Пролегомены российской катастрофы. Трилогия. Ч. I–II - Рудольф Георгиевич Бармин
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Сам Ленин, г. Кара-Мурза, находил Россию подготовленной для культивирования капитализма, а вы что-то бубните про «географический фактор»! Перечите своему Учителю…
На идентичных Кара-Мурзе позициях стоит и Фроянов, пытающийся доказать враждебность русского крестьянства, народа в целом капитализму (Фроянов. Уроки Красного Октября… С. 28). Он повествует: «Столетиями утверждался общинный коллективизм, уравнительные принципы. Жажда обогащения, частнособственнические буржуазные инстинкты, индивидуализм чужды массовому сознанию русского крестьянства» (указ. соч., с. 40–41). Аргументы в обоснование антикапиталистической приверженности русского народа весьма зыбкие. На Западе община (марка) тоже существовала сотни лет, пока в процессе исторической эволюции не исчезла, уступив место буржуазным образованиям. Этот же процесс шел и в России, особенно ускорившись после отмены крепостного права. Советские идеологи даже готовы признать факт быстрого развития капиталистической экономики в России дооктябрьского периода, но с оговоркой: в российской экономике хозяйничал иностранный капитал. Согласен, многие промышленные предприятия принадлежали иностранцам, или те были совладельцами их. Но засилья не было: иностранному капиталу принадлежало 43 % российской экономики — немало, конечно, но это не засилье, и влияние иностранного капитала было ограничено, ему не разрешалось вмешиваться в организацию производства (Красин Ю. А. Ленин, революция, современность. М., 1967. С. 128, 131). Это сегодня в условиях путинской России имеет место засилье иностранного капитала, которому принадлежит не то 80, не то 90 % наиболее технологически развитого (еще сохранившегося после чубайсовского погрома российской экономики 90-х годов ХХ века и продолжающего стагнировать в начале ХХI века) промышленного производства. Ни экономисты, ни социологи уже не в состоянии обозначить точную величину иностранного засилья в отечественной экономике на сегодняшний день, но оно ужасающе катастрофично для ее судеб.
Но вернемся в день вчерашний, представленный фрояновским русским крестьянством в образе «божьего одуванчика» коллективист, лишен буржуазных инстинктов индивидуализма, спекулянтства, обогащения и тому подобных черт. Наделяя подобными атрибутами русского крестьянина, Фроянов расходится с историей. Крестьянин, как владелец мелкой собственности, самими условиями существования формируется как индивидуалист, и стремление крестьянина к обзаведению личным земельным участком, единоличному распоряжению плодами своего труда на нем, стремление крестьянина к хуторизации как в столыпинскую эпоху, так и в советскую (см. выше) есть свидетельство его индивидуалистической природы, а не коллективистской. Только среди крестьян-индивидуалистов мог родиться афоризм: «Гуртова (общая) земля — чертова земля». И активное отторжение крестьянством навязываемой ему сверху коллективизации есть также яркое доказательство индивидуалистической природы отечественного крестьянства, а не коллективистской. И лишь под воздействием жесточайшего массового террора крестьянин пошел в колхозы — военно-феодальные коммуны (Бухарин). Уверен, Кара-Мурзе и Фроянову эти факты хорошо известны, и что понуждает их игнорировать эти факты — гадать не буду.
Не лишен был отечественный крестьянин и других буржуазных инстинктов. Но с публикой, стоящей на противоположных позициях, заматеревшей в советском консерватизме, пытаться дебатировать по этим вопросам — пустое дело. Поэтому пусть эта публика лучше дискутирует со своим Учителем, являющимся для нее непререкаемым авторитетом. А он в этом вопросе изъяснялся так:
«Смертельный враг социалистической революции — стихия мелкого собственника» (ПСС. Т. 36. С. 235);
«В каждом мелком хозяйчике сидит Корнилов» (указ. соч., с. 235);
«Наш враг — мелкая буржуазия» (указ. соч., с. 255);
«Мелкая буржуазия не сочувствует учету, обобществлению и контролю» (указ. соч., с. 256);
«Мелкие хозяйчики не любят организации и дисциплины, они — враги ее, у нас с ними пути разные» (указ. соч., с. 265).
Это сказано о мелкой буржуазии в апреле 1918 года. А вот январь 1919 года: «Каждый крестьянин в потенции спекулянт» (ПСС. Т. 37. С. 416).
Вот этот портрет русского крестьянина — Корнилова, спекулянта, врага социализма и пр. — сравните, гг. Кара-Мурза и Фроянов, со своим пасторальным образом того же крестьянина и ответьте сами себе: чей образ объективнее?!
И уж совсем смешон категорический вердикт Фроянова о неприемлемости для русского народа капитализма: «Не принимал, не принимает и не примет!» (Уроки Красного Октября… С. 28).
Как это не принимал? До Октябрьского переворота принимал. Да, были классовые схватки — так в каком капиталистическом государстве их не было?! И после переворота принимал — вон с каким энтузиазмом народ встретил нэп: жизнь сразу забурлила, наполняясь живительными соками свободной торговли, хуторизации и пр. И если бы не очередной каток повсеместных большевистских репрессий, окончательно вытравивших из человека царской России любовь к труду, самоуважение, благотворительность и прочие гуманитарные аспекты гражданского и буржуазного строя, то Россия далеко продвинулась бы в общем цивилизационном развитии. Современное же отторжение большинством народа нынешних последствий горбачевской катастройки с продавшейся Западу верхушкой КПСС, принявшей все условия Фининтерна по переустройству советского общежития по его лекалам, предусматривавшим не модернизацию всего общежития, а разграбление прежде всего его промышленного потенциала в целях устранения былого мощного экономического конкурента…
Естественное развитие капиталистического способа производства связано с постоянным совершенствованием технологических процессов, ростом производительности труда, совершенствованием социальных отношений между трудом и капиталом и в итоге ростом благосостояния народа. Возьмите любую развитую капиталистическую страну Западной Европы, не прошедшую школу большевистского перевоспитания. Во всех жизненный уровень, степень демократического развития далеко ушли как от царской России, так и от советской. И только Россия благодаря большевистским бесам отошла от «путей природы» (Кузьмин?), на десятки лет завязнув в кровавой междоусобице. Задуманная западными режиссерами горбачевская катастройка также не предусматривала благополучного выхода из советского болота. Властные большевики вторично предали Россию и ее народы, бросив их в пасть ненасытного Фининтерна. А ведь могли строить рациональный капитализм — по китайскому пути. И раньше китайцев. Но на это не хватило ни ума, ни воли. А скорее так и задумывалось: к власти присоединить собственность. Что и было осуществлено после 1991 года. А пойди
