«Прыжок на юг» - Виктор Стрелков

Через несколько секунд позвонил вторично. Опять далекая трель, потом тишина, потом еле уловимое движение — кто-то шел к двери. Щелкнул замок, и она приоткрылась на длину цепочки. Помещение за дверью было слабо освещено, но можно было рассмотреть стоявшего там мужчину в пижаме и войлочных домашних туфлях, с маленьким носом и несколько крупноватой нижней челюстью.

— Вам кого? — голос прозвучал сердито.

— Зубного врача, — сказал человек, держась за щеку.

— Я принимаю только до 7 часов, а сейчас 11. Зайдите завтра. — Дверь сделала попытку закрыться, но человек удержал ее.

— Доктор! Страшная боль! Понимаете, слетела коронка, голые нервы...

— Какая коронка? — настороженно спросил голос.

— Коронка рядом с зубом мудрости. Не могу спать. — Говорящий затаил дыхание. Цепочка тихо опустилась, дверь приоткрылась.

— Что ж, входите! Абсолютно нет покоя! — проворчал врач, закрывая дверь за вошедшим.

Глава третья

Королевский цирюльник

В его движениях была чарующая артистичность. Работая бритвой, ножницами, расческой, машинкой, он сообщал каждому жесту какую-то необыкновенную изящность и завершенность. Его руки с пальцами пианиста колдовали над головой клиента: движения были поистине дирижерскими, отточенными, как его английские бритвы, и легкими, как щеточка, которой он обмахивал шею клиента, перед тем как виртуозно сиять с него простыню.

Когда он делал массаж — это было неповторимо! Пассы гипнотизера и едва уловимое прикосновение его мягких, теплых пальцев творили чудеса, выходившие за грань сферы услуг комбината бытового обслуживания, это была психотерапия.

И потому офицеры авиагородка никогда не посещали свою гарнизонную парикмахерскую. Даже когда времени было в обрез, они ехали на автобусе две остановки к Павлу Захаровичу, или, как прозвали его, «королевскому цирюльнику».

...Павел Захарович встретил очередного клиента, как всегда, приветливо улыбаясь:

— Здравствуйте, товарищ старший лейтенант! Садитесь, пожалуйста... Ого, что я вижу! Семейные обстоятельства заставили вас применить электробритву! Ну-ну, понимаю! Вам сейчас не до этого! — Он лукаво подмигнул клиенту.

Тщательно выбрив старшего лейтенанта, Павел Захарович нырнул за ширму и через мгновение появился, держа в руке небольшой сверток, перевязанный голубой лентой.

— Это первый мужской подарок вашей наследнице! Кажется, Маринкой назвали? — он протянул сверток.

— Ну что вы, Павел Захарович?! — растерянно сказал офицер.

— Берите, берите! Здесь не ахти какие сокровища, — он встряхнул сверток. Послышался мелодичный звон погремушки.

Офицер улыбнулся и взял сверток:

— Большое спасибо, Павел Захарович.

— Не за что! Не за что!

Проводив клиента, Павел Захарович с быстротой и ловкостью фокусника-манипулятора привел в порядок инструмент.

Майора Глазунова он встретил, поправляя чуть сбившийся галстук-бабочку.

— Здравствуйте, Павел Захарович! — пробасил майор.

— Здравствуйте, товарищ майор. Рад вас видеть. Что-то давненько ко мне не заглядывали? — то ли констатируя факт, то ли задавая вопрос, сказал парикмахер.

— Замотался совсем, — неопределенно ответил майор, откидываясь в кресле.

— Понятно. Полеты... — сочувственно вздохнул Павел Захарович.

— Если б полеты! А то — наземная беготня по инстанциям, — буркнул Глазунов.

— Что такое? — участливо осведомился Павел Захарович. — Неприятности?

— Наоборот, радость у меня! Восемнадцать лет искал брата и, наконец, нашел...

— От души поздравляю вас, товарищ майор.

— Говорят: нет худа без добра, но мне кажется, что нет и добра без худа. Брат оказался тоже авиатором и служит не очень-то далеко. Решил я перевестись к нему в часть... Вот тут и начались хождения по мукам...

— Какие черствые люди! — возмутился Павел Захарович.

— Дело не в черствости, а в том, что брат не в ординарной части служит... — Майор вдруг осекся. — В общем, формальности, они всюду. Но, думаю, через недельку-две получу перевод.

— Дай-то бог! — сказал Павел Захарович, взбивая пену. — А у меня тоже радость: племянник отыскался. Полярный летчик. Сестрин сынишка. Обещал скоро приехать, а сейчас на Черном море кости отогревает от Чукотки... Даже не представляю, какой он, не видел никогда.

