Любовь на уме (ЛП) - Хейзелвуд Али

Шмак: Хотелось бы.

Приятно знать, что Шмак всегда на расстоянии одного клика, особенно сейчас, когда я влетаю в холодные, неприветливые объятия Уорда.

Я переключаюсь на свою электронную почту, чтобы проверить, ответил ли наконец Леви на письмо, которое я отправила три дня назад. Это была всего пара строк «Привет, давно не виделись, с нетерпением жду возможности снова поработать вместе, не хотел бы ты встретиться для обсуждения BLINK в эти выходные?», но он, должно быть, был слишком занят, чтобы ответить. Или слишком полон презрения. Или и то, и другое.

Уф.

Я прислоняюсь спиной к подголовнику и закрываю глаза, гадая, как доктор Кюри поступила бы с Леви Уордом. Наверное, она бы спрятала несколько радиоактивных изотопов в его карманах, взяла попкорн и наблюдала за тем, как ядерный распад творит свою магию.

Да, звучит примерно так.

Через несколько минут я засыпаю. Мне снится, что Леви — частично броненосец: его кожа светится тусклым бледно-зеленым цветом, а сам он выкапывает помидор из своего сапога с помощью дорогого оборудования. Но даже несмотря на все это, самое странное в нем то, что он наконец-то хорошо ко мне относится.

Мы поселились в небольших меблированных квартирах в жилом комплексе недалеко от Космического центра Джонсона, всего в паре минут от здания «Салливан Дискавери», где мы будем работать. Я не могу поверить, насколько коротким будет мой путь на работу.

— Спорим, ты все равно будешь постоянно опаздывать, — говорит мне Росио, и я смотрю на нее, отпирая свою дверь. Я не виновата, что провела значительную часть своего становления в Италии, где время — это всего лишь вежливое предложение.

Квартира значительно лучше, чем та, которую я снимаю — возможно, из-за инцидента с енотом, возможно, потому что я покупаю 90 процентов своей мебели в магазине IKEA в состоянии «как есть». В квартире есть балкон, посудомоечная машина и — огромное улучшение качества моей жизни — туалет, который смывает в 100 процентах случаев, когда я нажимаю на рычаг. Настоящий сдвиг парадигмы. Я с волнением открываю и закрываю все шкафы (они все пустые; не знаю, чего я ожидала), делаю фотографии, чтобы отправить Рейке и моим коллегам, приклеиваю на холодильник мой любимый магнит Мари Кюри (на нем она держит мензурку с надписью «I'm pretty rad»), вешаю на балкон кормушку для колибри, а потом…

Еще только два тридцать. Уф.

Не то чтобы я была одной из тех людей, которые ненавидят свободное время. Я могла бы легко провести пять часов, дремля, пересматривая весь сезон «Офиса», поедая «Твиззлеры», или переходя ко второму шагу плана «от-Дивана-до-5кг», которому я все еще очень… ну ладно, вроде как привержена. Но я здесь! В Хьюстоне! Рядом с Космическим центром! И собираюсь начать самый крутой проект в моей жизни!

Сегодня пятница, и я не должна регистрироваться до понедельника, но меня переполняет энергия. Поэтому я пишу Росио, чтобы спросить, хочет ли она осмотреть со мной Космический центр (нет.) или поужинать вместе (я ем только туши животных.).

Она такая грубая. Я люблю ее.

Мое первое впечатление от Хьюстона: большой. За ним следует: влажный, а затем: большой влажный. В Мэриленде остатки снега еще лежат на земле, но Космический центр уже пышный и зеленый, сочетание открытых пространств, больших зданий и старых самолетов NASA на выставке. Сюда приезжают целыми семьями, что делает его немного похожим на парк развлечений. Не могу поверить, что следующие три месяца я буду видеть ракеты по дороге на работу. Это, конечно, лучше, чем извращенец-охранник, который работает в кампусе NIH.

Здание «Дискавери» находится на окраине центра. Оно широкое, футуристическое, трехэтажное, со стеклянными стенами и сложной на вид системой лестниц, которую я не могу понять. Я вхожу в мраморный холл, гадая, будет ли в моем новом кабинете окно. Я не привыкла к естественному свету; внезапное потребление витамина D может убить меня.

— Я Би Кенигсвассер. — Я улыбаюсь секретарше. — Я начинаю работать здесь в понедельник, и хотела бы узнать, могу ли осмотреться?

Он дарит мне извиняющуюся улыбку. — Я не могу вас впустить, если у вас нет пропуска. Инженерные лаборатории находятся наверху, в зонах повышенной безопасности.

