Странники Одиннадцати Пространств. Нет худа без добра - Александра Алексеевна Василевская

— Пожалуй, для этого мне ещё нужно подтянуть уровень естественнонаучного образования.

— Подтянешь, никуда не денешься, — усмехается Стив.

Пообщавшись со слизевиками, все покидают землю Холмолесья. Совсем немного отдалившись от зелёного астероида, команда видит ещё два значительно меньших по размеру камня, которые вращаются вокруг него. Один из них имеет форму серпа, а другой — это тот самый Лазуритовый Валун, который Ксандер и Найя пока не сумели заселить устойчивой жизнью.

— На Серпе живут только несколько видов белой плесени, — комментирует эвол. — А Лазуритовый Валун мы попробуем оживить в ближайшее время. Итак, мы облетели всю систему. Как вам?

Восторг и благодарность мятежников столь велики, что даже не всегда влезают в оформленные слова и предложения. Настроение у всех поднимается до таких высот, до которых не поднималось уже давно из-за череды неудач в борьбе с Двумперией.

— Я очень рад, что вам понравилось, — откликается Ксандер. — Что ж, пора лететь на Самобыт. Всё уже готово к зарядке аккумулятора! Вас ждёт чудесный праздник, обещаю.

Глава 13. Самобытное самобытское торжество

Жизнь без праздников — это длинный путь без заезжего двора.

Демокрит Абдерский

Любое человеческое творение, будь то литература, музыка или живопись, — это всегда автопортрет.

Сэмюэль Батлер

— Располагайтесь на лужайке. Передаю вас в заботливые руки Гнома, пока мы все готовимся, — обращается к команде Ксандер, когда летюлени доставляют всех к обсерватории гуманида.

Мятежники спешиваются с воздушных зверей. Вокруг обсерватории уже собралось множество самых разных обитателей системы — как разумных, так и диких существ. Ксандер же устремляется к Коряжке.

— Вы как раз вовремя! — радуется Гном, выходя из башни с целой охапкой ожерелий, сделанных из грибов-капель — формы жизни, почти незаметной среди местной травы. — Надевайте, друзья. Я рассчитал на всех.

В самом деле, для каждого местного жителя и гостя находится самое подходящее ожерелье. Выглядит оно чрезвычайно просто: всего лишь бусы из нескольких рядов светло-жёлтых шариков. Такие же ожерелья гном развешивает на трёх деревьях.

— Простенько, но симпатично, — комментирует Тикки.

— Гм, истинная красота этих ожерелий раскроется, э-э-э, в темноте, — поясняет Айзел.

И темнота эта неожиданно наступает. Во всей системе отключается свет, и тогда грибы-капли поистине проявляют себя во всей красе. Они начинают излучать мягкий голубоватый свет. Светятся не только ожерелья, но и те грибы-капли, которые растут на лужайке, а также нити слизевиков с Холмолесья. А за пределами лужайки царит кромешный космический мрак. Откуда-то из этого мрака доносится чарующая музыка, а за ней следует голос старого лешего:

— Давным-давно силы гравитации сотворили из звёздной пыли одиннадцать камней. Долго они были безжизненными сгустками холодного вещества, что сиротливо скитались в необъятной пустоте Космоса. Но однажды прибыли два великодушных мудреца с планеты Муту’Имир. Волшебством науки они создали атмосферу, поселили в тёплых озёрах молекулы-предвестники жизни и превратили пустынные скалы в цветущую систему, которую и нарекли Самобытом. И до сих пор эти мудрецы заботятся о наших мирах, что эволюционируют под их неусыпными взорами. Они управляют нашим вечным полётом сквозь Млечный Путь, защищают от всех напастей и даруют нам… свет.

