Искры. Подпольные историки Китая и их битва за будущее - Ian Johnson

В основном он встречается с друзьями, которые приходят в Цзецзы подышать свежим воздухом. Потом он пишет небольшие эссе о цветах, реке, друзьях. Но в его сердце нет ничего, кроме ужаса перед политической системой, созданной Мао.

"Чтобы завершить антиправую кампанию, мы должны в корне осудить Мао Цзэдуна. Мы должны убрать его портрет с Тяньаньмэнь. Пока портрет Мао Цзэдуна висит на Тяньаньмэнь, в Китае никогда не будет ни свободы, ни демократии. День, когда портрет исчезнет, станет днем, когда Китай продвинется к свободе и демократии, и начнется верховенство закона. До тех пор пока мы будем вешать там портрет Мао, Китай будет оставаться трагедией".

Я спросил его, как это связано с сегодняшним днем. Конечно, это было что-то отдаленное, что-то эзотерическое, представляющее интерес только для историков.

"Тело Мао умерло, но его идеи - нет. Коммунистическая партия по-прежнему отстаивает его идеи, считая его великим вождем. Но все преступления компартии идут от Мао Цзэдуна, включая те, что совершили Си Цзиньпин, Цзян Цзэминь и Ху Цзиньтао. А также Дэн Сяопин. Вот как возникли бедствия Китая".

11.

Отложите свой мясницкий нож

Река Сяо устремляется с гор южного Китая на узкую равнину с полями и деревнями. Сначала это был просто сердитый ручеек, но по мере того, как в него впадают шестьдесят три другие речки и ручейка, он начинает меандрировать и расти. К тому времени, когда она снова входит в горы в 50 милях к северу, она становится достаточно большой и мощной, чтобы перевозить баржи и паромы.

Пятьдесят лет назад эти течения перевозили другой груз: раздувшиеся трупы. В течение нескольких недель в августе 1967 года в этом регионе было убито более девяти тысяч человек. Эпицентром стал уезд Дао, который река Сяо пересекает на своем пути на север к Сиану, а затем к Янцзы. Около половины жертв были убиты в этом уезде с населением 400 000 человек: одних забили до смерти дубинками и сбросили в известняковые ямы, других бросили задыхаться в погреба со сладким картофелем. Многие были связаны в пучки вокруг заряда взрывчатки в карьере. Этих жертв называли "самодельными самолетами", потому что части их тел летали над полями. Но большинство жертв просто забивали до смерти сельскохозяйственными инструментами - мотыгами, шестами и граблями, а затем выбрасывали в водотоки, впадающие в Сяо.

В уездном городе Даочжоу наблюдатели на берегу насчитали 100 трупов, проплывающих мимо в час. Дети бегали вдоль берега, соревнуясь, кто больше найдет трупов. Некоторые из них были связаны проволокой, пропущенной через ключицы, их раздутые туши свивались в маргаритки вниз по течению, их глаза и губы уже были съедены рыбой. В конце концов продвижение трупов было остановлено плотиной Шуанпай, где они засоряли гидрогенераторы. Потребовалось полгода, чтобы прочистить турбины, и еще два года, чтобы местные жители снова могли есть рыбу.

На протяжении десятилетий это убийство было малоизвестным событием в Китае. Если о нем вообще упоминали, то, как правило, объясняли это индивидуальными действиями, вышедшими из-под контроля в разгар Культурной революции. Уезд Дао изображался как отдаленный, отсталый и бедный. Присутствие некитайского меньшинства яо иногда упоминалось как расистский способ объяснить случившееся: меньшинства в любом случае цивилизованы лишь наполовину, и кто знает, чем они занимались, когда власти не смотрели.

Все эти объяснения неверны. Уезд Дао - оплот китайской цивилизации, родина великих философов и каллиграфов. Преступники почти все были китайцами, которые убивали других китайцев. И эти убийства не были случайными. Напротив, это были акты геноцида, направленные на уничтожение класса людей, объявленных недочеловеками: мнимых помещиков, несуществующих шпионов и выдуманных мятежников - "пяти черных элементов", которые составляли низший класс в Китае Мао. Убийства не были делом рук обезумевших крестьян, их организовывали комитеты коммунистической партии в городах региона, которые отдавали приказы о совершении убийств, а затем отправляли своих подчиненных в горные города и деревни, чтобы те следили за их исполнением. Чтобы отомстить было сложно, чиновники приказывали убивать целые семьи, включая младенцев.

То, что мы знаем правду об уезде Дао, - заслуга одного человека: словоохотливого, упрямого и эмоционального редактора, который наткнулся на эту историю в 1980-х годах и провел последние сорок лет, исследуя и сочиняя о ней, опубликовав свои выводы в 2011 году и обновив их в 2016-м. Его зовут Тан Хэчэн, и в течение нескольких лет я сопровождал его, когда он продолжал свой жизненный поиск в пышных, суровых горах южного Китая.

Для путешествий по уезду Дао нужны машина и водитель, а Тан Хечэн никогда не испытывает недостатка ни в том, ни в другом. Он делит свое время между Пекином, где живет его дочь, и Чаншей, своим родным городом. Но когда он приезжает в уезд Дао для проведения исследований, он становится подпольной знаменитостью и преступником в одном лице. Он изложил в письменном виде то, о чем слышал любой местный житель старше 50 лет, но о чем мало кто осмеливается говорить. Некоторые ненавидят его за то, что он раскрывает убийственное прошлое их семей, а правительство пытается блокировать его работу. Но многие другие относятся к нему с благоговением, как к человеку, описавшему возмутительное преступление, которому способствовала политическая система Китая - та самая, которая управляет страной сегодня.

И поэтому Тан не испытывает недостатка в добровольцах, которые помогают ему ориентироваться на местности. И это, наверное, хорошо, потому что трудно найти человека, который бы больше путался в географии, чем Тан. Он родился в 1948 году - возраст, который не мешает многим людям, даже таким пожилым, как Хуанг "расплавленная сталь" Зеронг, использовать картографическое программное обеспечение, чтобы провести посетителей по извилистым дорогам. Но Тан не просто возится со своим телефоном; он не может понять, как читать бумажную карту, в какой стороне находится север или в какую сторону течет река Сяо. Вместо этого его мозг перегружен ужасными образами. С возрастом они захлестывают его, становясь все более реальными: женщина, заживо погребенная вместе со своими детьми, учитель, казненный на мосту, люди, привязанные к камням и сброшенные в реки. Они поглощают его, не оставляя места для мелочей. И поэтому, к счастью, у нас были местные гиды, которые знали те места, которые он имел в виду, и могли привести нас туда.

Это не значит, что Тан не методичен. Он тщательно документировал убийства в 600-страничном опусе под названием "Мифы крови". Пересмотренное издание 2016 года, опубликованное в Гонконге, содержит более 700 000 китайских