Странники Одиннадцати Пространств. Нет худа без добра - Александра Алексеевна Василевская

что-то выбрасываем. И вот такими же белыми путниками в самом глубоком смысле слова были те удивительные зверюшки. Вот только они не умели жевать, поэтому питались только жидкой пищей. У небесной ягуляррихи в то время не было молока, которым она могла бы их накормить. Ягулярр сплёл из хвостов комет корзину и отправился к волшебному космическому озеру, которое могло дать всё, что захочешь, в обмен на голос. Он отдал озеру свой голос, набрал там молока и побежал домой. Но по дороге он споткнулся о нашу планету и немного молока разлил — так и образовался Млечный Путь. После этого ягулярриха тоже отдала свой голос озеру. Но она ничего не попросила взамен, потому что просто хотела уравняться с возлюбленным. С тех пор в космосе не слышно звуков. А те зверюшки-странники, которых приютили небесные ягулярры, потом расселились по разным планетам, стряхнули с себя шерсть, а из этой шерсти возникла жизнь.

— Какой красивый миф!

— Согласен. Вот и выбрали такое название для Галактики.

— Долгое время Галактику называли просто Нашей, — продолжает Стив. — А потом мы, хокенд’ивены, поняли, что это несправедливо по отношению к соседним галактикам, которые мы уже начали к тому времени осваивать. Мы собрали совет и стали искать названия в разных культурах. И всем, кто этим занимался — в совете были и мои братья, и фоксиллинда, и протоплазмики, и ещё много других видов — понравился именно этот ягуляррский миф. Все решили, что название «Млечный Путь» будет напоминать о любви, самоотверженности и бескорыстии, о которых говорилось в мифе. И самоназвание жителей Галактики тоже выросло отсюда естественным образом.

— Честное слово, я никогда даже не интересовалось, почему Галактика так называется, — произносит Млем. — Оказывается, такая трогательная история.

— Мир полон открытий, — поддерживает Силмак.

— Вернёмся-ка к нашей планете, — вступает Семиларен. — Интересно, что ни в одном стихе ничегошеньки не сказано о нашей извечной вражде с ягуляррами.

— Извечной? — искренне удивляется Айзел. — Хм, вообще-то, она вспыхивала, э-э-э, лишь временами, а затем быстро, гм, прекращалась. Между прочим, эм, незадолго до становления Тримперии, гм, вы заключили мир, который даже назвали, хм, «окончательным».

— Да ну! А нам рассказывали, что ягулярры всегда были нашими заклятыми врагами!

— А нам говорили про то, что враги — бленты, — бормочет Леод. — Даже в Университете.

— Э-э-э, тримперская работа, — вздыхает Айзел. — Они, хм, поняли, что вами будет легче управлять, если, гм, заставить вас вспомнить, э-э-э, вражду и забыть мир. В Энциклопедии, гм, об этом не напишут, но у меня, э-э-э, есть доказательства. Хм, дома, правда, на Сабкостиссе…

— А в старой Энциклопедии этого быть не может? — вспоминает Райтлет и похлопывает по плечу Сэн.

— Э-э-э, может! Посмотрите, гм, пожалуйста.

В самом деле, Семиларен и Леод находят в старой версии Галактической Энциклопедии всё об истории их непростых отношений. История оказывается именно такой, как описал её Айзел.

— Вот сволочи! Они нас всё это время обманывали! — гневно восклицает Семиларен.

— Какая мерзость! Как подло! — не менее гневно фыркает Леод.

— Надеюсь, гм, что это знание поможет вашим народам, э-э-э, очнуться и, в конце концов, гм, подружиться, — произносит Айзел. — Хм, кто следующий? А, знаю. Говоря, э-э-э, о дружбе, нельзя не вспомнить, хм, о тех, кто способен к самой глубокой её форме: разумному симбиозу.

Не из отдельных клеток состоит,

Под мягкой оболочкой как вода –

То протоплазмик; отличит

Его и жизни цикл, из одного переходящий в два.

Сдружившись с разумом, что старым умирает,

Он воду лишнюю сольёт

И к смертному — с того согласия — в желудок попадает,

Где в полудрёме, разум не теряя, ждёт

Конца того, кто приютил.

В теченье нескольких ему привычных лет

Он тело перестроит, не жалея сил.

И сущность новая познает свет:

И протоплазмика, и друга в симбиозе

В себе содержит личностью, и телом.

Друг-симбионт в метаморфозе

Найдёт себя и в телепатии умелым,

И сможет он лишь мановеньем

Щупалец, что над водою властны,

Предметов управлять движеньем.

Чудес нет в мире, к коим безучастны

Те странники, внутри ли тел иных иль вне.

Их жизнь — путь; и многие пути

В космической холодной тьме

Известны им; по ним по всем пройти

Желает протоплазмик каждый;

При всём при том не забывает

Он первый мир, и солнечный, и влажный,

Что к мягкости его располагает.

— Ах, первый мир, — горько вздыхает Карл. — Как ужасно было его потерять…

— Мы его легко восстановим, я тебя уверяю, — успокаивает его Стив.

— А мои сородичи-протоплазмики… где же они все?

Не успевает кто-либо произнести хоть одно сочувственное слово, как Карл меняет тон:

— Зато у меня остались лучшие на свете друзья — все вы!

— А ещё в тебе самом две личности, — отмечает Джекс.

— Что даже в стих вошло, верно!

— Всё-таки я не совсем понимаю, как работает твоё сознание, — бубнит Витс. — У тебя сознание… как бы… одновременно протоплазмика и человека, или как-то попеременно?

— Одновременно. Тебе кажется, что это трудно представить. Но всё очень просто. Ты же актёр. Ну, бывший актёр. Когда ты вживался в любую роль, она становилась частью твоего сознания. Хотя бы на время ты мог почувствовать себя немножко мной.

— Так просто? Неужели физически слиться воедино и войти в роль — это одно и то же?

— И в том, и в другом случае у тебя меняется структура мозга, появляются новые отростки нервных клеток, устанавливаются новые связи. В моём случае в мозг вошли ещё и событийные пузырьки из мозговой протоплазмы. Но если тебе, скажем, подсадить кусочек чьего-нибудь мозга — допустим для простоты, что он с твоим полностью совместим, и стимулировать приживление не нужно — то в твоё сознание что-то добавится, и это даже не покажется тебе странным. Ощущения будут точно такие же, как когда ты входишь в новую роль.

— Как я тогда могу быть уверен, что никто мне ничего не подсадил?

— Знаешь, подсадка мозга — это очень тонкая и сложная операция, даже не каждый робот может с ней справиться. Очень высок риск задеть что-нибудь жизненно важное. Есть куда более простые способы воздействовать на сознание. Нам ли с тобой не знать, как это делается на Земле!

— И правда. Надо же, никогда не задумывался.

— Гм, продолжим? — осведомляется Айзел. — Человеки, про вас. Вы мало, эм, различаетесь внешне, не так давно, хм, вышли в космос и разделились как виды — и потому Литер, э-э-э, объединил всех вас, гм, в одном стихе. Поэтому, хм, будьте снисходительны к этой, гм, художественной условности.

Вид молодой, и очень торопливый:

Как только предок с