Запретная. Моя - Элла Александровна Савицкая

конечно! Как будто время для шуток, Даш. Я серьезно. Ну, правда, она не такая крутая, как у Славки. И посудомоечной машины там нет, и телик старый. Поэтому… выбирать тебе, но во всяком случае бесплатно. И жить будешь одна, – она многозначительно округляет глаза, а я поверить не могу.

По телу несется табун мурашек.

Неужели так бывает? Чтобы судьба преподносила такие подарки!

– Ась… я не сплю? – в шоке таращусь на неё.

– Нет, – смеется она, – кое—кто тебя очень любит просто, – загадочно произносит.

– Кто?

– Ну… Боженька, наверное. Поэтому если ты собралась, можем прямо сейчас переезжать!

До меня только сейчас доходит смысл того, что происходит. Завизжав, я набрасываюсь на Асю с объятиями и едва не реву. В последнее время радостные эмоции у меня часто заканчиваются слезами, но я ничего с этим поделать не могу.

Вот и сейчас растираю по щекам слезы, пока она меня прижимает к себе.

– Всё—всё, идём. Там такси ждет, а время деньги.

– Какое такси? – мой шок становится еще больше.

– Так я вызвала. Сразу чтобы одним махом все отвезти.

– Ась, я не расплачусь за все, – встаю следом за ней.

– Уже все оплачено, – отмахивается от меня она и смотрит по очереди сначала на сумку, а потом на коробку, – Что из этого тяжелее?

– Сумка.

– Тогда я беру ее.

Забрав коробку, бросаю взгляд на Риту. Уже бывшая соседка закатывает глаза.

– Ну пока—пока, Шавелкина.

От мысли, что я больше не буду делить с ней комнату, во мне будто включается реактивный двигатель и придаёт скорости.

Мы спускаемся, грузим мои вещи в машину и едем буквально пять минут.

– Приехали, – выдаёт подруга.

– Уже? Мы пешком ведь могли пройти, – выбираюсь на улицу, оглядываясь по сторонам.

Вокруг обычные пятиэтажки самого обычного двора.

– Тебе нельзя таскать тяжелое. А одна я это все не донесу. Поможете нам поднять все на четвертый этаж? – спрашивает таксиста.

Я уже ожидаю, что он скажет мол это не его работа, или возьмет дополнительную плату, но мужчина к моему удивлению, молча соглашается.

Похоже, Вселенная решила, что пора возвращать долги, а я и не против.

– Спасибо Вам, – благодарно произношу таксисту в спину, когда он поднимается по ступеням старенького подъезда.

Дом чем—то похож на тот, где я жила с родителями, только чуть менее ухожен. В подъезде окурки и грязь.

Но меня это не заботит. Главное, что мне есть где жить.

В квартире оказывается довольно уютно. Это небольшая однушка с потёртым, но чистым линолеумом, аккуратно занавешенными окнами и скромной, но целой мебелью, которая, несмотря на возраст, словно пропитана домашним теплом. В комнате стоит старенький диван, застеленный покрывалом с цветочным рисунком, книжная полка с несколькими томиками классики и семейными фото в рамках.

Подхожу к одной из них.

– Кто здесь подруга твоей мамы?

Ася встает за моем спиной. Несколько секунд смотрит на фото.

– Ммм, эта, – указывает на женщину прилично старше возрастом Аллы Ивановны, матери Аси.

– Ясно. А как ее зовут хоть?

– Катерина Петровна. – выпаливает, а потом исправляется, – То есть Алексеевна. Да. Катерина Алексеевна. Так, пойдем на кухню, – схватив меня за руку, тащит из комнаты.

Кухня крошечная, но чистая: газовая плита, обеденный столик на двоих, несколько тарелок в сушилке, и полный холодильник продуктов.

– Ась, это что? – обалдеваю от изобилия яств.

Тут кефир, яйца, колбаса с сыром. Овощи, фрукты. Даже йогурт и коробка шоколадных конфет. Моих любимых, с ореховой помадкой.

– Это чтобы ты не голодала, – доносится беспечно со стороны.

– Только не говори, что хозяйка сама все оставила. Не поверю.

– Конечно, нет, – смеется Ася. – я немножко раскошелилась.

– Ась…– чувствую, как уже привычный дискомфорт ползет вверх по шее. – Это очень много. Ты у родителей что ли денег заняла?

– У них. Они тебя любят. Сама же знаешь, если бы у нас была двушка, я бы тебя к себе забрала, а так, – виновато разводит руками.

А я не знаю, что и сказать. Как благодарить вообще.

Закрыв холодильник, подхожу к ней и просто обнимаю. На глаза наворачиваются слезы, но я промаргиваюсь, чтобы не быть совсем уж нюней.

– Я всё отдам, Ась. Когда—нибудь обязательно, – обещаю, осознавая масштабы того, что делает для меня эта девочка.

– Так, не реви только, – подруга сжимает меня в объятиях, – ничего не надо отдавать. Лучше обживайся здесь, а мне надо идти. Сегодня с родителями на юбилей едем к бабушке.

– Помню, – шмыгнув носом, отстраняюсь, – спасибо тебе еще раз. Я прямо не знаю как отблагодарить тебя.

– Да ладно, – слегка краснеет она и отводит взгляд, – перестань, а то мне уже самой неловко. Все, погнала я. Созвонимся вечером.

Провожаю подругу и еще раз неторопливо обхожу квартиру. В груди тепло—тепло, а на глазах снова слезы.

Здесь очень уютно и мило. По горшкам с цветами сразу понятно, что жил человек, любящий растения. Рядом с ними стоит лейка.

Потрогав землю в горшках, наливаю в них понемногу воды. Надо будет узнать у Аси как часто нужно их поливать, а то я в цветах ноль без палочки. Мама любит только букеты, а у бабушки их отродясь не было.

Живот требовательно урчит, напоминая о том, что я сегодня пила только воду. Поэтому переодевшись, я отправляюсь на кухню и жарю себе яичницу из двух яиц. Нарезаю вареную колбасу на бутерброд, и кладу сверху сыр.

Во рту собирается слюна, как ответная реакция на сие гастрономическое великолепие. Вгрызаюсь в хлеб и не могу сдержать стона удовольствия.

Как же вкусно. Ничем не хуже дорогого мяса утки, которое я часто ела дома. Когда ты голоден даже простые продукты кажутся неповторимыми.

Быстро мотаю головой, стараясь не думать о прошлой жизни и доме. Обида на папу нет—нет да и всплывает, напоминая мне о том, что он отказался от меня.

Так же как и Руслан…

Перестав жевать, проглатываю ставший комом кусок.

Ничего. Я справлюсь и без него. Спасибо, хоть выполняет мою просьбу и не появляется.

Где—то в глубине сердца ворочается червь тоски. Копошится и взрыхляет чувства, которые я намеренно покрыла коркой.

Хватит, Даша, злюсь сама на себя.

В какой уже раз повторяю себе, что надо перестать думать о нем. Но сложно отказаться от части себя. А еще сложнее, если эта часть живет внутри меня.

Отложив бутерброд, нежно прикасаюсь ладонями к животу.

– Ну, вот у нас и есть где жить, малыш. Под мостом, слава Богу не окажемся благодаря тете Асе. И голодной смертью не умрем.

Хотя Слава тоже не позволил бы мне этого, но…

Слава. Вдруг осеняет меня.

Черт.