если молодая девушка так взволнована от того, что получила работу и будет теперь писать за деньги, что забыла о такой романтической вещи, как пикник с молодым человеком, к этому больше нельзя относиться как к дурачеству.

— Спасибо за «коку», мистер Росси, — сказала Эллисон, и в следующую секунду ее накрахмаленная юбка мелькнула в дверях.

Черт возьми, подумал Майк, все еще чувствуя себя старым. Это ожидание уже тянется достаточно долго. Сегодня я снова поговорю с ней. Еще два года ожидания — это слишком много. Мы не становимся моложе.

ГЛАВА XI

Эллисон бегом поднялась по ступенькам парадного крыльца и, хлопнув за собой дверью, вбежала в холл.

— Нелли! Нелли! — позвала она. — Где ты?

Ответа не последовало. Со стороны кухни доносился шум, это означало, что Нелли, как обычно по субботам, наводит порядок в шкафах. Эллисон не стала больше звать и, расстегивая на ходу платье, взбежала по лестнице в свою комнату. Она надела короткие шорты, блузку без рукавов и так же бегом спустилась на кухню.

— Нелли! — крикнула она. — Нелли, я получила работу! Буду писать. За деньги!

Нелли Кросс, стоя на карачках у низкого кухонного шкафчика, подняла голову и посмотрела на Эллисон.

— А, да? — без интереса спросила она.

— О, Нелли, — сказала Эллисон. — Сегодня, что — один из твоих плохих дней?

— Такой же, как и все другие, — угрюмо ответила Нелли. — Никто не будет чувствовать себя хорошо, когда у него в жилах течет один гной.

Это было что-то новое, но Эллисон это беспокоило не больше, чем предыдущие идеи Нелли, и она спокойно восприняла ее ответ. Последнюю неделю Нелли перешла с проклинаний Лукаса и всех остальных мужчин на идею о том, что ее поразила странная болезнь.

— Это триппер, — говорила она Эллисон, мудро кивая головой. — Лукас наградил меня им, перед тем как сбежать.

Эллисон знала — Лукас Кросс исчез из Пейтон-Плейс неделю назад, и его уход на несколько дней вызвал в городе шквал разговоров. Общее мнение было таково: уход Лукаса — избавление от хлама. Но, к всеобщему удивлению, Нелли не разделяла эту точку зрения. Она перестала называть Лукаса сукиным сыном, стала защищать его, как жертву всесильного общества, влияния дурной компании и женщин легкого поведения.

— Я думала, ты будешь рада избавиться от него, — сказала Эллисон, когда Нелли сообщила ей об исчезновении Лукаса. — Для тебя было бы лучше, если бы он ушел еще раньше.

— Он бы и сейчас не ушел, но он заразил меня триппером и испугался, что я заложу его. Я бы не сказала о Лукасе, даже если бы люди из Департамента здравоохранения рвали меня на куски. Гной во всех жилах, вот с чем он меня оставил. Бедняга, он ничего не мог поделать. Напился и ничего не понимал, вот и все.

За последнюю неделю Эллисон научилась понимать, что через довольно частые промежутки времени на венах Нелли образовывались твердые шишки, они были очень болезненными и служили причиной того, что Нелли называла «один из моих плохих дней».