Один на один - Ник Перумов

Усек? А вот теперь и не спрашивай, почему все замолчали. Чего можно сказать, когда у тебя на глазах корявый немытый палец Кувалды Гризли чертит по карте путь - ну точнехонько! - повторяющий наш, тот, что в Гаражах перестрелкой закончился?

Тут Кувалда вдруг как хлопнет себя по лбу, да как закричит, будто его осенило!

- Ах ты, ежкин кот! Ну и память пошла у старика! Хуже решета глиняного! Я ж сразу хотел вам эту хохму запродать! А ты, ты ж... - И еще на пять минут причитаний да огорчений. - Туда ж друга дорога есть! Как раз до Девяткино! От-то я вас щас байкой порадую, песней развлеку...

Все облегченно зашевелились, загомонили, завыказывали жуткий интерес, наперебой Кувалду уговаривать стали: рассказывай скорей, да не томи... Хреново сыграно, ничего не скажешь. Да главное не это, главное, что неловкость проехали.

- Это, ить, компашка тут объявилася, на Железке промышляет. Название запамятовал, то ли "Карусель веселая", то ли "Мамзель крутая", не помню, право слово. Так эти самые ребяты, как есть, атракциен слепили: откопали гдей-то дизелек старый и теперича гоняют на нем - между Лечебницей и Девяткином...

- Зачем? - удивился Вомбат сразу за всех.

- Эт-то так, людям для удовольствия, а себе - в прибыль.

Все еще сильней загомонили, обсуждая странных ребят.

- Не пойму, - Пурген повернулся к Стармеху, - или я подзабыл, что такое удовольствие? Чего там делать-то?

- Это - не тебе судить! - Гризли поперхнулся собственным кудахтаньем. Ты-ть, молодняк, небось и Железку-то издалека видел, за версту, чай, обходил...

Леня тщательно прокашлялся и очень звонко сказал:

- Ты, Кувалда, человек новый. Выбирай, пожалуйста, выражения. Я, может, с виду добрый, но в душе очень ранимый. Могу и пристрелить сгоряча.

- Эт-то, не серчай, не серчай, паря, - загудел смущенный Кувалда. - Я, ишь, стоко по свету мотаюсь, кажись, лет сто, потому мне все вокруг молодежью кажутся. Не серчай, я ж не со зла... - И долго бы еще, наверное, расшаркивался, если бы Вомбат аккуратно не вернул его в нужное русло:

- И часто эти твои "карусели" так развлекаются?

- А это, как клиент подвалит. Бывает, и неделю пустыми стоят... Кто ж такую дуру порожняком погонит?

- А чем берут?

- О-о-о, тут дело обсуждаемо. У кого что есть... Могут салом, а могут и проволоки медной моток взять. А могут и не поладить... Одни хлюпари, знаю, с самой Матоксы мешок "дури" приперли, за атракциен отдавали. А те - не-тко, не позарились на таку отраву... А вот Юру Деревянного за так катают...

- Почему?

- Это, уж больно песни жалистные поет. Как есть, слезу прошибает.

Убей, расстреляй - из наших никто и слыхом не слыхивал о Деревянном Юре, который к тому же песни "жалистные" поет.

- Ну, ясно. Сворачивай карту, Дима. Завтра додумаем.

Командир наш, похоже, заскучал. Странно. То ли подлянку какую почувствовал, то ли "дурак"-трава в нем все еще говорит?

- А почему завтра? - Дима даже охрип после бурного обсуждения. - Чего тут думать? Найдем этих, твоих... Слушай, Кувалда, а ведь чего-то здесь не то... Дизелек, говоришь? А топливо?

- А эт, чего не знаю - врать не буду, - торопливо заговорил Гризли. Значит, действительно не знает, поэтому и смущается. - На чем ездют - не докладывали, да я и сам в технике - не мастак. Может, на керосине, а может, и воду болотную заливают...

