Народная Русь - Аполлон Коринфский

Сельскохозяйственный опыт, не гнушающийся простонародными приметами, советует с весеннего Егорьева-Юрьева дня «запасать» (выгонять на пастьбу) коров, оставляя коней ждать этого привольного корма до Николы. Но у суеверных людей, более чутко прислушивающихся к голосам седой старины, и этот день, заставляющий мужика сбросить с плеч полушубок, отмечен наособицу в конском обиходе: на него примешивают в корм лошадям кусочки крестов из ржаного теста, испеченных на четвертой — Крестопоклонной, Средо-крестной — неделе Великого Поста. Это должно, по их словам, охранять коня-пахаря от голодного хищника-волка на весеннем подножном корму.

Св. Георгий, воспринявший на себя, по воле суеверного воображения, некоторые черты Перуна-громовника, является в народе хоробрым богатырем, побеждающим чудовищ-драконов, залегающих дороги проезжие, освобождающим от стада змеиного (по иным разносказам — звериного) нивы-поля деревенские. Он же, Победоносец, по народным сказаниям, искореняет на белом свете басурманское нечестие, утверждает-насаждает на Святой Руси веру православную, совершая при этом немало чудесных, непосильным и самым могучим богатырям, подвигов. Но, обок с подобными сказаниями, ходит среди простодушных потомков богатыря-пахаря, Микулы-свет-Селяни-новича, и многое-множество других, сказавшихся-сложившихся в их нехитром быту, отовсюду окруженном неумирающей жизнью природы. И эти сказанья-поверья еще более живучи, еще более близки стихийному сердцу народному. В них представляется Егорий уже не храбрым витязем, а добрым-заботливым хозяином полей и лугов. Он — починающий весну покровитель мужика-хлебороба — «отмыкает землю», «выпускает на белый свет росу», «выгоняет из-под спуда земного траву зеленую», «дает силу-мочь всходам». В одном белорусском сказе-причете так и говорится об этом: «Святый Юрья, божий пасол, до Бога пашов, а узяв ключи золотые, атамкнув землю сырусенькую, пусьцив росу цяплюсеньскую на Белую Русь и на увесь свет»… В другом, записанном во втором томе афанасьевских «Поэтических воззрений славян на природу», эти чудодейные золотые ключи считаются как бы собственностью самого Юрия-Егорья, у которого песня просит их для апостола Петра, исполняющего в этом случае заветные обязанности покровителя полей-лугов:

«А, Юрью, мой Юрью!Подай Петру ключиЗемлю одомкнуци,Траву выпусцици,Статок (скотину) накоромици!»

Это сказанье-поверье привилось к жизни всех народов, в жилах которых течет кровь, родственная народной Руси. Так, например, сербы — с чехами заодно — передают св. Юрию в полное распоряжение и травы, и цветы, и злаки земные; у болгар обходит он дозором

полевые межи, осматривая нивы, доглядывая: «Святий Юрий по полю ходит, хлиб-жито родит»… и т. д.

«Запасает» народ коров да овец с Егорья-вешнего, выгоняют пастухи наголодавшуюся за зиму-зимскую животину крестьянскую на зеленеющие свежей травкою привольные луга; но все это делается не спроста, а с оглядкою. Старые люди строго-настрого наказывают детям-внучатам блюсти поддерживающие уклад крестьянской жизни, сжившиеся с ней, вековечные обычаи. Выгонять скот на первую пасьбу — «на Юрьеву росу» — советуют они не иначе, как освященной вербою, хранящеюся в коровнике с Вербного Воскресения. «Егорий ты наш Храбрый», — выкликают при этом старухи-большухи, — «ты спаси («паси» — по иному разносказу) нашу скотинку, в поле и за полем, в лесу и за лесом, от волка хищного, от медведя лютого, от зверя лукавого!» Выгон происходит непременно на утренней алой зорьке, раным-ранехонько, когда еще дымятся луга белодымной росою. Последняя, по уверению знающих людей, дает коровам богатый удой и делает их на диво тучными-здоровыми. Это живучее поверье является запоздалым пережитком седой языческой старины, когда народное суеверие видело над собою оплодотворителя земли — громовержца Перуна, выгонявшего стада дожденосных коров (тучи) на небесные луга. Роса представлялась суеверному воображению русского-язычника пролитым за ночь на землю молоком этих коров; потому-то ей и приписываются теперь столь чудесные свойства. В некоторых уголках славянского мира (на онемеченном севере) до сих пор в обычай привязывать к хвосту первой в стаде коровы зеленую ветку: сметая с травы ночную росу, она как бы обеспечивает изобильный удой всем другим идущим вслед за нею коровам. Благочестивые люди советуют окроплять впервые выгоняемое на весеннюю пастьбу стадо святой водою. В некоторых местностях на выгоне, за околицею, служатся в этот вешний день молебны о благополучном для скота пастбище «с Юрья — до Васильева дня». По народному крылатому слову: «Юрий да Влас — всему серому мужицкому богачеству глаз!»

