Ай да Пушкин, втройне, ай да, с… сын! - Руслан Ряфатевич Агишев

— И там монеты, и там, и там, — старик поочередно показывал на другие ящики, череда которых терялась в темноте. — Где-то там ящики с золотой посудой украшениями…

Вдруг старик дернул головой, резко развернулся и с подозрением стал вглядываться в своего гостя.

— Нет, нет, не верю я, что Господин решил вывести казну. Не верю, — смотритель медленно вытащил из-за пазухи стилет с тонким лезвием, готовясь проткнуть им незнакомца. — Не…

И его ударили по голове золотым кубком, отчего ноги у старика подкосились и он сполз на землю.

МОЖЕТЕ ЗАЦЕНИТЬ БОЯРКУ — Незваный!!!

СЕГОДНЯ ты младший наследник вольного космического баронства и тебе не никак не «светит» трон правителя. Ты учёный «сухарь», полностью погруженные в научные исследования. Но покушение отправило тебя в небытие.

ТЕПЕРЬ ты… жалкий уборщик уборных, «худородный» парнишка в Московской Императорской Николаевской гимназии для магической элиты империи. Твой удел, если сильно повезет, — это вечная чистка унитазов, загаженных «благородными» задницами боярских и дворянских отпрысков.

СМИРИШЬСЯ ли ты? Ведь вторая жизнь просто так не даётся…

https://author.today/reader/193678

Глава 22

Золото, серебро, алмазы… и кое-что еще, гораздо важнее этого

* * *

г. Шверин

Шверинский замок

Таская эти ящики, битком набитые золотыми и серебряными монетами, посудой драгоценностями и даже фигурками ацтекских божков, Александр и его люди все прокляли. Уже через час от не подъёмных ящиков у них отваливались руки, от бесконечных ступенек — ноги. Местных привлекать не стали, решили не искушать судьбу. И так уже на них коситься начали после того, как один из ящиков упал и оттуда выкатился серебряный кубок для вина, отделанный красными драгоценными камнями.

— Александр Сергеевич, мы слишком долго возимся, — с тревогой в голосе проговорил Дорохов, свалившись без сил рядом. — Скоро могут возвратиться люди великого герцога. Нужно спешить, а золота ещё столько осталось, что страшно становится. Откуда здесь столько всего?

Александр оглядел восемь уже готовых повозок, груженных ящиками с верхом. В подвалах оставалось не меньше.

— Миша, ты даже не догадываешься, что это за люди, — вздохнул Пушкин, сделав рукой в воздухе неопределенное движение. — Это уже давно не воины Христовы, как это было сотни лет назад во времена Крестовых походов и кровопролитных воин за Гроб Господень. Забудь обо всех этих сказках о бедных тамплиерах или госпитальерах, которые ходили в рубище и ели черствые лепешки, которые запивали простой дождевой водой. Нет больше никаких бессребреников, которые каждый грош откладывают во славу Господа и его церкви…

Александру, в свое время с большим интересом изучавшим историю разнообразных европейских тайных обществ, рыцарских и церковных орденов, было о чем рассказать Дорохову. В великой помойке двадцать первого века — сети интернет — можно было с легкостью найти такое, от чего волосы дыбом вставали не только на голове, но и на остальных частях тела. Вот он и выдал кое что из этого пока они переводили дух после перетаскивания ящиков.

— … Это все давно уже не про Бога, а про власть, огромную, бесконтрольную власть, и, конечно, же деньги, Миша…

Грустно улыбнулся Пушкин, вспоминая то, что происходило в его стране накануне развала Союза, в его момент и после него. На глазах рушилось все, что прежде казалось незыблемым и нерушимым, что было фундаментов великой страны. То, что считалось правильным и важным, в один момент, стало никому ненужным мусором. Коллективизм, патриотизм, честность отправились на свалку, во главу угла встали выгода, нажива, потребительство и неимоверная жадность.

— Сейчас происходят страшные вещи, старый друг. Когда-то давным давно флибустьеры грабили испанские галлоны знаменитого золотого каравана, чтобы весело прожигать жизнь, закатывать роскошные пирушки, оснащать новые корабли, вербовать новых сторонников. Но орден делает совсем другое, и это во сто крат хуже, Миша. Эти сокровища не просто золото, серебро, драгоценности, это все инструмент для достижения невиданной власти. Такая власть, к которой стремится орден и ему подобные не снилась Чингиз хану, египетских фараонам. Они завидуют самому Богу…

У Дорохова от таких разговоров глаза округлились, став напоминать два здоровенных медных пятака. Точно оказался не готов к такому. Сразу было видно, что ему не помещала бы современная информационная «прививка» от РЕН-ТВ или ТВ-3 из хорошей порции передач про древнейшие сверхсовременные цивилизации атлантов, Богов с других планет, великих героях со сверхспособностями и тому подобное.

— … Великий магистр был уже близок к тому, чтобы контролировать русский престол. Его люди были на очень важных постах. Ты даже не догадываешься, как далеко он смог проник, — Пушкин в этот момент чуть не проговорился про цесаревича, который тоже состоял в ордене. — Орден уже хорошо отметился у нас. Вспомни многочисленные странные смерти наших правителей, бесконечные перевороты. Ведь все это было сделано с помощью именно этого золота, что мы с тобой только что таскали. Но теперь эти деньги послужат совсем другой цели, Миша. Мы будем учить… сначала детей, а потом и их родителей. И уверяю тебя, что через пять — десять лет ты просто не узнаешь страну. На заводах будут работать механизмы, по рекам станут плавать пароходы, в портах возвышаться исполинские краны. Даже в самых глухих деревнях и селах будут красивые большие и светлые школы, больницы, заводики. Страну покроят ровные прямые дороги, по которым станут мчаться самобеглые машины наподобие повозок…

У Михаила остекленели глаза и рот раскрылся от все новых и новых порций совершенно дикой информации.

— … Ну, ладно, хватит! Прикрой рот, и пошли дальше таскать. Ты прав, нам нужно спешить. До вечера нужно управиться и сразу же отправиться в путь. Лучше эту ночь провести в пути, пока разгулявшаяся беднота будет отсыпаться после сегодняшнего разгула. И если повезет, то к завтрашнему утру мы уже будет далеко от сюда. Глядишь, через пару суток окажемся в порту, а там и сядем на зафрахтованное судно… Вперед! Хватит сидеть, отдохнули.

С кряхтением встали и пошли в сторону зияющего зева подвала.

* * *

г. Любек

Городской причал

Пушкин ошибся в своих планах. На дорогу от Шверинского замка до Любека им понадобилось не двое суток, а все четверо. И это путешествие по землям, охваченным восстанием бедноты, оказалось совсем не простой прогулкой. Уже при выезде из Шверина они потеряли убитым одного из людей, его подстрели из арбалета какой-то перепивший бюргер. Этого пьяницу они, конечно же, нашли и располосовали саблями, но