Хрупкая связь - Ольга Джокер

Я слушаю вполуха, ковыряя пасту вилкой. Над левой бровью кожа начинает опухать — синяк, наверное, проявится к утру, но уже сейчас этот участок выглядит красным и припухшим.

Поэтому я резко двигаю стул с противным скрипом, ищу лёд в морозилке и, обнаружив пакет с замороженными овощами, протягиваю его Аслану.

Мне нужно многое объяснить дочери — о том, что в нашей жизни грядут большие перемены, — но сегодня я даю себе передышку и ограничиваюсь лишь тем, что некоторое время мы погостим у Льва. К счастью, дети адаптируются куда быстрее и легче, чем взрослые.

— Почитаешь мне сказку? — просит Амелия, зевая и забираясь в кровать со свежим постельным бельём с динозаврами.

— Конечно. Только закрывай глазки.

Смысл текста ускользает от меня с первой же строчки — мысли упорно блуждают в другом направлении. Но достаточно монотонно прочитать две-три страницы, чтобы дочь размеренно засопела, сложив ладони под подушкой.

Я приглушаю свет ночника, откладываю книжку на тумбу и на носочках крадусь к выходу из комнаты. Дежурящая у двери Луна пытается прорваться внутрь, но я мягко преграждаю ей путь, почесав за ухом.

С каждым шагом сердце стучит чаще, когда я приближаюсь к кухне, где звонко гремит посуда. Я поднимаю глаза вслед за Асланом, когда он включает посудомойку и поднимается с места, упираясь бёдрами в столешницу и раскладывая ладони по её краю.

Взгляд у него тяжёлый, пронизывающий — с напором и сосредоточенной уверенностью, в которой считывается слишком многое. Он не просто смотрит — изучает, раздевает и тянет к себе невидимыми веревками.

Всё идёт по плану, но при этом как-то наперекосяк, несмотря на то, что мы уже проходили и драку, и близость, и море других испытаний в прошлом. Просто в осознанном возрасте и с осознанными чувствами это ощущается острее и глубже — как будто все эмоции пропущены через фильтр прожитого времени, боли и желания.

Я достаю антисептик и тянусь к его лицу, где уже проступили кровоподтёки. Аслан не двигается и не отстраняется, позволяя мне коснуться кожи.

— Я не ожидала такого от Влада, — говорю с надрывом. — В смысле, я думала, что он сделает какую-то глупость, но под глупостью подразумевала напиться с друзьями и устроить дебош в ночном клубе.

— Полагаю, он не единственный, кто хотел бы меня отпиздить, — криво усмехается Аслан.

— Кто ещё? Кто-то со стороны Сабины?

— Наверняка.

Мне обидно, что за нашу связь отбивается только он. Будто это исключительно его ответственность, а не совместная — расплачиваться за чужие страдания, разочарования и чью-то уязвлённую гордость.

— Нет уж, если у Сабины есть претензии, то она может пиздиться со мной, — рассерженно заявляю. — Я в долгу не останусь.

— Что-что ты собралась делать? — с улыбкой переспрашивает.

— Пиздиться с Саби. Думаешь, мне слабо?

Аслан берёт меня за локоть, глядя прямо в лицо. Его улыбка становится чуть шире, обнажая ровные белые зубы. Я ловлю себя на том, что хотела бы видеть его таким всегда — непринуждённым и спокойным. Рядом.

— Не думаю, что слабо, — слегка качает головой. — Но лучше не надо. Просто… не жалей о своём выборе. Это будет самое лучшее, что ты можешь сделать.

Руки безвольно опускаются вдоль туловища, когда его пальцы сжимают кожу крепче, чем нужно. Этого хватило бы, чтобы я замерла, но он не просто удерживает — перемещается выше, к плечу, оставляя после себя тягучий, горячий след. И мурашки, рассыпающиеся по каждому сантиметру моего тела.

Я не знаю, кто делает встречный шаг, но пространство между нами почти исчезает. Ладонь Аслана поднимается выше — к шее и к линии челюсти, пальцы налавливают, заставляя меня поднять взгляд.

Это новое, своеобразное признание для меня. Настолько интимное, что хочется запечатлеть его в памяти, словно клеймо, чтобы не стерлось. Чтобы даже спустя время стоило закрыть глаза — и ощутить всё до мельчайших деталей.

— Я никогда не буду жалеть, — уверенно произношу. — Надеюсь, ты тоже…

Пульс глухо стучит в висках. Сердце то ли хочет вырваться, то ли сойти с ума, но продолжает гнать кровь в бешеном ритме. В таком, что даже собственное дыхание кажется чужим — слишком быстрым и слишком прерывистым.

Аслан медлит всего секунду, а затем отрывается от столешницы, стирая последние сантиметры между нами. Он наступает ближе, тесня меня назад и не отводя взгляда.

Я ощущаю тепло его тела, его запах, чувствую, как напрягаются мышцы под тонкой тканью футболки. Грудная клетка вздымается высоко и резко, словно он сдерживает себя, борясь с чем-то внутри.

Я не сопротивляюсь, не спрашиваю и не пытаюсь остановить. Я просто дрожу от возбуждения и от того, что знаю, чего хочу, но шестилетняя пауза делает волнение гораздо болезненнее и насыщеннее, чем раньше.

45

Я была в этой спальне всего дважды и лишь мимолетом, поэтому не сразу нахожу выключатель. Аслан делает это вместо меня — регулирует не слишком яркий, но достаточный свет, чтобы мы могли видеть друг друга. Видеть и наслаждаться.

Меня потряхивает.

С одной стороны, не терпится как можно скорее раздеться, чтобы зафиксировать изменения, а с другой — мамочки, как же страшно! Страшно так сильно, что сердце вот-вот сдуреет и проломит рёбра!

Я давно смирилась с тем, что больше никогда…

Ни разу.

Ни на секундочку не почувствую его в себе и на себе. Но вот он здесь. Настоящий, тёплый и близкий. Не во сне, а наяву. Стоит обнять его — и прошлое оживёт. Стоит прижаться губами — и не останется ничего, кроме изматывающего, почти невыносимого ожидания.

— Ой!

Аслан наклоняется и рывком подхватывает меня на руки прямо на пороге комнаты, спеша сократить расстояние. Я обвиваю крепкую шею, вдыхая знакомый запах кожи, смешанный с ароматом геля для душа. Его дыхание горячей волной прокатывается по моей щеке, смешиваясь с моим и превращая воздух между нами в нечто осязаемое. Окутывая, будто невидимая ласка, от которой захватывает дух.

— Луна, нельзя! — командует Аслан, отталкивая ногой собаку, что пытается с разбега заскочить на просторную кровать, чтобы поиграть с хозяином.

Это выбивает из меня короткий смешок, потому что сегодня, блин, моя очередь играть с ним. Завладевать его вниманием! Целиком и полностью, между прочим! И я не хочу абсолютно ни с кем делиться!

— Я не потерплю конкуренток, — шутливо заявляю. — Ни сейчас, ни в будущем. Скажи, что ты только мой.

— Твой, конечно.

Тон мягкий, но абсолютно серьезный. Такому веришь.

Опустив меня на пушистое