Старинный обычай, до сих пор памятуемый во многих южнорусских местах, заставляет сельчан окачивать водою пастуха перед первым его выходом на весеннее Юрьево пастбище. Выгонит пастух с подпасками стадо, а там — на первом привале — готово для них угощение, снаряженное вскладчину «всем миром». Несут туда бабы-девки «мирскую яичницу», не забывают они и о чем-нибудь хмельном — промочить горло на вольном воздухе. Пьют, едят пастухи, а сами хлебосольный мир похваливают да святого Юрия-Егорья заклинают: чтобы оберегал он, Храбрый, новое пастбище от всякого лиха, а животину крестьянскую от лютой «помахи» (мора), ото всякой напасти нечаянной. А напастей немало может, в недобрый час, обрушиться на стадо. Зверье хищное, — от того хоть дубьем, либо ружьем обережешь скотинушку. Да и то сказать — не ото всякого зверя и ружье спасет: «У волка в зубах — что Егорий дал!» — говорит народное слово. Уж если что обрек он, свет-Юрий, на съедение зверю, — не уберечь того ничем. Но есть на свете и другое лихо. Сказывают знающие всю подноготную люди, что в ночь с Лукова (22-го апреля) на Егорьев день, выходят на луга ведьмы, устилают они, проклятущие, траву белой-тонкой холстиною; как намокнут холсты, напитаются, белые, росою так и сделаются они пагубными для коров: заберется ведьма в коровник да накроет таким холстом скотинку-животинку — тут к ней всякая злая болесть и привяжется-прилипнет. Да и не одни пастухи, а и бабы-хозяйки отчитывают от «ведьмина призора» своих коров. И во всех этих отчитываниях слышится имя все того же св. Юрия-Егорья, победителя темной силы пододонной. На литовской стороне ходит в народе старое поверье о том, что ведьмы любят «выдаивать» коров и ухищряются для этого на все свои семьдесят семь лукавых уверток. В канун Егорья-вешнего бродят ведьмы по крестьянским дворам, отворяют ворота, срезывают с них стружки и варят их в подойниках. Это, по суеверному представлению деревни, отнимает у сельских коров молоко. От такого ухищрения нечистой силы только и можно оберечь свой двор тем, что с молитвою ко святому победителю темной силы осмотреть в канун Юрьева дня ворота и, — если что окажется неладное, — замазать оставленные ведьмами нарезки набранною у воротной притолоки грязью. Замечательно, что подобные поверья о ведьмах распространены не только в славянских землях, но и по всей соседней с ними неметчине. Богобоязненные старики советуют оберегать молитвой да наговором от ведьм на Егория-вешнего не только луга, дворы, но и речки с колодцами, — чтобы они не могли напустить своего злого лиха на скотский водопой.

Бережет святой Егорий крестьянскую животину ото всякого злого лиха; потому-то и слывет он за набольшего надо всеми пастухами на неоглядной Руси. «Хоть все глаза прогляди, а без Егорья не усмотришь за стадом!» — гласит пастушье присловье. И крепка верою в защиту Победоносца посельщина-деревенщина, выгоняющая свои стада на весеннюю пастьбу. Что высокою стеной глинобитною — огораживается она ото всякой беды-напасти подсказанными седой стариною заговорами да заклинаниями, обращенными к нему. «Поклонишься святому Юрию, он ото всего обережет животину!» — говорит сельский люд и прибегает к этому приводящему весну на светло-русский простор угоднику Божию и за тем, чтобы стаду впрок корма шли подножные, и за тем, чтобы паслось оно, рогатое, подобру-поздорову, чтобы не разбегалось во все стороны, чтобы не делало потрав на чужих полях. Многое-множество заговоров, обращенных к Юрью-Егорью, ходит до наших дней в народе. «Встретил наш скот — милой живот — святой великомученик Егорий на белом коне; в рученьках у него, Егорья-света, щит огненный. Бьет он — побивает всех колдунов и колдуниц, воров и вориц, волков и волчиц!» — причитают придерживающиеся стародавней мудрости приметливые домохозяева, встречая возвращающиеся с первой весенней пастьбы стада.

Егорий-Юрий, однако, слывет в народной Руси не только покровителем стад, но и хозяином волков и других хищных зверей. По преданию, он перед своим вешним днем садится на белого добра-коня и объезжает все леса, собираючи отовсюду зверье дикое да отдавая ему свои хозяйские наказы нерушимые. Каждому зверю идет от него свой приказ — наособицу: чем зубастому кормиться, где промышлять добычу. «Обреченная скотинка — не животинка!» — говорит по этому случаю сельский люд, говорит-приговаривает: «Ловит волк свою роковую овечку!», «Без Юрьева наказу и серый (волк) сыт не будет!», «На что волк сер, а и тот по закону живет: что Егорий скажет, на том все и порешится!», «Святой Егорий держит волка впроголодь, а то бы — хоть и скота не води!» В среднем Поволжье, по захолустным деревням, еще недавно было в обычае — перед выгоном стада на первое пастбище выходить вечером в луга и выкликать: «Волк, волк, скажи, какую животинку облюбуешь, на какую от Егорья наказ тебе вышел?» После этого выкликавшие, преимущественно — старейшие в семье, шли домой, в темноте заходили в овчарню и схватывали первую попавшуюся под руки овцу. Она обрекалась на жертву зверю; ее резали, отрубленную голову и ноги бросали в поле, а остальное мясо жарили-варили для самих себя и для угощенья пастухов.