Точно. Да. Инженерные лаборатории. Лаборатории Леви. Он, вероятно, там, наверху, усердно работает. Занимается лабораторными работами. Не отвечает на мои письма.

— Нет проблем, это понятно. Я просто…

— Доктор Кенигсвассер? Би?

Я оборачиваюсь. Позади меня стоит светловолосый молодой человек. Он не угрожающе красив, среднего роста, улыбается мне, как будто мы старые друзья, хотя не выглядит знакомым. — …Привет?

— Я не хотел подслушивать, но я уловил ваше имя и… Я Гай. Гай Ковальски?

Имя сразу запоминается. Я расплываюсь в ухмылке. — Гай! Очень приятно познакомиться с вами лично. — Когда мне впервые сообщили о BLINK, Гай был моим контактным лицом по вопросам логистики, и мы с ним несколько раз переписывались по электронной почте. Он астронавт — настоящий астронавт! — работает над BLINK, пока находится на земле. Он казался настолько знакомым с проектом, что я сначала предположила, что он будет моим соруководителем.

Он тепло пожал мне руку. — Мне нравится ваша работа! Я читал все ваши статьи — вы будете очень полезны для проекта.

— Взаимно. Не могу дождаться начала сотрудничества.

Если бы я не была обезвожена после перелета, я бы, наверное, прослезилась. Я не могу поверить, что этот человек, этот милый, приятный мужчина, который за одну минуту дал мне больше позитива, чем доктор Уорд за год, мог стать моим соруководителем. Должно быть, я разозлила какого-то бога. Зевса? Эроса? Наверное, Посейдона. Не надо было мочиться в Балтийское море во время моей непутевой юности.

— Почему бы мне не показать вам все вокруг? Вы можете войти как мой гость. — Он кивает администратору и жестом приглашает меня следовать за ним.

— Я бы не хотела отрывать вас от… астронавтики?

— Я между миссиями. Устроить вам экскурсию — это лучше, чем отладка в любой день. — Он пожимает плечами, в нем есть что-то по-мальчишески очаровательное. Мы отлично поладим, я уже знаю это.

— Вы давно живете в Хьюстоне? — спрашиваю я, когда мы заходим в лифт.

— Около восьми лет. Пришел в NASA сразу после окончания аспирантуры. Подал заявление в Корпус астронавтов, прошел подготовку, потом миссия. — Я немного посчитала в голове. По подсчетам, ему около тридцати лет, то есть старше, чем я думала вначале. — Последние два года или около того я работал над предшественником BLINK. Разрабатывал структуру шлема, разбирался с беспроводной системой. Но мы дошли до момента, когда нам понадобился эксперт по нейростимуляции на борту. — Он тепло улыбается мне.

— Мне не терпится увидеть, что мы придумаем вместе. — Мне также не терпится узнать, почему Леви возглавил этот проект, а не тот, кто работал над ним годами. Это кажется несправедливым. И для Гая, и для меня.

Двери лифта открываются, и он указывает на причудливо выглядящее кафе в углу. — Вон то место — потрясающие сэндвичи, худший кофе в мире. Вы голодны?

— Нет, спасибо.

— Уверены? Это за мой счет. Бутерброды с яйцами почти так же хороши, как и плохой кофе.

— Я вообще-то не ем яйца.

— Дай угадаю, веган?

Я киваю. Я изо всех сил стараюсь разрушить стереотипы, которыми живет мой народ, и не употреблять слово «веган» в первые три встречи с новым знакомым, но если они сами упоминают об этом, все ставки сделаны.

— Я должен познакомить вас со своей дочерью. Она недавно объявила, что больше не будет есть продукты животного происхождения. — Он вздыхает. — В прошлые выходные я налил обычное молоко в ее хлопья, полагая, что она не заметит разницы. Она сказала мне, что ее юридическая команда будет на связи.

— Сколько ей лет?

— Только что исполнилось шесть.

Я смеюсь. — Удачи вам.

Я перестала есть мясо в семь лет, когда поняла, что вкусные котлетки полло, которые моя сицилийская бабушка подавала почти каждый день, и милая галина, пасущаяся на ферме, были более… связаны, чем я предполагала. Потрясающий поворот сюжета, я знаю. Рейке была не так расстроена: когда я судорожно объясняла, что «у свиней тоже есть семьи — мама, папа, братья и сестры, которые будут скучать по ним», она просто задумчиво кивнула и сказала: — То есть ты хочешь сказать, что мы должны съесть всю семью? — Через несколько лет я полностью перешла на веганство. Тем временем моя сестра сделала целью своей жизни есть достаточно животных продуктов для двоих. Вместе мы выбрасываем в атмосферу углеродный след одного нормального человека.