Мадам Поммери. Первая леди шампанского брют - Ребекка Розенберг

между собой, не отличить. Я сворачиваю налево в коридор, оттуда лучше обзор, и стараюсь найти Луи. Свистит холодный ветер, прорывающийся в пещеры. Скрестив руки на груди, я отыскиваю глазами знакомые лица. Армейские одеяла в скатках, мешки и винтовки Шасспо у стены в сотне метров от меня.

Мужчина с длинными черными волосами направляется ко мне. Эту походку я узнаю из тысячи. Луи. У меня перехватывает дыхание. Вскочив на рампу, ведущую к коридору, сын качает головой. Брови сведены к переносице, он хмурится и улыбается одновременно.

– Маман, я велел тебе не приходить. Слишком опасно.

От него воняет порохом, пóтом, немытым телом, но мне плевать. Я вцепилась в него, крепко обнимаю, сжав веки, чтобы из глаз не лились слезы.

– Я должна была повидаться с тобой. Поговорить с тобой. Пойдем домой, Луи. Я уговорю генерала, чтобы он позволил тебе остаться с нами. – Мои эмоции, так долго подавляемые, вылились в рыдания. – Ты должен вернуться домой.

– Анри здесь, – шепчет Луи.

Шок. Я распахиваю глаза. Анри стоит за спиной Луи, тепло улыбается из-под усов, в зеленых глазах светится радость. Он стал старше, отощал, но такой хороший.

Я хватаю его одной рукой, тяну к нам, его борода трется о мою щеку.

– Я думала, вас нет в живых.

– Я часто писал вам письма, – говорит он, – но мне никогда не удавалось их отправить.

– Что с вами было? – Моя рука вцепилась в его плечо, словно он мог вот-вот исчезнуть.

– Я воевал с германцами. – Он поправляет воротник, который я смяла, и этот простой жест снова открывает слезные шлюзы. Слезы текут по моему лицу.

– Вы живы, вы живы, и это самое главное. – Я притягиваю их головы к моей голове. – Вы должны вернуться домой. Я договорюсь с генералом.

Громкий выстрел винтовки ударяет в потолок пещеры, и на «вольных стрелков» сыплется град обломков.

Анри тащит меня в тень бокового коридора, его сердце бьется возле моей спины.

– Они нас нашли.

Дюжина прусских солдат направила игольчатые ружья на стоящих внизу французов и храбро спускается вниз по лестнице. «Вольные стрелки» бегут к своим винтовкам Шасспо, а пруссаки вскидывают ружья, стреляют.

Пули свистят, ударяют в людей и каменные стены. Солдаты кричат. Луи жестом зовет Анри бежать через пещеру за винтовками.

– Нас убьют, если мы сейчас побежим, – возражает Анри.

– Похоже, что ты прав, – соглашается Луи.

«Вольные стрелки» смыкают ряды, заряжают винтовки и стреляют, наступая на маленькую группу пруссаков. Их передний ряд принимает на себя выстрел французов. Германцы хватаются за раны и падают с лестницы.

Остальные бегут наверх. За ними гонятся французы.

– Самоуверенные ублюдки, захотели нас победить горсткой людей, – говорит Анри. – Мы должны вывести отсюда Александрин.

– Ты сам знаешь, что выход здесь только один, вверх по лестнице, – говорит Луи.

– Этот коридор ведет на заднюю дорогу за холмом, – напоминаю я. – Вы можете спрятаться в Сен-Реми.

* * *

На следующее утро на рассвете колокола Реймсского собора беспорядочно звонят.

– Что такое, мамочка? – спрашивает Луиза.

– Я не знаю, доченька. – Мы надеваем пальто и выходим на площадь.

Вольф стоит рядом со священниками, колокола звонят как на праздник. Толпы горожан присоединяются к нам ледяным утром, наше общее дыхание виснет над площадью белым облаком. Люди смеются, машут, перебрасываются фразами. Праздничное настроение чувствуется в воздухе, словно на День Бастилии. Неужели закончилась война? Или наша новая Третья республика выторговала мир? Кто-то запевает «Марсельезу», и все мы подхватываем ее.

От декабрьского утреннего холода щеки Луизы розовеют. Какая у меня красивая дочка! Скоро, слишком скоро я буду искать для нее подходящего жениха и потеряю ее.

Трубят горны, и пение замолкает. Генерал Франц выезжает на площадь на могучем черном коне. Остроконечный шлем обрамляет огненно-рыжую бороду. Броня накрывает двубортный мундир. Офицеры едут по обе стороны от генерала, их лошади храпят и бьют копытами, словно готовые броситься в атаку.

Горны звучат снова. Прусские солдаты уткнули штыки в спину захваченных «вольных стрелков», которые идут со связанными за спиной руками. Мой желудок бурлит от страха. Мозг немеет. Я прижимаю Луизу к себе, хочу увести ее домой, но нас уже окружили прусские солдаты.

Доктор Анруа и доктор Дюбуа стоят первыми среди наших соседей и других горожан. Там и брат Юбине, и портные, сборщики винограда, супруги моих приютских дам, конюхи, даже предприниматели. Я ищу глазами в толпе мадам Дюбуа, но не вижу ее милое лицо, и слава Богу. Мне было бы невыносимо наблюдать, как она страдает от такого ужаса.

Не меньше сотни «вольных стрелков» стоят в три ряда у каменной стены, примыкающей к собору. Я ищу Луи с Анри и других солдат, которых оставила в Сен-Реми. Они вернулись в крайеры? Я чувствую облегчение оттого, что не вижу никого из них, но меня наполняют ужасные предчувствия. Генерал вытащил всех нас из постелей, чтобы мы стали свидетелями чего-то. Но чего? Не к добру все это.

Прусские солдаты встают напротив пленников. Голубь взлетает на колокольню, и «вольные стрелки» провожают взглядом его полет, говоря последние молитвы. Пекарь падает на колени и умоляет сохранить ему жизнь.

Генерал Франц поднимает свою властную руку.

– Fertig! Готовсь!

Солдаты поднимают ружья.

Я загораживаю ладонью глаза Луизы, но она отталкивает мою руку.

– Zielen! Целься! – кричит генерал.

Пятьдесят игольчатых ружей прицеливаются в пленников.

– Feuer! Огонь!

Вспышка и грохот ружей, ужасный звук пуль, вонзившихся в плоть. Наши храбрые стрелки выбегают из строя и падают на площадь, сраженные пулями.

Леденящие кровь крики. Рыдания и вой толпы.

Дым смешивается с туманом, едкий запах пороха обжигает ноздри.

Из груды тел поднимается чья-то рука и снова падает.

Матери и жены с криками бегут к своим любимым, но их останавливают солдаты.

Такая жестокость выжигает мне нутро, словно я выпила уксус с солью, которыми мы чистим полы. Луиза рыдает у меня на груди, ее бьет крупная дрожь. Я обнимаю ее за плечи и веду сквозь толпу в Сен-Реми.

* * *

Оставив Луизу у сирот, я ищу Луи и остальных «вольных стрелков». Нахожу Дамá во внутреннем дворе; птицы цепляются за его косматые белые волосы и плечи, когда он складывает маленькие деревянные клетки возле большого авиария.

– Где Луи? – спрашиваю я.

Он лезет в карман и протягивает мне сложенную бумажку. Я узнаю торопливый почерк Луи.

Дорогая маман,

я не могу пренебречь долгом. Мы с Анри и другими присоединяемся к армии генерала Гамбетта и Третьей республики.

Не беспокойтесь за нас. Мы переоделись в немецких коммерсантов, скупающих награбленное добро у германских солдат. Таким образом