Леший замолкает. Тут над лужайкой словно бы из ниоткуда возникает стая жуползней-светочей. У громадных насекомых светятся глаза, антенны, брюшки и надкрылья, которые изукрашены голубыми и розовыми узорами. Кружась, выделывая петли, спирали и другие кренделя, жуползни как будто рисуют своим свечением причудливые узоры в воздухе. Но два жуползня летят иначе — размеренно и спокойно, не кувыркаясь. Они несут на своих спинах Ксандера и Найю. Эволы облачены в церемониальные одежды. Ксандер одет в узорчатый светящийся свитер и тёмно-синий с внешней и чисто-белый с внутренней стороны плащ. На голове у эвола — меховая шапка, утыканная веточками разных деревьев, на руках и ногах — ярко-зелёные браслеты. Найя же одета в красную мантию с голубыми светящимися узорами, украшенную белой цветочной лентой, а на голове у неё — ярко-жёлтая шляпа.

Жуползни с эволами на спинах приземляются посередине лужайки на небольшом расстоянии друг от друга. Между ними прямо в земле открывается круглый люк, и оттуда выдвигается небольшое сферическое устройство — тот самый главный аккумулятор, который питает подсветку во всей системе Самобыт. Ксандер и Найя спешиваются и подходят к аккумулятору. Вокруг стихает музыка и гаснет весь свет. Перестают светиться даже жуползни и грибы-капли. Вдруг в руках у эволов появляются одиннадцать небольших светящихся разноцветных цилиндров.

— Одиннадцать миров весь год копили энергию в этих ячейках, дабы развеять космический мрак, — комментирует Ксандер. — Да будет свет!

— Свет — это жизнь! — добавляет Найя.

В кромешной тьме кажется, что светящиеся цилиндры — энергоячейки, которые в течение привычного эволам муту’имирского года вбирают в себя энергию химических связей из органических веществ в мирах Самобыта — просто исчезают в воздухе посередине лужайки. Но на самом деле эволы ловкими отработанными движениями вынимают из аккумулятора старые энергоячейки и вставляют новые.

Когда внутри аккумулятора оказывается последняя энергоячейка, вновь зажигается подсветка во всей системе Самобыт. Причём происходит это очень красиво и плавно: свет неспешно расползается сначала по лужайке, потом по всему остальному астероиду, а затем поочерёдно вспыхивает на каждом из оставшихся десяти миров. Вновь раздаётся музыка, а жуползни синхронно взлетают и, сбившись в плотную стаю, делают несколько кругов в воздухе прямо над головами эволов, самобытских аборигенов и гостей системы, после чего разлетаются по всем мирам Самобыта.

— Ксандер, Найя, это был чудесный праздник, — благодарит хозяев Самобыта Леод.

— Вам спасибо — с вами любой праздник светлее… даже если это и так — Праздник Света, — скромно улыбается Ксандер. — Насколько я понял, теперь у нас будет ещё один праздник?

— Гм, да, — отвечает Айзел. — Как его, э-э-э, остроумно назвало Млем — хм, Вечер Культурной Импровизации.

— Честно говоря, думало я над этим названием недолго, — смеётся центор.

— Если нужны какие-то вещи, материалы — пожалуйста, копипринтер и биореактор всегда готовы, — сообщает Найя. — Где начнём?

Команда решает, что лучше всего подойдёт та же самая лужайка на Самобыте. Взяв из дома на Коряжке эвольский биореактор, копипринтер и необходимые для них материалы, все возвращаются на зелёную самобытскую лужайку — теперь уже по-вечернему освещённую — и рассаживаются на траве.

— Не хочу, э-э-э, показаться существом, которому, гм, не хватает внимания, — скромно начинает Айзел, — но я бы хотел, эм, чтобы мы начали с, э-э-э, поэтических чтений.

— Никто не против, жги глаголом! — выражает общий настрой Карл.

— Что ж, — произносит Айзел, поднявшись и потянув рукрылья. — Думаю, гм, стихи из знаменитого произведения нашего поэта — эм, Литера Стилия — будут