Хрупкая связь - Ольга Джокер

без него, чтобы помнить, как это — тонуть в его эмоциях и поддаваться его власти?

Я обвиваю мужские бёдра, когда Аслан ложится сверху, накрывая меня своим весом.

Оттягивая вниз резинку штанов и упираясь крупной головкой в мокрую пульсирующую точку между моих ног.

Его кожа касается моей — упругая, разогретая, покрытая волосками, приятно щекочущими при каждом контакте.

Тело откликается сразу — на вибрацию дыхания, на напряжение мышц, на контраст между горячим, настойчивым мужчиной и прохладной температурой в комнате.

Зажмурившись, принимаю его внутри.

Резко. Глубоко. Без лишних пауз.

Воздух срывается с губ коротким полустоном, а ногти судорожно цепляются за широкую спину.

Аслан выдыхает длинно и тяжело, теряя последние крохи самообладания.

Двигается сразу — жёстко, торопливо, заставляя меня выгибаться навстречу.

Я реагирую сама по себе — подстраиваясь, требуя, впитывая каждый толчок, каждый пылкий рывок, каждый раскалённый миг, в котором уже нет ни сомнений, ни страхов, ни тормозов.

Он сильнее прижимает к себе, нависая на локте, проникая глубже, сливаясь теснее и заполняя всю до последнего сантиметра.

Слышится стук кровати о стену, синхронные вздохи и шорох простыней под беспорядочными движениями.

— М-м…

Я поджимаю пальцы ног, ищу губами колючую солёную шею, теряюсь в безумстве и в скорости, которая вот-вот сорвёт меня в свободное падение. Достаточно рваного шипения сквозь стиснутые зубы, серии влажных шлепков, взаимных мурашек и покачивающейся цепочки перед глазами — и мир вокруг исчезает, рассыпаясь на сотни ослепительных вспышек.

Аслан встречает мой оргазм с последними конвульсивными толчками и динамичным рывком навстречу, пока я медленно оседаю обратно. Ещё один толчок — и он застывает, пригвождая меня к матрасу.

Спазмы накрывают обоих, сплетаясь и связывая нас в общем моменте. Моменте наслаждения.

В голове роятся мысли, планы, вопросы и идеи. Но когда Аслан выскальзывает из меня и прижимает голову к моему впалому животу, я расслабляюсь, позволяя себе утонуть в этом ощущении, словно в тёплой воде.

Я пыталась искать это тепло в других, но оно ни разу не чувствовалось так же — не проникало в поры, не оставалось в памяти, не прожигало до самого сердца. А после — всегда накатывал холод. Хотелось сбежать и спрятаться где-то на другом конце света.

— Пообещай, что завтра ты не исчезнешь, — прошу едва слышно.

Секундная заминка растягивается дольше, чем длится.

— Ты же знаешь, что нет.

— Пообещай.

— Обещаю, — произносит он. Чётко. Веско. Не оставляя неопределенности. — Ни завтра, ни послезавтра, ни когда-либо.

Удовлетворение от ответа наваливается вместе с усталостью. Веки становятся тяжёлыми. Я слышу цокот собачьих когтей по полу, убаюкивающий низкий голос и скрип двери. Кажется, я прошу воды, но когда Аслан возвращается, мне сложно даже пошевелиться.

Я получаю поцелуй в затылок, объятия и больше, чем нужно. Последнее, что вижу, ненадолго открыв глаза, — плетёный браслет на левом запястье. Тот самый, который, я знаю, теперь будет появляться не только во снах.

46

Меня будит тихий скулёж у самого уха, который с каждой секундой становится громче. Сначала я не придаю этому значения, предпочитая лежать с закрытыми глазами в полумраке, созданном плотно задёрнутыми шторами.

Но когда на руку опускается мохнатая лапа — приходится проснуться. Буквально приходится, иначе Луна перейдёт к более кардинальным мерам. Хотя двигаться — это последнее, чего мне хочется.

Тело налито тягучей негой, веки будто склеены, а голова ещё хранит отголоски ночи: жаркие прикосновения, сбитое дыхание, пальцы, сжимающие мои бёдра… Несмотря на тянущую боль между ног, в животе остаётся сладкое эхо.

Аслан, как и обещал, никуда не исчез. Он тяжёлый и крепкий, его дыхание тёплыми струями касается моего затылка, вызывая за рёбрами трепет. Я бы предпочла начать утро с чего-то более приятного. Не знаю… например, с минета и быстрого секса на четвереньках…

Но кое-кто решил иначе.

Я натягиваю одеяло выше, пытаясь отсрочить момент, когда придётся покинуть уютный кокон, но лапа на моей руке становится настойчивее, и вскоре к ней присоединяется влажный нос, тыкающийся в щёку.

Нехотя выбравшись из постели, я ищу одежду и выхожу из спальни. Бросаю взгляд на часы и, уже вслух, возмущаюсь — стрелки показывают только половину седьмого утра.

— Чего ты хочешь? — спрашиваю Луну, присев на корточки и почесав её за ухом. — Есть? Пить? Внимания? Ласки?

Догадки, конечно, у меня есть, но одна только мысль о том, что придётся тащиться в такую рань на промозглую улицу, приводит в ужас.

— Почему я? — искренне недоумеваю. — Почему ты не разбудила хозяина? Или это месть за то, что я не дала тебе с ним поиграть?

Собака смотрит на меня своими тёмно-карими глазами-бусинами, склонив голову. Как бы там ни было, она милая. Сложно злиться, когда перед тобой сидит пушистое создание с таким невинным, полным ожидания взглядом, в котором читается капля хитрости.

— Ну извини. Ночи с ним — точно мои. Это даже не обсуждается.

Заглянув к Ами и проверив температуру на ощупь, я быстро умываюсь и привожу себя в порядок подручными средствами. В доме, где мы жили с Владом, остались все мои вещи и косметика, но пока я даже не думаю о возвращении туда. Нужно время, чтобы остыть.

Я с трудом нахожу собачий поводок и ещё несколько минут гоняюсь за Луной по гостиной. Ей кажется, что это прикол или шутка, и каждый раз, когда я почти её ловлю, она весело подпрыгивает, выскальзывает из-под рук и несётся в другую сторону, виляя хвостом.

На улицу я выхожу всклокоченная и слегка рассерженная, шагая по тротуару, куда глаза глядят. Довольно скоро лёгкий морозец пробирается под куртку, отрезвляя мысли и эмоции. Наверное, в утренней прогулке есть что-то привлекательное. Что-то нужное и успокаивающее — чтобы разложить по полочкам перемены в моей жизни.

Наша связь с Асланом однозначно причинила боль, разочарование и дискомфорт многим, кто оказался в это вовлечён.

Я собираюсь разводиться. Он отменил свадьбу.

Нас ждут непростые времена — слишком много обиженных, слишком много осуждающих взглядов, и даже если я попытаюсь их не замечать, они всё равно будут давить. По крайней мере, пока я остаюсь в городе.

Но утешает одно: мы не разрушили что-то хорошее. Мы просто перестали притворяться, что счастливы там, где не вместе.

Я выбрала. Он выбрал. Теперь осталось только одно — научиться получать удовольствие от мелочей, даже если мир ещё не успел с этим смириться.

Вернувшись в дом, я проверяю телефон, экран которого пылает от непрочитанных сообщений и пропущенных звонков.

Муж запустил цепную реакцию из