«Прыжок на юг» - Виктор Стрелков

— Нет, не понял.

— Напрасно. Видимо, сухие фразы допроса для вас не убедительны. Что ж, давайте разговаривать на языке художественных мемуаров, — Сазонов помолчал, прошелся по кабинету.

— Был теплый осенний день 1939 года, — Сазонов сбоку посмотрел на Вебера. Его лицо было непроницаемым. И все-таки сквозь ледяную кору безразличия на нем угадывалось какое-то движение.

Сазонов продолжал:

— В этот день молодой летчик-истребитель, лейтенант Красной армии Павел Курасов стартовал с Н-ского аэродрома в Западной Белоруссии.

Через полчаса после того, как его товарищи — механик Травкин и командир звена лейтенант Путивлев пожали ему руку и пожелали удачного полета, через полчаса после этого Павел Курасов, сделав посадку на оккупированной фашистами польской территории, рапортовал германскому офицеру о своем прибытии в распоряжение фашистского «Люфтваффен»... — Генерал, не глядя на Вебера, достал из портфеля небольшую фотокарточку и протянул ему:

— Вот так выглядел в то время лейтенант Павел Курасов.

Вебер покосился на фотокарточку. На слегка пожелтевшей от времени бумаге сидел молодой летчик. Продолговатое лицо, строгий, холодный взгляд, на петлицах по два кубика, скрещенные крылья и пропеллер, на коленях — планшет с прозрачным верхом, под ним — плохо заметная карта.

— Узнаете? — спросил Сазонов. Вебер промолчал.

— Дальше некоторый период жизни и похождений бывшего лейтенанта советской авиации не выяснены, но это неважно.

— Дальнейшее повествование автор мемуаров — бывший начальник особого отдела Н-ского отделения, в котором служил Курасов, ныне присутствующий здесь генерал-лейтенант Сазонов, передоверяет фашистскому официозу «Фёлькишер Беобахтер». — Сазонов развернул пожелтевшую газету.

Над черным заголовком — лозунг: «Фрайхайт унд брот!»

— Лейтенант Карпушин, переведите, — сказал Дорохов.

Сазонов начал читать по-немецки. Лейтенант переводил:

«...Крупные соединения английской и американской авиации совершили массированный налет на Гамбург. Патрулировавшая в момент налета эскадрилья наших истребителей смело бросилась в бой против превосходящих сил вражеской авиации. Во время боя „Мессершмитт“ „Ф-16-Л“, пилотируемый уже известным по боям над Кельном обер-лейтенантом Паулем Вебером, оказался оторванным от эскадрильи и окруженным шестью вражескими истребителями.

Но истинный сын фатерланда, солдат фюрера не дрогнул. Он вступил в бой.

Результат — сбито четыре вражеских истребителя. Пауль Вебер и его истребитель — невредимы.

В этом бою обер-лейтенант Пауль Вебер показал классический образец превосходства германского духа и вооружения.

На снимке: асу обер-лейтенанту Паулю Веберу вручается рыцарский крест».

— Вельх айн?[5] —сказал Сазонов, протягивая Веберу газету.

Тот мельком взглянул на фотографию, вяло бросил:

— Вайтер[6].

— Аллее! Дер Верлюст[7], — сказал Сазонов.

Вебер молча размял сигарету, закурил, вместе с дымом выдохнул:

— Что вы думаете мне инкриминировать?

— Это не в нашей компетенции. Мы устанавливаем факты, — ответил Сазонов. — Будете давать показания?

— Имеет ли это для меня смысл? — криво усмехнувшись, спросил Вебер.

— То есть?

— Зависит ли от моих показаний моя судьба?

— Возможно, — сказал Сазонов.

— Что вы хотите знать?

— Все, что связано с вашим пребыванием на территории Советского Союза со шпионским заданием, цели, которые были поставлены вам. Кто вас послал?

— Ведомство Рейлена.

— Какая задача была поставлена вам?

— Я должен был осуществить операцию, имеющую условное название «Зюд-Шпрунг».

— В чем заключалась эта операция?

— Захват советского военного самолета с целью вторжения на территорию соседнего государства.

— А затем?

— Я должен был обстрелять иностранный военный аэродром в районе X.

— Так. Эта провокация была приурочена ко времени проведения союзными войсками маневров в этом районе, — сказал Сазонов. — Не так ли?

— Да.

— Каким образом вы рассчитывали проникнуть на советский военный аэродром? Ведь то, что произошло, не могло быть предусмотрено при составлении плана операции.

— В буквальном смысле, да. Но такая, подобная ситуация бралась в расчет.

— В вашей радиограмме было сказано: «А» отпадает. В ближайшее время реализую «Б». Что это значило?

— «А» и «Б» — два варианта операции. Вариант «А», основной, предусматривал организацию здесь с помощью агентуры вооруженной группы в 10-12 человек под видом футбольной команды. Ее задача — напасть на охрану аэродрома с целью завладения якобы находящейся там крупной денежной суммой. В момент нападения, когда охрана была бы отвлечена, я должен был завладеть самолетом. Вот и все.

— Зыбкий вариант. Группа должна была быть вооружена?

— Безусловно. Одна попытка к вооружению была сделана.

— Нападение на постовых милиционеров?

— Да. Но агент допустил ошибку. Добыча оружия должна была производиться не в районе моих действий. В результате его ошибки, я думаю, вы нащупали меня.

— Вы говорите о Вербицком?

— Да. Он арестован? — спросил Вебер.

— После того, как вы угостили его коньяком с цианистым калием? — Сазонов усмехнулся.

— Я этого не делал. Он, вероятно, отравился сам.

— Вы хотели инсценировать его самоубийство. Даже стакан унесли. Но забыли унести свои окурки из пепельницы. Были и другие следы.

— А что представлял из себя вариант «Б»? — спросил Сазонов.

— Ничего определенного. Под ним подразумевалось все, любая случайность, которая могла бы привести к цели.

— Ясно. Уповали на «королевского цирюльника»?

— В некоторой мере.

— Напрасно, с тех пор, как он обосновался в городе, мы знали о нем, но не трогали, надеясь заполучить нечто более ценное. Скажите, Вебер, вы или Савосин ранили шофера такси?

— Он жив?! — не сдержал удивления Вебер.

— К счастью, жив. Так кто: вы или Савосин?

— Я. Но каким образом вы могли знать о моих намерениях?

Сазонов улыбнулся:

— Сопоставили некоторые данные, факты... В общем, гипотетически. Вот так-то, Пауль Вебер! Вы, кстати, заметили, что мы не упоминали сегодня Протасова? Хороший был человек, жаль его. Но о нем еще поговорим завтра, а на сегодня — достаточно. Хочу вам сказать, Вебер, что крах вашей провокации — это в миниатюре грядущий крах всех тех, кто пытается помешать установлению прочного мира на земле!

Примечания

1

Шнупфен — насморк (нем.)

2

Фалле — ловушка (нем.)

3

Прюфунг — проверка (нем.)

4

Шенквирт — трактирщик (нем.)

5

Вельх айн — каков (нем.)

6

Вайтер — дальше (нем.)

7

Аллее! Дер Верлюст — Все! Проигрыш (нем.)