Майор встал, расплатился и уже направился к двери, как вдруг остановился и, улыбаясь, хлопнул себя ладонью по лбу:

— Вот что значит замотался! Забыл, что принес вам маленький подарок, поощренье за безупречную работу. Вот, пожалуйста, абонемент на футбол. Капитан Кравцов от нас уехал, оставил. Ведь вы болельщик, я знаю.

— Товарищ майор, тысяча благодарностей! — просиял Павел Захарович. — Это моя страсть!

Поплавки неподвижны

Дорохов внимательно просматривал сводные бюллетени. Ежедневно в 9 часов утра на его рабочем столе лежала ровная стопка аккуратных пакетов с грифом «Секретно». Это были сведения о происшествиях, случившихся за день на всей территории, которую неделю назад очертила указка Сазонова. «...Со двора центральной усадьбы похищено два новых ската для „ЗИЛ-150“. Подозревается...» Дорохов, не дочитав, перевел взгляд на следующее: «...дебошир задержан. Он оказался...» «Не то, все не то!» — с досадой подумал генерал.

В дверь кабинета постучали.

— Да!

Вошел Громов. Подойдя к столу, он вскинул руку к козырьку фуражки и отрапортовал:

— Товарищ генерал! Капитан Громов прибыл по вашему приказанию.

Дорохов встал и пожал ему руку.

— Садитесь, капитан. Как самочувствие?

— Теперь хорошее, товарищ генерал. В больнице чуть с ума не сошел...

— От скуки?

— Нет, от сознания того, что пока я валяюсь в постели, этот господин делает то, что ему нужно.

— Дел его пока не видно и не слышно, — сказал Дорохов. — Поплавки неподвижны.

— Какие поплавки? — не понял Громов.

— «Рыба», которую мы с вами пропустили через сеть, унырнула куда-то и — никаких признаков жизни. Последний ее всплеск замечен в Л. Портрет, нарисованный шофером такси, как две капли воды похож на тот, который нарисовали вы. В Л. он не задержался, в этом я уверен. Что ему там делать, он не на курорт прибыл. Но где он, это неизвестно. Очень хорошо, что вы приехали. Вы единственный, кто знает его в лицо.

— Но почему мы ищем его именно здесь, на юге, ведь...

— Вы уверены, что только здесь? — с иронией перебил его генерал.

Зазвонил телефон. Дорохов снял трубку:

— Да!

Голос в трубке торопливо что-то докладывал. Громов увидел, как седые брови Дорохова быстро поднялись.

— Вот как! На рассвете? Сразу троих?! До моего приезда ничего не трогайте. Выезжаю.

— Кажется, началось, — удовлетворенно сказал Дорохов то ли Громову, то ли самому себе. — Поедемте! Впрочем... нет, вам лучше не ехать. Кстати, с этого дня вы штатский. Ясно?

— Ясно, товарищ генерал!

Форсируйте «А», зондируйте «Б»...

Вебер посмотрел на часы и включил приемник. В соседней комнате спал Вербицкий. «Четыре года торчит здесь, дубина, а толку?! — со злостью подумал о нем Вебер. — Разве только в том польза, что ежегодно к нему из ведомства уплывают 60 тысяч марок?»

Лампы нагрелись, послышалась плавная задумчивая мелодия. Он повернул регулятор настройки, тонкая нить поползла по шкале, раздался свист, визг... Вебер прикрутил регулятор громкости и опять посмотрел на часы, потом вынул авторучку, достал блокнот и стал ждать. Опять зазвучала музыка, потом она смолкла, и диктор сказал: «Говорит радиостанция „Свободная Европа“», и тут же полился бравурный мотив, а потом в него вкрапились негромкие, но настойчивые звуки — это была морзянка. Вебер схватил ручку и начал быстро записывать: 736214876139805431...

Морзянка смолкла. Секундная стрелка на часах Вебера описала два круга, и опять назойливо запищала морзянка: 112268916435... Пауза и снова морзянка: 8896355110... В четыре приема Веберу удалось записать всю шифрограмму. Он выключил приемник и прислушался: Вербицкий с присвистом храпел.

Вебер достал пистолет, вынул из него длинную узкую обойму. Патроны, выталкиваемые большим пальцем, падали в ладонь. Последний Вебер зажал пальцами и сильно повернув пулю налево — вынул ее. Затем очень осторожно вытряхнул из гильзы маленький рулончик микропленки. Через четверть часа шифрограмма была расшифрована:

«Форсируйте „А“, зондируйте „Б“, случае необходимости используйте 9 мобильно. Резиденция вашему выбору. Распоряжение 16. Возврат 4-5. Ш».

...Дорохов прочитал шифровку и сказал вытянувшемуся в струнку старшему лейтенанту:

— Передайте Карпову: продолжать неослабное наблюдение за эфиром. Можете идти.