- Я думаю, с этими товарищами мы связываться не будем, - с нажимом сказал Командир. Да поздно. У Стармеха уж глаза загорелись, Пурген Цукошу подначивает, в бок толкает. Приключение!

- Да подожди ты, Вомбат, проверить надо. Может, стоящее дело-то? Если получится, прямо до метро и домчим! - Стармех говорил убежденно и смело.

- Конечно! Если у них и правда это дело накатанное - доедем без проблем! Это Пурген подключился.

Азмун не успел произнести свою реплику. Вомбат встал и сказал сквозь зубы, глядя прямо перед собой:

- Я не понял. Мы что здесь - в парламент играем? Я. Сказал. Завтра. Обсудим.

Это мы-то - обсудим. Все, конечно, заткнулись. А сам Вомбат, между прочим, еще час, не меньше, с Кувалдой о чем-то в сторонке шептались.

Бедный Стармех, как застоявшаяся лошадь, бродил вокруг костра, взбрыкивая ногами.

- Ужасно, мужики, дела хочется, - признался он.

Удивил, да? Кому ж не охота?

Саня все еще улыбался. Нет, честное слово, доводит он иногда своей глупостью! Вроде возмужал, а иногда - такой тюфяк прежний проглядывает, мама дорогая!

- Я не понял, зачем нам противогазы? - спросил Двоечник тихо-тихо. - Там что - воздуха мало? Это ж надо - такое ляпнуть!

- Санечка! - Когда Стармех таким голосом начинает говорить, Двоечник сразу к Азмуну поближе садится. На всякий случай. - Противогаз на то и противогаз, чтобы дрянь всякую из воздуха тебе в ротик и в носик не пускать. А больше воздуха, чем есть, он никак не сделает...

Саня послушно кивнул, но продолжал смотреть вопросительно.

- Слушай, Дим, ты не злись, а правда - зачем? - смушенно произнес Цукоша.

- Я помню, Зеленый говорил что-то... - неохотно начал Дима. - Вроде крысы там особо ужасные...

- За лицо, что ли, кусают? - хихикнул несерьезный Пурген.

- Не, газом каким-то прыскают, крыша от него едет.

- А-а-а... - понимающе протянул Азмун. Это конечно. Это дело хозяйское. Крысы газом прыскают. Это бывает.

Спать укладывались долго и суетливо, как это всегда бывает, когда день тянулся долго, а прошел бестолково. Двоечник сел к костру - дежурить. Рядом примостился Пурген.

- Куртку никак не могу починить, - пожаловался он.

Ленька у нас вообще очень нервный. Выносливый, как верблюд. А юморной! Под хорошее настроение, в походе, тридцать километров может, не уставая, свои шуточки мочить. Но очень нервный. У него иногда даже глаз дергается.

- А чего ты - на ночь глядя? - удивился Саня. - Днем тебе времени не нашлось?

Ленька только рукой махнул да опять свою "молнию" на куртке мучить стал. Ну, все теперь понятно. Если бы он днем такой хреновиной занялся, давно бы его курточка в костре была. Вомбат к таким вещам очень строг.

"Будьте проще, - говорит он всегда. - Чем сложнее механизм, тем больше вероятность, что в самый нужный момент он откажет!"

Нет, но что касается оружия - тут по-другому. Тут всяческие навороты и прибамбасы очень даже приветствуются. Но зато и гоняет он нас с этими автоматами, как крепостных. По полдня чистим-блистим, разбираем-перебираем. Любой из Команды не то что с завязанными глазами - во сне, кажется, соберет-разберет за десять секунд.

А к куртке Ленькиной Вомбат давно-о приглядывается. Да все случая подходящего не найдет. Так, мимо глянет, рыкнет поутру: "Когда вместо "молнии" пуговицы пришьешь?" На этом и остановится.

- Сань, - вдруг тихо позвал Леня, - чувствуешь, как хреново в Команде стало?