Пейтон-Плейс - Грейс Металиус

У Родни была приятная, чувственная внешность, водились деньги, к тому же у него был неплохо подвешен язык и он легко мог заставить поверить себе. К тому времени, как его выкинули из Нью-Хэмптона, Родни все воспринимали как мужчину. Даже отец верил ему, хотя для Лесли он сочинял не такие красочные истории, а их героинями делал девчонок из Уайт-Ривер, которым давал вымышленные имена. Родни так часто рассказывал истории о своих победах разным людям, что уже начинал верить в них сам. В действительности же, Родни не имел никакого такого опыта и, когда правда настигала его, у Родни было такое чувство, будто кто-то ни с того ни с сего выплеснул ему в лицо стакан холодной воды. Пугающая мысль о том, что он не знает, как завершить акт, даже если у него появится шанс начать его, действовала на Родни как туча, внезапно закрывшая солнце в жаркий день. Ему становилось холодно, и он понимал, что в его счастливой жизни есть безрадостные стороны. Больше всего Родни пугало не то, что правда унизит его, а то, что девчонка, с которой у него может не получиться, начнет болтать. Когда бы Родни ни думал о том, что скажут его приятели, узнав, что он вешал им лапшу на уши, а сам был неопытен, как семилетний мальчишка, он буквально холодел от ужаса.

Прокручивая в голове эти мрачные мысли, Родии свернул на узкую, полуразрушенную Ясеневую улицу, где жили рабочие с фабрики. Он остановил машину точно напротив дома Андерсонов и храбро просигналил, хотя сам совсем не испытывал никакой храбрости. Он предпринял решительную попытку отбросить все свои страхи, а для Родни Харрингтона избавление от страхов или депрессии никогда не было особой проблемой.

Какого черта, подумал он, и солнце скова вышло из-за тучи. Какого черта? У него есть деньги, машина и пинта ржаного виски в бардачке. Какого черта? Он знает, что надо делать, если удастся заставить старушку Бетти спустить штанишки. Он слышал все это не один раз, разве не так? Он сам не раз описывал, как это делается, не так ли? Какого же черта? Он не только слышал и рассказывал об этом сам, он читал об этом книжки и смотрел фильмы. Так о чем же ему, черт возьми, волноваться?

Бетти шагала по тропинке от своего дома. Она раскачивала бедрами, стараясь походить на героиню музыкальной комедии, которую видела на прошлой неделе. Медленно подойдя к машине Родни, она сказала:

— Привет, малыш.

Бетти была точно на год и четырнадцать дней младше Родни, но постоянно называла его малышом. В этот вечер она была в узких зеленых шортах и маленькой желтой маечке. Как всегда, взглянув на нее, Родни лишился дара речи. Свою реакцию на Бетти Родни мог объяснить, только сказав, что это очень похоже на то, как мисс Пратт, когда он был маленьким, показала ему, как она делает пудинг. Сначала ты видишь на сковородке тонкий слой жидкости, и кажется, ничего не может измениться, но в следующую минуту жидкость поднимается и становится такой густой, что старая Пратт с трудом проворачивает в ней ложку. Вот так же и у него с Бэтти. Пока он ее не видит, ему все ясно и понятно, но как только она облокачивается о дверцу машины и говорит: «Привет, малыш», у Родни сжимается горло, тяжелеют веки и, приложив невероятные усилия, чтобы набрать в грудь побольше воздуха, он отвечает:

— Привет.

— Слишком жарко, чтобы напяливать на себя выходную одежду, — сказала Бетти. — Я хочу просто покататься и остановиться поесть у какой-нибудь придорожной закусочной.

Родни был в белой рубашке и спортивном пиджаке, он собирался отвезти Бетти в ресторан, а потом куда-нибудь потанцевать, однако без возражений сдался.

— Конечно, — сказал Родни.

Бетти открыла дверцу машины и плюхнулась рядом с ним.

— Чего ты не снимешь этот пиджак? — резко спросила она. — Только посмотрев на тебя, становится жарко и хочется чесаться.

Родни тут же снял пиджак и бросил его на заднее сиденье. Два мрачных человека наблюдали из дома Андерсонов, как он завел машину и рванул вниз по Ясеневой улице. Как только они свернули за угол, Бетти щелкнула пальцами и Родни передал ей сигареты.

— Почему ты не смогла пойти со мной прошлым вечером? — спросил он.

— Были другие дела, — холодно ответила Бетти. — А что?

— Просто спросил. Мне кажется странным, что ты находишь время для меня только два раза в неделю.

— Послушай, малыш, — сказала она, — я не обязана отчитываться о том, как провожу время, ни перед тобой, ни перед кем-нибудь другим, понятно?

— Не заводись. Я просто спросил.

— Если тебе от этого станет легче — я была на танцах вчера вечером. Марти Яновский забрал меня в Уайт-Ривер, и мы ходили в «Китайский Дракон» поесть и потанцевать. Еще вопросы?

Родни понимал, что ему лучше промолчать, но не мог удержаться.

— И чем вы занимались потом? — спросил он.

— Припарковались на стоянке у Серебряного озера, — не задумываясь, отвечала Бетти. — Ну?

— Ничего, я так. Повеселились?

— Честно говоря, я — да. Марти отличный танцор.

— Я не об этом.

— А о чем?

— О том, что было потом. На стоянке.

— Да, я повеселилась, если это тебя вообще касается.

— И что же вы делали? — спросил Родни, он не хотел слышать ответ, но не мог не спрашивать.

— О, ради Бога, — с отвращением произнесла Бетти. — Поищи закусочную, ладно? Я проголодалась. Мы, работяги с фабрики, ужинаем в полшестого. У нас нет слуг, как у владельцев, которые подавали бы нам ужин в восемь.

— Остановлю у следующей, — сказал Родни. — Послушай, Бетти. Я думаю, то, что ты проводила время на стоянке с Марти Яновски, неправильно.

— Что! — это был не вопрос, а скорее гневное восклицание.

— Я не думаю, что это хорошо с твоей стороны, после того как я тысячу раз просил тебя быть моей девчонкой.

— Разворачивай машину и отвези меня домой, — потребовала Бетти. — Немедленно.

Родни выжал газ и не думал поворачивать.

— Я не выпущу тебя, пока ты не пообещаешь больше не встречаться с Марти, — упрямо сказал он.

— Я не просила тебя выпустить меня, — зло сказала Бетти, — я сказала тебе разворачивать машину и отвезти меня домой.

— Если ты не хочешь ехать со мной кататься, — сказал Родни, проклиная себя за то, что не смог промолчать, — я остановлю машину прямо здесь и можешь идти домой пешком.

— Хорошо, — сказала Бетти. — Останавливай машину и дай мне выйти. Я не долго буду идти пешком, будь уверен. Я проголосую, как только увижу машину с симпатичным парнем за рулем. Я не из богатой семейки и могу спокойно голосовать на дороге. Давай, выпусти меня.

— Ай, перестань, Бетти, — взмолился Родни. — Не злись. Я не высажу тебя вот так на дороге. Не сходи с ума.