Запретная. Моя - Элла Александровна Савицкая

Зрелище – не новое. Эта тусовка уже стала рутиной, только каждый раз вызывает у меня всё больше раздражения и бессилия.

– О, а мы тебя ждали позже, – закатывает глаза Рита, с наглой полуулыбкой.

– Не повезло вам, – бросаю, стараясь, чтобы голос звучал спокойно, хоть внутри всё сжимается. Закрываю за собой дверь, скидываю балетки и киваю в сторону своей кровати: – Освободите, пожалуйста.

– Да ладно тебе, Шавелкина, – ухмыляется кто—то из них, – падай с нами.

Одно и то же. Раз за разом.

Им кажется, что каждая девчонка в этой общаге только и мечтает нажраться до беспамятства, а потом переспать с кем—то из их «элитной компашки».

– Я уже десять раз говорила “нет”. Думаете, в одиннадцатый вдруг передумаю?

– Ну так хватит ломаться, – фальшиво весело тянет Демешко с пятого курса, хлопая ладонью по постели. – Расслабься, заучка. Год почти закончился. Дай себе волю, а я помогу.

Я уже хочу просто отвернуться, когда слышу мерзкое фырканье Риты:

– Она фригидная, по—любому. К ней Славка из ментовки чуть ли не каждый день шляется, а она нос воротит.

– Белозёров который? – оживляется подружка.

– Ага.

– Он классный, – довольно кивает та. – Мы как—то на дискотеке пересекались, он Аньку с потока тискал… в туалете. Говорит, даже кончила. Хотя у неё с этим сложно, если по—быстрому.

Меня начинает мутить. Слова лезут в уши, как грязь под ногти.

– Ребят, дайте мне сесть, – говорю громче, перекрывая их ржание, и пытаюсь пробраться к окну, чтобы хоть немного впустить свежего воздуха.

Здесь несёт пивом, дешевыми сигаретами и липкой мерзостью, которая повисла в воздухе, как паутина.

Но я не успеваю сделать и двух шагов.

Демешко резко обхватывает меня за талию и тянет на себя, как куклу.

– Так ты садись. Я уже весь готов для тебя, – хохочет он, усаживая меня к себе на колени.

– Отпусти! – резко вырываюсь, но он сжимает меня крепче, ладонью вдавливая в живот.

И вдруг замирает.

– Это что? – голос его срывается.

Он резко задирает мне футболку, и я не успеваю среагировать.

– Не понял… Ты что, беременная?

Все взгляды в комнате в один миг втыкаются в меня.

В мой округлившийся живот, на который сползли бриджи, а футболка поднялась от его рывка.

Холодный страх ударяет в грудь. Сердце срывается с ритма.

Меня бросает в жар. Потом в холод.

Я срываюсь с его колен, отдёргиваю футболку, в панике отлетаю к окну.

Живот конечно еще совсем небольшой, но уже и не плоский. Первая мысль сослаться на то, что я поправилась. Но это будет глупо. Когда человек поправляется его живот мягкий, а мой натянутый, как мячик.

– Нихуяяяя себе, – тянет Стеценко, прожигая меня взглядом. – Шавелкина, ты даёшь…

– Вот вам и недотрога, – брезгливо морщится Рита. – Я всё думаю – чего это она блюёт по утрам, духи мои не выносит и одевается, как унылый мешок.

– И кто засадил? – хищно спрашивает Артемов, и его взгляд скользит по мне так, что хочется сбежать. Запереться. Исчезнуть.

Я машинально кладу ладонь на живот. Как будто так могу защитить себя и ребёнка от этих зубастых акул.

– А может она не в курсе, – глумится Настя, – дала кому—то в клубе, и залетела.

– Или от торчка какого—то.

– Или вообще кинули ее. Да, Дашка? Кинули, признавайся?

– Да понятное дело. Вставил какой—то чувак, а ребенок ему нахрен не нужен теперь.

– Да пошли вы! – вырывается из меня срывающимся голосом.

Пролетаю мимо них, чувствуя, как горло сжимается от подступивших слёз.

Хватаю сумку и, почти не касаясь пола, выскакиваю в коридор.

Смех и мерзкие комментарии ещё несутся мне в спину.

Выбегаю на лестничную площадку. Приваливалась спиной к холодной стене.

Грудная клетка дрожит, я зажмуриваюсь. Слёзы жгут глаза.

Сволочи бессовестные. Ненавижу их!

Как теперь туда возвращаться? Они же жизни не дадут…

Вгрызаюсь зубами в губу, до боли.

Срывается всхлип. Потом второй. Я закрываю рот рукой, но сдержаться не получается.

Трясущимися пальцами достаю телефон и пишу Славе:

«Можно я завтра перееду к тебе?»

Ответ приходит почти сразу:

«Я помогу с вещами после обеда».

Глава 46

Вроде бы всё собрала.

Осматриваю свои скудные пожитки, собранные в спортивную сумку и коробку.

Вчера я вернулась к закрытию общежития. Благо, в комнате уже никого не было. Моя кровать только осталась в беспорядке, но мне уже было все равно.

Разбросанные днем вещи я побросала в коробку, легла спать, а утром продолжила сборы под насмешливым взглядом соседки.

Слава написал, что приедет после экзамена. И я вроде как рада, но с другой стороны чувство, что поступаю неправильно не отпускает.

Я как будто даю ему надежду на что—то, чего не может быть. Но выхода у меня другого нет.

Накоплю денег и тогда съеду от него. Может, конечно, он обидится, но жить за его счет будет в корне неправильно.

Не испытывая особого облегчения, сажусь на кровать. Меня снова малость тошнит. На этот раз от голода.

Я еще сегодня ничего не ела.

Но решила, что поем уже после того, как переедем.

Надо как—то научиться готовить. Пока жила здесь, наблюдала за девочками, которые и суп могут сварить, и плов сварганить. Я же только пельменями обходилась да яичницей. Как—то раньше не задумывалась о кухне, а когда поджало, стало поздно.

Как открывается дверь в комнату я даже не сразу улавливаю. Подобно вихрю внутрь вламывается Ася.

– Эй, тебя стучать не учили? – тут же вопит Рита.

– Отвали, – отмахивается Ася, – благо я скоро тебя перестану вообще лицезреть.

– Слышь ты?! – соседка кидает в неё пустой пластиковой бутылкой, но Ася от нее отмахивается, и та падает на пол.

– Даш, я нашла тебе квартиру! – запыхавшись, протягивает мне ключи.

Непонимающе смотрю на связку.

– В каком смысле?

– В самом прямом, – горят возбужденно ее глаза. – Мамина подруга уезжает на полгода заграницу. А может и на год, она еще не решила. Сдавать квартиру не хочет, боится, что ей её угробят. Но и опасается, что будет пустой стоять. А я возьми и предложи заселить тебя туда. Ну, она и согласилась, – торжественно падает со мной рядом. – Прикинь?

– Ну.. это конечно, хорошо. Но чем я ей сейчас заплачу? – озвучиваю резонный вопрос.

– Да не надо платить! Она бесплатно жить разрешает. Ты главное там растения поливай, убирайся и держи квартиру в чистоте.

– Ты шутишь сейчас? – спрашиваю сквозь нарастающий шум в ушах.

Надежда уже подняла свои крылья, но боится ими взмахнуть.

– Нет,