Как рассказывать истории. Простая технология сторителлинга на сцене, работе и в кругу друзей - Мэттью Дикс

Вот и все. За без малого 15 лет совместной жизни я всего дважды довел ее до слез. Это не значит, что моя жена со дня нашего знакомства ни разу не плакала. Напротив, она проплакала большую часть свадебной церемонии, рыдала на рождении обоих наших детей, оплакивала смерть обоих наших котов, Джека и Оуэна, и еще она частенько всхлипывает за просмотром фильмов и сериалов. Даже над рекламными роликами. А уж над романом Жозе Сарамаго «Слепота» и вовсе рыдала практически без остановки.

Но я растрогал ее всего дважды. Почему? И главное – как? Ответ прост: эффект неожиданности.

Своим предложением выйти замуж и новостью о публикации первого романа я удивил Элишу, сообщил ей нечто неожиданное. Конечно, радостное, но оттого не менее удивительное.

Вот и в сторителлинге, на мой взгляд, есть лишь один способ добиться от слушателей подлинной эмоциональной реакции. Будь то смех, слезы, гнев, грусть, ярость или что-то еще, ключевое слово всегда одно: неожиданность.

В отличие от реальной жизни, где эмоциональную реакцию могут вызвать множество вещей и эффект неожиданности не всегда необходим.

Как и Элиша, я сам плакал при рождении обоих наших детей – и не от неожиданности (хотя мы нарочно не узнавали пол, чтобы был сюрприз), но от внезапного прилива любви к этим двум новым человечкам.

Как и Элиша, я оплакивал наших котов, искренне горюя по этим пушистым комочкам, столько лет дарившим нам любовь и радость.

Когда Patriots выигрывают матч, я могу броситься в объятия абсолютно незнакомых мне людей на стадионе «Жиллетт». Почти всегда это – от накопившихся эмоций: надежды, предвкушения, волнения и тревоги.

Я проплакал почти все похороны моей матери – не только от осознания потери, но и оттого, что она никогда не прочтет моих книг и не увидит моих детей.

Элиша не знает об этом, но недавно я плакал от боли, сломав зуб мудрости. Обнажился нерв, но случилось это ужасно не вовремя, и мне пришлось ждать операции пять дней. Среди ночи боль стала такой нестерпимой (не помогал даже «Викодин»), что я потихоньку спустился на первый этаж, чтобы поплакать, – не хотел тревожить Элишу.

В реальной жизни эмоциональную реакцию может вызвать множество факторов, но в сторителлинге нельзя заставить слушателей пережить горе. Нельзя искусственно воссоздать продолжительные периоды волнений и переживаний. Нельзя причинить им физическую боль. Все эти ощущения попросту не выйдет воссоздать.

Так что нам остаются лишь слова. И использовать их нужно стратегически, удивляя аудиторию.

Вспомните моменты эмоциональной реакции во время прочтения истории «Сейчас будет больно». Все они вызваны эффектом неожиданности.

Когда моя машина сталкивается лоб в лоб с «мерседесом», аудитория испытывает шок и сочувствие – главным образом потому, что, какой бы ужасной они ни представляли себе подобную аварию, у них в голове не укладывается, что вся моя нижняя челюсть от удара провалится, а голова разобьет лобовое стекло. Они не знают, в каком состоянии окажутся мои ноги. Все это – неожиданно. И какие бы прогнозы они ни строили на исход аварии, редко кто ожидает столь высокий накал брутальности и «расчлененки».

Эффект неожиданности еще больше усиливается за счет контраста: перед столкновением я рисую диаметрально противоположную картину. Рассказываю о том, как надеюсь встретить идеальное Рождество, описываю будто сошедшие с рождественских открыток домики на заснеженных лужайках. Снег, который впоследствии обернется причиной моего несчастья, поначалу представляется чем-то прекрасным, как волшебное белое покрывало, укутавшее землю. Все это сделано нарочно, чтобы подчеркнуть внезапность аварии. Таким образом я создаю контраст между моментом до столкновения и сразу после него. Внушаю слушателям определенные ожидания, чтобы тут же их опровергнуть. На них это оказывает сильнейший эффект, и в тот момент, когда друзья всей толпой врываются в приемный покой, слушатели не могут сдержать слез – потому что и тут работает эффект неожиданности. Они к этому не готовы. В какой-то мере потому, что я скрываю часть важной информации (чуть позже расскажу подробнее), но еще и потому, что подкрепляю эффект неожиданности своими словами об одиночестве. Я рисую некий образ паренька, которому очень больно и одиноко, оказавшегося там, где никто даже не знает, как его зовут. А эмоциональная реакция слушателей достигается за счет того, что я апеллирую к их сочувствию, эмпатии и гневу.

Мои родители решили проверить машину прежде, чем проведать меня.

Медсестры не знают меня по имени.

До Рождества два дня.

Мне ужасно одиноко.

Когда я произношу слова: «Но на самом деле я не одинок, ведь…» – присутствующие в зале порой начинают плакать еще до того, как услышат почему. И все благодаря «рычагу» неожиданности.

И еще за то время, пока я рассказываю «Сейчас будет больно», то и дело раздаются смешки – хотя смешного в этой истории мало; и всякий раз смех – это эмоциональная реакция на все тот же элемент неожиданности. В следующей главе о юморе я подробно разберу каждый пример.

Как испортить сюрприз

Для рассказчика это означает необходимость «встраивания» элемента неожиданности в выступление. Причем момент должен быть совершенно внезапный – чтобы заставить слушателей испытать спонтанные и искренние эмоции.

Вы можете возразить, заявив, что в истории «Сейчас будет больно» мне удалось удивить слушателей именно потому, что эти элементы неожиданности оказались там совершенно естественным образом: и лобовое столкновение, и смерть, и друзья, внезапно возникшие на пороге моей палаты.

Но это не так. Согласен, у этой истории есть некий «задел» и потенциал для подобных элементов, но такой потенциал есть практически у любого рассказа – и только от рассказчика зависит, станут ли эти моменты по-настоящему неожиданными и удивительными.

Ведь порой сами рассказчики сглаживают или даже портят эффект глупыми ошибками или неспособностью подчеркнуть неожиданность момента.

Вот наиболее распространенные ошибки рассказчиков, которые сводят на нет эффект неожиданности:

1. Предварять момент внезапности каким-либо тезисом

Зачастую это происходит в форме открытого предложения, в котором заранее раскрывается «сюрприз».

«Это история о том, как в один прекрасный день мои друзья стали мне ближе, чем семья».

«Это история об автокатастрофе, унесшей мою жизнь – хотя всего лишь на мгновение».

«Это история о приемном покое, полном внезапных посетителей».

Да, знаю, звучит нелепо, но подобное происходит постоянно – как на сцене, так и в менее формальной обстановке. Люди считают, что непременно обязаны с порога раскрыть интригу своих историй, пытаясь таким образом завладеть